Леди Сьюзан Роман в письмах I От леди Сьюзан Вернон к мистеру Вернону Ленгфорд, декабрь Дорогой брат[1], Я более не могу отказывать себе в удовольствии воспользоваться Вашим любезным приглашением, сделанным во время последней нашей встречи, а именно – провести несколько недель с Вами в Черчхилле; таким образом, если для Вас и миссис Вернон удобно принять меня в настоящее время, то льщу себя надеждой уже через несколько дней быть представленной сестре, с которой я давно хочу познакомиться. Добрые друзья, в чьем доме я остановилась, уговаривают меня погостить подольше, что весьма любезно с их стороны; однако они всем оказывают радушный прием, вследствие чего у них всегда многолюдно, – а это в нынешней ситуации для меня чересчур волнительно; и потому я с нетерпением ожидаю того часа, когда меня примут в Вашем восхитительном уединенном доме. Мне не терпится увидеть наконец Ваших милых деток, в чьих сердцах я надеюсь вызвать симпатию, которая вскоре понадобится мне, чтобы дать мне силы вынести разлуку с собственной дочерью. Продолжительная болезнь ее дорогого отца не позволила мне уделять ей столько внимания, сколько требовали материнский долг и любовь, и у меня слишком много причин опасаться, что гувернантка, чьим заботам я препоручила свое дитя, не заслуживала тех денег, которые получала. Вот по какой причине я приняла решение поместить девочку в одно из лучших заведений столицы, и на пути к Вам у меня будет возможность лично доставить ее в пансион. Как видите, я надеюсь, что мне не откажут в приюте в Черчхилле. В самом деле, я буду чрезвычайно огорчена, если выяснится, что не в Ваших силах принять меня сейчас. Ваша благодарная и любящая сестра С. Вернон. II От леди Сьюзан Вернон к миссис Джонсон Ленгфорд Ты ошибалась, моя дорогая Алисия, утверждая, что я обоснуюсь в этом месте до самой весны. Сообщаю тебе об этом с великим сожалением, поскольку я еще не проводила время приятнее, нежели последние три месяца. Теперь же все идет не так; дамы этого семейства сплотились против меня. Ты предсказала, как все будет, когда я только приехала в Ленгфорд, а Мейнверинг был так мил, что у меня появились недобрые предчувствия. Я помню, как подумала, когда мы подъезжали к дому: «Мне нравится этот человек, и я молю Бога, чтобы ничего дурного из этого не вышло!» Но я была полна решимости оставаться в рамках приличий, не забывать о том, что овдовела всего четыре месяца назад, и вести себя как можно сдержаннее; и я так и поступала, дорогая моя: не принимала ничьих знаков внимания, кроме Мейнверинга. Я забыла даже о невиннейшем флирте; я не обращала внимания ни на одно создание, кроме, пожалуй, сэра Джеймса Мартина, к коему была несколько более милостива, дабы отвлечь его от мисс Мейнверинг; но если бы свет знал о мотивах моего поступка, все прониклись бы ко мне уважением. Меня называют жестокой матерью, но мое поведение было проявлением священной материнской любви, я думала только о счастье дочери; и если бы дочь эта не была глупейшим из созданий Божьих, за свои усилия я могла бы получить вознаграждение, коего заслуживала. Сэр Джеймс действительно просил у меня руки Фредерики; однако Фредерика, похоже, родилась лишь для того, чтобы мучить меня: она так яростно воспротивилась этому союзу, что я сочла за лучшее отложить на время осуществление своих планов. Не единожды сокрушалась я о том, что сама не вышла замуж за сэра Джеймса; и не прояви он презренной слабости, я бы так и поступила; но я считаю себя достаточно романтичной особой, а потому одного только богатства мне мало. Все это происшествие в высшей степени досадно. Сэр Джеймс уехал, Мария ужасно рассержена, а миссис Мейнверинг несносно ревнива; настолько ревнива и так настроена против меня, что, учитывая ее вспыльчивую натуру, я бы не удивилась, обратись она к своему опекуну – разумеется, если бы у нее была такая возможность. Однако же супруг твой остается моим другом; а самым разумным его поступком было то, что он навеки избавился от этой дамы, выдав ее замуж. И потому умоляю тебя: поддерживай в нем огонь негодования. Обстановка у нас весьма печальная – никогда еще ситуация в доме не менялась так резко: все обитатели его враждуют меж собой, и Мейнверинг не осмеливается даже заговорить со мной. Пора мне покинуть этот дом; и потому я приняла решение уехать на этой же неделе и, надеюсь, провести вместе с тобой приятный денек в городе. Если мистер Джонсон так же мало благоволит