– Значит, так, молодежь, – гаркнул он, пока ребята, отдышавшись, разминали затекшие конечности, – мое имя Иван, так ко мне и обращайтесь. Во время экскурсии внимательно слушаем и выполняем все, что я говорю. В противном случае могут возникнуть очень плохие последствия, и касаться они будут прежде всего вас. Все ясно? – Ясно! – кивнул Степан. Остальные закивали молча. – Хорошо. Идите за мной, – заключил мужчина, еще глубже надвинул капюшон и зашагал по едва заметной тропинке, что убегала прочь от дороги и терялась среди деревьев. Вся компания, выстроившись цепочкой, поспешила следом. Аня, уходившая последней, оглянулась и встретилась взглядом с водителем, оставшимся в машине. Девушка поежилась: было в его глазах что-то нехорошее, будто он выжидающе следил за ними. Хотя расстояние и стекло, через которое они смотрели друг на друга, вполне могли исказить черты лица человека, сделав их более зловещими. «Наверное, показалось», – решила она и вместе с группой ребят скрылась в зарослях. * * * Старый бетонный забор с колючей проволокой наверху, ограждающий периметр Зоны, выглядел в этих местах совсем заброшенным. В свое время он явно был высоким и неприступным, теперь же, местами покосившийся и подпираемый свежими молодыми деревьями, побитый ветром и дождями, являл собой скорее подобие ограды и выполнял функцию больше символическую. Даже колючка, обильно намотанная вдоль блоков, отторжения не вызывала. Иван подошел к одной из секций, приподнял тяжелый на вид кусок плиты, прикрывавший незаметный в зарослях бурьяна лаз высотой в половину человеческого роста, оттащил его в сторону и нырнул внутрь. За ним, озираясь, будто сразу же за оградой их ждет что-то удивительное, проследовали ребята. Пока они глазели по сторонам, пытаясь свыкнуться с мыслью, что загадочная Зона наконец оказалась перед ними здесь и сейчас, проводник высунулся наружу и ловко вернул импровизированную заслонку на место. Переход в Зону оказался почти незаметным, хоть и хорошо ощутимым: все те же шорохи, те же растения, та же пестрота леса, вот только краски с погружением вглубь территории становились чуть другими. Охра, золото, алебастр листвы и трав, настоящее осеннее полноцветие, не замечавшее, казалось, наступивший снаружи май, поджидало их сразу за забором. На расстоянии от него цвета бледнели, блекли, будто все вокруг погружалось в туман, только на самом деле тумана не было. Катя незаметно выудила откуда-то из недр своего бездонного рюкзака компактную зеркалку и непрерывно щелкала окружающую ребят природу, вполголоса комментируя непривычную цветопередачу. Рядом недовольно бормотала Лена, выпутывая из волос веточки и мелкий лесной мусор. В отличие от более предусмотрительной подруги, девушка рисковала подцепить клещей и считала необходимым жаловаться на это всем остальным. Когда лес закончился и впереди замаячила заросшая холмистая равнина, тусклое пасмурное небо навалилось на ребят со всех сторон, заставляя забыть о солнце и майской свежести – они остались позади, а здесь, в Зоне, по ощущению стояла вечная осень, полностью игнорирующая фактическое время года. Они шли уже несколько часов, за которые сталкер, ведущий их, не сказал ни единого слова. Он шагал как заведенный, ступая уверенно, будто не по покрытым высокой подсохшей травой холмам, а по асфальту, периодически доставал небольшой смартфон, сверялся с картой и читал какие-то сообщения, не останавливаясь при этом ни на минуту. Степан молча следовал прямо за ним, рядом с другом ковылял и Димка, не догадавшийся разносить кроссовки заранее и потому стерший ногу и тихо поругивающийся, но все же достаточно мужественный для того, чтобы не просить устроить привал. Девочки, шедшие позади них, хоть и выглядели бодрыми, но немного сил еще оставалось разве что у спортсменки Кати. Свою камеру девушка вынуждена была спрятать в угоду удобству. Аня