Сжимающаяся кольцом непроглядная стена не спешила. Она приближалась медленно, неторопливо, как если бы тот, в чью ловушку они угодили, намеренно растягивал удовольствие, зная, что добыче никуда не деться. Мгла остановилась в паре шагов от выстроившихся кордоном паладинов. Недолго повисела испытывающей нервы взвесью, а затем наполнилась звуками и тенями. Безмятежный, сонный покой, царивший вокруг Химеры, исчез в мгновение ока. Паладины воплощали броню и тотчас же сталкивались с выныривающими из мглы тварями. Те пытались затащить призванных в туман, прорвать оцепление, но паладины стояли, как вкопанные. Къярт не мог перехватить над нечистью контроль: для этого ей следовало высунуться из тумана, раздавшегося в стороны так, что паладины оцепления оказались в его черте, потеряв друг друга из виду. Первое виторэ закончило создание крыльев за семь минут. — Нужно подняться в воздух и разведать обстановку, — взъерошенный, Райз показался за широкими спинами паладинов и отыскал Къярта взглядом. Виторэ, еще не до конца утратившее гривий облик, взмахнуло крыльями. Оно не успело толком взлететь, когда к нему протянулись толстые жгуты, обвили тугими кольцами и утащили в туман. Еще одна печать исчезла. — Чтоб их Проклятый побрал! Ладно, новый план: сыграем по-крупному. Призови Химеру. — Что, прости? — переспросил Къярт. Райз смеялся над ним. Все всяких сомнений, он смеялся над ним, выбрав для этого особо неудачный момент. — Что здесь непонятного? Ты — некромант, это — мертвец. Какие еще объяснения тебе нужны? — Исполина нельзя призвать. — Как и паладинов. Мне что, уговаривать тебя нужно? Как пожелаешь. Только давай ты сначала сделаешь, а потом я выкрою время на уговоры. — Райз, но... — Да хоть попробуй сначала! Воздуха отчаянно не хватало. При мысле о призыве Химеры бросало в дрожь, и Къярт не знал, чего боиться больше: того, что ничего не получится, или же наоборот. — Къярт, проснись! Используй первую ступень — и у него не возникнет желания тебе навредить. Кара пронзила Райза взглядом, но ничего не сказала. — Ладно, ладно, я попробую! — выпалил Къярт и прижал ладонь к камню. Соглашаясь, он не рассчитывал, что у него получится. И уж тем более не рассчитывал, что вместо изумрудных вод заводи, давшей прибежище тысячам душ, появится лес. Окруженные сумеречными тенями деревья казались смутно знакомыми, но Къярт все никак не мог вспомнить, в чьем прошлом их видел. Сквозь заросли лохматого кустарника просачивался свет костра. Не имея иного ориентира, Къярт направился к нему. Заросли отступили, и выложенная галькой дикая тропа привела на упирающийся в сизое небо скальный отрог. Подле разведенного на камнях костра лежали звериные шкуры: одна — сложенная в несколько раз, чтобы было удобнее сидеть, а вторая — расстеленная во всю длину, чтобы места хватило целой кипе игрушек. Сплетенные из соломы, выструганные из дерева — на кучерявом меху лежало не меньше десятка крошечных птиц с расправленными крыльями. Присев, Къярт отодвинул их и подобрал лежащие снизу листы бумаги. Снова птицы. Нарисованные неумело, совсем еще детской рукой, пусть и старательно раскрасившей перья на крыльях. Къярт отложил рисунки в сторону и осмотрелся. Цветных карандашей нигде не было. Опустив взгляд, он заметил под рубашкой свечение и торопливо расстегнул пуговицы: метки-привязки сверкали, точно звезды. ...