ко мне, как и раньше, то приходи на Вигмор-стрит, 10; надеюсь, однако, в этом не будет необходимости, поскольку к мистеру Джонсону, несмотря на все его недостатки, можно применить определение «респектабельный» и ему известно, насколько я близка с его женой. Пренебрежительное отношение ко мне с его стороны было бы нелепо. После Лондона я отправлюсь в это несносное место, глухую деревню – да, я действительно еду в Черчхилл. Прости меня, мой дорогой друг, но это последнее мое прибежище. Оставайся во всей Англии еще хоть одна не запертая для меня дверь, я бы с радостью в нее постучалась. Чарлз Вернон вызывает у меня антипатию, а его жену я боюсь. Однако мне придется задержаться в Черчхилле до тех пор, пока я не подыщу себе места получше. Моя барышня будет сопровождать меня в столицу, где я помещу ее на Вигмор-стрит, под присмотр мисс Саммерс, пока Фредерика не станет немного благоразумнее. Там она обзаведется нужными связями, поскольку все девушки в этом заведении из лучших семей. Стоимость обучения огромна, и она намного превосходит ту сумму, которую я в состоянии заплатить. Adieu, я пришлю тебе весточку, как только приеду в город. Всегда твоя С. Вернон. III От миссис Вернон к леди де Курси Черчхилл Дорогая матушка, К огромному сожалению, вынуждена сообщить Вам, что не в наших силах сдержать данное Вам обещание провести Рождество вместе с Вами: этого удовольствия нас лишило обстоятельство, вряд ли способное сгладить данную неприятность. Леди Сьюзан в письме к своему деверю выразила намерение посетить нас почти немедленно; а поскольку это, по всей вероятности, поступок вынужденный, угадать продолжительность этого визита не представляется возможным. Я совершенно не была готова к такому повороту событий, и объяснить поведение леди Сьюзан я также не в силах: Ленгфорд казался во всех отношениях подходящим для нее местом, начиная с элегантного и роскошного образа жизни и заканчивая ее удивительной привязанностью к мистеру Мейнверингу. Я никак не могла ожидать столь скорого отъезда, хоть и догадывалась по ее доброжелательности к нам, усилившейся после смерти ее супруга, что наступит такой момент, когда мы вынуждены будем принять ее. Мистер Вернон, полагаю, проявил чрезмерную доброту к леди Сьюзан, когда гостил в Стаффордшире: ведь ее обращение с ним (какова бы ни была ее истинная натура) с тех самых пор, как речь впервые зашла о нашей с ним свадьбе, было таким вопиюще коварным и неблагородным, что неожиданная перемена в ее поведении непременно насторожила бы любого, чуть менее добродушного и мягкого человека; и хоть она и вдова его брата, да и находится в стесненных обстоятельствах, а потому следовало предложить ей нашу посильную помощь, я все же не могу не думать о том, что настойчивое приглашение мистера Вернона навестить нас в Черчхилле совершенно неуместно. Однако он всегда проявлял склонность думать о людях лучше, чем они того заслуживают, и ее показного горя, и заверений в раскаянии, и общих проявлений благоразумия оказалось достаточно, чтобы смягчить его сердце и заставить поверить в ее искренность; меня же леди Сьюзан так и не убедила, и теперь, когда ее светлость нам написала, я, вероятно, не смогу принять окончательного решения на сей счет до тех пор, пока не разберусь в истинных причинах ее приезда к нам. Таким образом, милая матушка, можете себе представить, с каким чувством я ожидаю ее появления. У леди Сьюзан будет возможность пустить в ход все свое очарование, которым она так славится, чтобы вызвать во мне расположение к собственной персоне; я же, разумеется, приложу все силы к тому, чтобы не поддаться ее влиянию. Она пишет о жгучем желании поскорее познакомиться со мной и весьма любезно упоминает моих детей; но я не настолько слаба, чтобы предположить, будто женщина, отнесшаяся по меньшей мере невнимательно, а то и недобро, к собственному ребенку, может привязаться к одному из моих. Мисс Вернон поместят в частную школу в Лондоне еще до того, как ее мать приедет к нам, и я только рада – и за нее, и за себя. Разлука с матерью пойдет Фредерике на пользу; а кроме того, шестнадцатилетняя девушка, получившая такое отвратительное воспитание, не может быть желанной гостьей в нашем доме. Реджинальд, я знаю, уже давно мечтает увидеть пленительную леди Сьюзан, и мы можем рассчитывать на то, что очень скоро он к нам присоединится. Рада узнать, что отцу уже лучше. Остаюсь всегда Ваша, и так далее, и так