— Райз! Крик вырвался из горла вместе с хрипом. Вынужденный действовать быстро, Химера слишком сильно сжал пальцы и, кажется, сломал Къярту ребро. Вскрикнула Кара, когда к ее ранам прибавился полученный им урон. Проснулась ее исцеляющая печать, жадно потянула эссенцию, но сейчас все это потеряло значение. Метка привязки, что держала душу Райза, колола сердце, как иглой, и то лихорадочно разгоняло по венам панику: тело напарника стремительно теряло свою целостность. Если так продолжится... Нужно найти другой сосуд! Он должен быть под рукой, здесь, сейчас, немедленно! — Отпусти меня! — выдохнул Къярт, впившись взглядом в Химеру. Одним прыжком покинув зону столкновения, исполин застыл и теперь не отрываясь смотрел на образовавшуюся в исходной точке прогалину. Среди переживших нападение Райза не было. — Сейчас же отпусти меня! Химера никогда не подчинялся его приказам, и все, что Къярт мог, это кричать и надеяться, что затихшая после трех уколов метка не превратится спустя мгновение в неподъемный вес лишившейся сосуда души. Не зная, как еще заставить исполина обратить на себя внимание, Къярт прижал ладони к обхватившему его пальцу. Вероятно, это было самым странным ощущением, которое он испытал за обе свои жизни — чувство, будто в его грудине пробили дыру, и энергия из нее хлынула прямо в руки. — Отпусти меня. Немедленно, — прорычал Къярт. Если бы у него спросили, как это действие могло заставить Химеру послушаться — он не ответил бы ничего вразумительного. Не смог бы он ответить и на вопрос, что собирается делать, если исполин послушается его приказа. Химере было интересно узнать ответ и, взглянув на Къярта, он бережно опустил его и Кару на землю. — Къярт, что про... Тот нервно тряхнул головой. Несмотря на разливающийся в груди жар, спина стремительно холодела. Требуя действовать, дрожали руки и колени. Но бежать обратно было лишено смысла: там больше не было ни Райза, ни врага. Когда среди деревьев замелькали тени, Кара насторожилась, бросила взволнованный взгляд на Химеру, но тот уже превратился в статую. Немного погодя Кара признала в тенях призванных. — Ты. Подойди, — приказал Къярт одному из паладинов. С каждым мгновением паника, что копилась под ребрами, все больше просачивалась наружу, холодила не только спину, но и ладони, покалывала в затылке, мешала сосредоточиться. Понимая не больше, чем остальные, до смерти испуганный паладин приблизился к Къярту, и тот опустил на его голову тяжелую ладонь. Когда метка привязки Райза уколола вновь, сердце сбилось с ритма, и Къярт был готов вышвырнуть из тела паладина его душу и поместить в него лишившегося сосуда напарника. Не колеблясь ни мгновения, одна душа взамен другой. Но оба якоря оставались целы. После нескольких минут проведенных в натянутой до скрипа тишине, Кара позволила себе спросить: — Къярт, что происходит? Райз, он... — Молчи, — обрубил тот и добавил мягче: — Просто помолчи. Пожалуйста. Закрыв глаза и вцепившись в волосы паладина, он ждал. Чего ждал? Следующего укола метки? Того, что она исчезнет вместе с привязанной душой? Или момента, когда его наконец перестанет трясти? Дыхание окончательно сбилось, сердце в ставшей просторнее груди замедлялось с каждым гулким ударом, а бьющая тело дрожь становилась все сильнее по мере того, как адреналин выходил из крови. — Господин Енкарта..., — на этот раз голос подал паладин, в которого Къярт вцепился мертвой хваткой. — Всем молчать, — сквозь зубы процедил тот. Его призванные почти никогда не обращались к нему — безмолвные боевые единицы, выполняющие приказы без вопросов и пререканий. Но из тихих, услышанных ненароком бесед, Къярт знал, что его называли никак иначе, как «господин Енкарта». Это имя всегда звучало с неприязнью и отвращением — по разным причинам. После всех недель, проведенных по одну сторону баррикад, паладины так и не прониклись к нему ни доверием, ни уважением. Они не допускали и мысли о том, чтобы предать свою веру, Братство и человечество в целом, как это сделала Далоран. Пускай он хоть трижды взбунтуется против ковенов и самой Орды — некромант всегда остается некромантом, преследующим свои личные, сугубо корыстные цели. Разумеется, не все некроманты вели себя, как одержимые жаждой власти бессердечные убийцы. Некоторые крайне умело притворялись законопослушными гражданами и порядочными семьянинами. Однако паладины, видавшие не только отполированный сапогами камень на плацу и убранство гостиных домов Братства, всегда могли распознать некроманта по взгляду. Но призвавший их не вписывался в общепринятую картину мира. Некоторые, кто был достаточно упрям, чтобы не простить за осквернение их душ, продолжали его ненавидеть. Было немало и