Это один из горизонтов? Къярт попытался размыть его очертания, заставить души показать себя. Все тщетно. Он обошел стоянку по кругу, приблизился к краю отрога, осмотрел захватившие долину внизу заросли. Попытался еще раз — снова ничего. Вернувшись к костру, Къярт внезапно осознал, что не в силах не только как-либо повлиять на это место, но и вернутся в собственное тело. Едва паника начала затапливать сознание, когда взгляд зацепился за пляшущие языки пламени. В костре что-то лежало, что-то кроме поленьев — нечто похожее на растущие в пещерах кристаллы. Къярт протянул руку и рефлекторно отдернул: кожу опалило жаром куда большим, чем обладал обычный огонь. Отшатнувшись, он смотрел, как пламя меняется. Языки становились толще, срастались, теряли четкость очертаний, становились ярче, превращаясь в сгустки света. Пламя стремительно разгоралось, сменяя рыжий тон на ослепительно белый. Къярт отступил, не в силах выдержать исходящий жар. Сомнений не было: перед ним проявлялась душа. Испепеляющая, ослепляющая, обладающая невероятным запасом энергии — не таким, как у других исполинов, но все равно огромным. Если попытаться призвать... не сгорит ли он в ее жаре, точно глупый, самонадеянный мотылек? Выдержит ли тело вес печати? Как бы там ни было, не похоже, что у них осталось много вариантов. Къярт почти решился, когда взгляд зацепился за темный сгусток в средоточии света. А ведь он успел увериться, что душа, что бы она ни сотворила при жизни, останется сверкающим сгустком энергии. Поступки Химеры оказались настолько неприемлемы беспристрастному устройству миров, что запятнали душу? Причина — геноцид виторэ, или было что-то еще? Плевать. Иного пути им все равно не оставили. Къярт до хруста сжал кулаки и решительно шагнул вперед, чувствуя, как его кожа, как весь он испаряется в горниле энергии. Мгла. Темнота. Мрак. Он не знал, как долго пробыл в кромешной черноте: ни звуков, ни запахов, ни мыслей. Он словно вновь ухнул в черный омут, тот самый, что пытался поглотить его, прежде чем на смену пришли чистые воды заводи. ...Что это? Прошлое Химеры? Почему его не увидеть? Из-за отсутствия органов чувств, которыми исполины ощущают мир? ...Или это его собственное настоящее? Расплата за попытку прикоснуться к божеству? Нет, если бы его душа сгорела без остатка, он не смог бы мыслить. Так что же тогда... Мокро. Липко. ...Это кровь? Да, кажется кровь. И внутренности. И кости. Размазанные по ладони, как если бы он прихлопнул напившегося крови комара. ...С каких пор у комаров есть кости? Темнота вспыхнула светом, пустоту вытеснил гул сражения, а сквозь пальцы прыснула алым чужая жизнь. Нет, не его пальцы. Пальцы Химеры. Мгла. Темнота. Мрак. Мокро. Липко. Кровь. Мгла. Темнота. Мрак. Кровь. Они сменяли друг друга, резко, стремительно. В терзаемой грозой ночи вспыхивали молнии, озаряя смерть одного виторэ за другим. А затем все погружалось во мрак и пустоту, но Къярт все равно слышал влажный, скрежещущий звук раздавливаемых тел. Быстрее, чаще, больше. ...Почему он видел только эти воспоминания? Столько лиц, искаженных ужасом и болью. Его собственное лицо. Къярт мог поклясться, что последним, кого убил Химера, был он сам. Он жадно вдохнул воздух и почувствовал на языке соль. Вокруг были воды заводи. Кроткие и безопасные. Воды, где повелевал только он. Несмотря на свою абсолютную власть в этом месте, Къярт едва смог собраться с духом и посмотреть на застывшего неподалеку исполина: не гигантского, ростом не превышающего броню Кары, но от этого не менее жуткого — концентрированное воплощение ярости и злобы. И все же ему удалось. Он смог схватить душу Химеры, притащить ее в заводь. Осталось поставить якорь. Но к чему это приведет? Та последняя, раскроившая небо молния... Что она осветила? Его грядущую смерть? Пусть так. Къярту хватит и той жизни, что продлится до падения Орды. Сейчас у него и Химеры общий враг. Не станет же исполин убивать призвавшего его некроманта, тем самым лишая себя возможности рассправиться с Ордой? А после... после будет после. Руки предательски дрожали, когда он защелкивал кандалы на щиколотке исполина и погружал якорь в песок. Воды едва дрогнули, знаменуя первую ступень. Пора возвращаться. Сейчас Къярт не собирался своеволничать и был только рад последовать совету Райза. Из легких выбило весь воздух, и заводь ответила взбунтовавшимися течениями. Нет, так не должно быть, нет!