далее Кэтрин Вернон. IV От мистера де Курси к миссис Вернон Парклендс Дорогая сестра, Поздравляю тебя и мистера Вернона с тем, что вскоре вы примете в свою семью самую искусную кокетку во всей Англии. Я привык считать ее настоящей мастерицей флирта, но не так давно мне довелось узнать некоторые подробности о ее поведении в Ленгфорде, доказывающие, что она не довольствуется обычным флиртом, который предпочитает большинство, но стремится к более утонченному удовольствию – обречь на невзгоды всю семью. Своим поведением она вызвала ревность у супруги мистера Мейнверинга и сделала ту несчастной; а оказывая знаки внимания молодому человеку, ранее ухаживавшему за сестрой мистера Мейнверинга, лишила милую девушку возлюбленного. Все это я узнал от мистера Смита, появившегося недавно по соседству (я обедал с ним у «Харста и Вильфорда»): он только что вернулся из Ленгфорда, где провел две недели в обществе ее светлости, а следовательно, достаточно информирован, чтобы сделать определенные выводы. Что же это, должно быть, за женщина?! Я с нетерпением жду встречи с ней и непременно приму ваше любезное приглашение, чтобы составить впечатление о чарах женщины, способной на столь многое – вызывать чувства в одно и то же время в одном и том же доме у двух мужчин, причем ни один из них не был свободен для этих чувств, – не обладая при этом более очарованием юности! Я рад тому, что мисс Вернон не будет сопровождать свою мать, так как, согласно словам мистера Смита, ничто не говорит в ее пользу, даже манеры. К тому же она скучна и высокомерна. Тот, в ком сочетаются гордыня и глупость, совершенно не умеет притворяться, и мисс Вернон всегда будет подвергаться безжалостному презрению; однако, по имеющимся у меня сведениям, леди Сьюзан свойственно очаровательное притворство, которое наверняка приятно наблюдать. Я присоединюсь к вам уже очень скоро, а засим остаюсь Вашим любящим братом Р. де Курси. V От леди Сьюзан Вернон к миссис Джонсон Черчхилл Я получила твою записку, дорогая Алисия, перед тем как уехать из города, и рада, что мистер Джонсон не заметил, чем ты занималась накануне вечером. Несомненно, куда лучше обманывать его во всем; а поскольку он упрям, то приходится пускаться на хитрости. Я вполне благополучно добралась сюда и не имею ни малейшего повода жаловаться на прием, оказанный мне мистером Верноном; но, признаюсь, меня несколько менее порадовало поведение его супруги. Она на самом деле превосходно воспитана и ведет себя как светская дама, однако ее манеры не убедили меня в том, что миссис Вернон расположена ко мне – а ведь я ожидала, что она будет в восторге от нашей встречи. Я была чрезвычайно мила с ней, но все напрасно: я ей не нравлюсь. Конечно, если вспомнить, что я предприняла определенные шаги, чтобы расстроить ее свадьбу с моим деверем, то отсутствие сердечности не так уж и удивительно; однако нежелание простить эпизод, случившийся шесть лет тому назад, да к тому же еще и не увенчавшийся успехом, несомненно, выявляет недалекость и мстительность ее натуры. Меня иногда охватывает сожаление из-за того, что я не позволила Чарлзу купить замок Вернон, когда нам пришлось продать его; однако обстоятельства были слишком уж неблагоприятны, особенно если учесть, что сделка состоялась как раз во время его свадьбы; и всем следовало бы оценить деликатность моего мужа, не позволившую ему оскорбить собственное достоинство продажей родового гнезда младшему брату. Если бы все можно было устроить таким образом, чтобы у нас исчезла необходимость покидать замок; если бы мы могли жить вместе с Чарлзом и удержать его от женитьбы, – я была бы весьма далека от мысли убеждать супруга продать замок чужому человеку; однако Чарлз намеревался жениться на мисс де Курси, и этот факт служит мне оправданием. У них много детей, и приобрети замок Чарлз Вернон – какая мне от этого польза? Возможно, моя роль в этом деле произвела на его жену неблагоприятное впечатление; но если человек предубежден против другого, предлог найти легко; что же касается денежных вопросов, то, несмотря на мое вмешательство, Чарлз оказался весьма полезен для меня. Я действительно расположена к нему: на него так легко влиять! Дом у них хороший, мебель подобрана со вкусом, и обстановка просто кричит о достатке и элегантности хозяев. Я уверена, Чарлз очень богат: стоит только стать членом банкирского дома – и начинаешь купаться в деньгах; но что делать с этими