тех, кто считал, что «господин Енкарта» не заслуживал и этой малости: только безразличие, презрение и, в лучшем случае, жалость к некроманту-отщепенцу, лезущему в пасть чудовища и тащащего их за собой. Именно поэтому так дико, так неуклюже в голосе обратившегося к нему прозвучала тревога. Беспокоился о некроманте? Нет, ерунда какая-то. Паладин догадался, зачем тому потребовалось прикасаться к нему, и теперь, разумеется, боялся за свою жизнь. Еще бы: они привыкли видеть его сдержанным и тихим, умело скрывающим свое нечестивое нутро, а встретившись с чудовищем, в существование которого все это время безотчетно верили, впали в ступор. Метка привязки молчала. Боясь загадывать, как долго продлится затишье, Къярт открыл глаза и встретился взглядом с паладином. Напуганный, боящийся пошевелить и пальцем, он смотрел на некроманта и ждал. — Прости, — опомнившись, Къярт отпустил волосы призванного, подвигал онемевшими пальцами, отступил на шаг и тихо добавил: — Держись поблизости. Обернувшись, он встретился взглядом с Карой. Она старалась не выказывать страх, и сковавшее ее напряжение выразилось только в поджатых губах и сведенных бровях. — Райз, он..., — неуверенно начала она. — Его печать на месте. Не скажу, что он в порядке. Но его печать цела. Черт бы все его побрал. Внимание всех и каждого было приковано к нему. Меньше получаса назад все смотрели на Райза, и Къярт не был исключением. Он тоже смотрел и ждал: что тот скажет, какое решение примет, куда поведет. Но сейчас... что ему делать сейчас? Если бы он только мог разорвать связь души Райза с его текущим телом и переместить в другую оболочку. Но сделать это на расстоянии... нет, он не сможет. Если потренироваться на виторэ или паладинах — на ком угодно — у него должно получиться. Главное, не опоздать. Но если Райза не убили на месте, значит, целью нападения был именно его захват. Его не тронут. Во всяком случае, не сейчас. Сколько же у них есть времени? — Къярт, нам нужно возвращаться, — напомнила Кара. — К третьей линии обороны. Он поднял на нее затуманенный взгляд. Что за глупости... Третья линия? Зачем она им? — Это было последним решением Райза, — подсказала она и только потом осознала, что ей не стоило произносить слово «последний». Стараясь не зацикливаться на сказанном, Къярт кивнул. Кара была права. Им нужно вернуться к остальным призванным. Нет смысла и дальше оставаться здесь. — Кара, тебе придется на время пересесть на виторэ, — сказал он и посмотрел на застывшего неподалеку паладина. — Ты поедешь со мной. — Но, Къярт... — Коготь не сможет везти троих с прежней скоростью. Со мной поедет он. Если что-то случится во время пути, под рукой должен быть тот, чьей душой можно пожертвовать. Однако у Химеры имелся свой взгляд на вещи. Къярт не сделал и пары шагов в сторону грива, как дорогу перекрыл хвост исполина, а сам он протянул к Къярту руку. — Нет. Я поеду на Когте. Химере было плевать на его слова. — Дай мне дорогу. Или мне приказать Когтю перелезть через твой хвост? Исполин не шелохнулся. Къярт сцепил зубы. Прежде он избегал каких-либо конфронтаций с Химерой. Какое он имел право указывать призванному, который не подчинялся ему и мог прихлопнуть одним ленивым движением? Разве он мог возражать тому, кто в будущем должен был убить его? В том, что именно таким будет его конец, Къярт не сомневался — с того самого дня, когда Химера, коснувшись когтем, выразил свою «симпатию» — его сожаление и, возможно, извинение за неотвратимое будущее, что ждало их обоих. Къярт это принял. Он смирился и старался лишний раз не думать о дальнейшей судьбе призванных, чью жизнь неразрывно связал со своей. Не думать и не говорить, чтобы не накликать на свою голову очередные подтрунивания в исполнении Райза. Да, раньше он не стал бы ничего требовать от Химеры. Но сейчас все было иначе. Черт бы его побрал! Къярт по-прежнему не мог смотреть на эту громадину без страха, но сейчас было то, чего он боялся несравнимо больше. — Пропусти меня, — потребовал он. — Къярт, я думаю, что тебе лучше прислушаться, — осторожно заметила Кара. — Все же твоя безопасность... — Если тело Райза уничтожат, мне нужно, чтобы рядом был сосуд, в который я смогу поместить его душу. Предлагаешь использовать твой? Кара растерялась, но быстро взяла себя в руки и решительно начала: — Если это будет необходимо... — Мне использовать ее тело? Ты этого хочешь? — едва сдержавшись, чтобы не перейти на крик, Къярт впился в Химеру взглядом. И последний дурак заметил бы, что исполин привязался к ней. Если, конечно, для них вообще существовало такое понятие, как привязанность. Химера остался неумолим. Даже руку придвинул поближе — всего шаг, и окажешься на его ладони.