деньгами, они, по-моему, не знают: шикарных приемов не устраивают, да и в Лондон ездят только по делам. Мне следует притвориться глупышкой: я намерена покорить сердце золовки с помощью ее детей; я уже выучила, как их зовут, и собираюсь сначала расположить к себе одного из них, а именно юного Фредерика: я часто беру его на руки и вздыхаю, вспоминая его дорогого дядюшку. Бедняжка Мейнверинг! Нет нужды говорить тебе, как сильно я по нему скучаю, как часто он занимает все мои мысли. Приехав сюда, я получила от него весьма мрачное письмо, полное жалоб на жену и сестру и причитаний по поводу его горькой доли. Вернонам я сообщила, что письмо это от его жены, и когда сяду писать ему ответ, скажу, что пишу тебе. Всегда твоя С. Вернон. VI От миссис Вернон к мистеру де Курси Черчхилл Что ж, мой дорогой Реджинальд, я увидела это опасное создание, эту женщину и непременно должна описать ее тебе, хотя надеюсь, что вскоре ты сможешь составить о ней собственное суждение. Она и правда чрезвычайно миловидна; ты, конечно, можешь усомниться в привлекательности уже не молодой дамы, однако должна заметить, что мне редко доводилось встречать такую очаровательную женщину, как леди Сьюзан. Она изящна, белокура, у нее прекрасные серые глаза и темные ресницы; на вид ей никак нельзя дать больше двадцати пяти лет, хотя на самом деле, полагаю, она на добрый десяток старше. Разумеется, я не склонна восхищаться ею, хотя не единожды слышала, как она прекрасна; и тем не менее я не могла не почувствовать, что в ней удивительно сочетаются соразмерность, живость и грациозность. Она вела себя со мной столь ласково, искренне и даже по-приятельски, что, если бы я не знала, как сильно она невзлюбила меня за брак с мистером Верноном, и забыла о том, что мы с ней еще никогда не встречались, я могла бы счесть ее своей близкой подругой. Впрочем, полагаю, вполне возможно сочетать в себе наглость и кокетство и естественно ожидать, что дерзость ума станет соседствовать с дерзостью в обращении; во всяком случае, я была готова к тому, что леди Сьюзан станет вести себя самоуверенно; однако же выражение ее лица чрезвычайно приятно, а голос и манеры обворожительно кротки. Я сожалею об этом, ибо что это, как не обман? К несчастью, я слишком о ней наслышана. Она умна и мила и прекрасно разбирается во всем, что помогает поддержать разговор, приятна в общении и столь красноречива, что, боюсь, это слишком часто помогает ей черное делать белым. Она уже почти успела убедить меня в своей глубокой привязанности к дочери, хотя я долгое время была убеждена в противоположном. Леди Сьюзан говорит о Фредерике с такой нежностью и беспокойством, так горько сожалеет о том, что не занималась ее воспитанием как должно (что, впрочем, по ее словам, вполне объяснимо), что мне приходится напоминать себе, сколько весен подряд ее светлость проводила в столице, в то время как ее дочь оставалась в Стаффордшире на попечении прислуги или гувернантки – которые не намного лучше, чем хозяйка, – чтобы не дать себе поверить ее словам. Если ее манеры столь сильно влияют на мою недоверчивую душу, можешь себе представить, насколько сильнее они влияют на благородного мистера Вернона. Жаль, что в отличие от него я не могу искренне поверить, будто леди Сьюзан покинула Ленгфорд по собственной воле; и если бы она не оставалась там долгие месяцы, прежде чем обнаружить, что стиль жизни ее друзей не соответствует ее положению, то, возможно, я бы и поверила, будто именно печаль по поводу утраты такого исключительного супруга, каковым являлся мистер Вернон (хоть ее отношение к нему и было весьма далеким от безупречного), может на некоторое время вызвать у нее склонность к уединению. Но я не могу забыть продолжительность ее визита к Мейнверингам; а когда размышляю по поводу разницы между тем образом жизни, который она вела, проживая у них, и тем, с которым ей приходится смириться теперь, то не могу не предположить, что лишь желание восстановить репутацию, вернувшись, хоть и с некоторым опозданием, на стезю добродетели, могло вынудить ее расстаться с семейством, в чьем доме она на самом деле была абсолютно счастлива. Впрочем, рассказ твоего друга, мистера Смита, не может быть вполне достоверным, поскольку леди Сьюзан регулярно переписывается с миссис Мейнверинг. В любом случае, он несколько преувеличил. Вряд ли возможно, чтобы двое мужчин могли одновременно и до такой степени быть обмануты ею. Твоя и так далее