с Леной выдохлись полностью: такие расстояния даже по хорошей дороге для них были редкостью, здесь же девяносто процентов пути пролегало по пересеченной местности. Сталкер петлял и кружил, будто путая следы. Впрочем, исходя из того, что успел рассказать Степан о прошлогоднем походе своего приятеля, дело было, скорее, в поиске безопасной тропинки среди невидимых угроз – радиации и аномалий, по слухам, порожденных произошедшей катастрофой. Впрочем, Степан говорил, что для их поиска сталкеры кидают болты или используют специальные приборы, Иван же просто шагал, так, будто он один видел среди травы и сухостоя тоненькую ниточку, обозначающую запутанную тропку. Вскоре группа вышла на заросшую железнодорожную линию и двинулась вдоль покрытых ржавчиной рельсов. Их шершавая поверхность была почти черной от постоянной сырости, в затхлом воздухе пахло болотом, а над головой сгрудились темные грузные облака. Только неравномерно расположенные шпалы, по которым приходилось шагать, заставляли хоть как-то сгонять с себя нездоровую сонливость, навеваемую местной атмосферой и подогреваемую усталостью. Степан невольно вспомнил слышанный им несколько дней назад в светлом, продуваемом всеми ветрами дворе вопрос: «Стоит того?» Он зло сжал кулаки, бросил быстрый взгляд на Димку, будто эти слова снова слетели с его губ, а не прозвучали где-то в глубинах сознания, судорожно кивнул и продолжил шаг за шагом приближаться к чему-то неведомому, что ждало их там, за горизонтом. Стоит. Еще как! Когда Димка стал уже совсем явно хромать, а девчонки – отставать настолько, что порой тревожно окликали мужскую часть группы, прося подождать, из сгустившихся вечерних сумерек бледным, выложенным декоративной плиткой боком вылезло просторное здание вокзала с просевшей крышей. – Вильча, – буркнул сталкер. – Ночуем здесь. Бывшая крупная станция напоминала сейчас островок в бесконечном бушующем море ветвей и трав. Леса и болота простирались отсюда на долгие десятки километров, обступая на своих окраинах старую ЧЗО, будто обрамляя ее, отделяя от Зоны, раскинувшейся сорокакилометровым пятном за старыми периметрами. – ЧЗО еще далеко, – будто бы сам себе медленно проговорил сталкер, вороша длинной веткой угли, с которых мерцающим облаком взлетали, уносясь в небо, легкие искры, – она опаснее новой Зоны. И интереснее. А отсюда начинаются настоящие аномалии. Ребята сидели вокруг костра, разведенного на крыльце, у самого входа в здание. Толстая, обитая листовым металлом станционная дверь с огромным, чудом сохранившимся окном была кем-то снята с петель и аккуратно приставлена к внутренней стене зала ожидания, его мозаичный пол из советской авантюриновой плитки, усеянный невесть откуда взявшейся каменной крошкой, был аккуратно расчищен на небольшом пятачке, на котором уже ждали подготовленные спальники. Путешественники у костра слушали, как оттуда, из глубины зала, доносятся порожденные не то ветром, не то еще чем-то звуки: щелканье, потрескивание, шорохи. Нехитрый ужин из консервов и печенья был съеден – только Катя сообразила взять с собой несколько отварных яиц, картофелин и сушеные фрукты, которые разошлись среди голодных товарищей в мгновение ока. Чтобы окончательно согреться, ребята заварили травяной чай в котелке. Иван потягивал какую-то, судя по запаху, явно алкогольную жидкость из собственной фляги. – Что здесь случилось? – спросил Димка, замотавший ногу полотенцем на манер портянки и протянувший ее поближе к живительному теплу костра. – Что именно было пятнадцать лет назад? Сталкер помолчал, глядя куда-то в темноту и прислушиваясь к ночным звукам окружающего леса, повернулся к парню и отрывисто сказал: – Зона. Изменилась. Деформировалась. – Это я знаю, – кивнул Димка, – нам еще в школе рассказывали о перезагрузке Зоны и неклассической физике. А что случилось в действительности? Не в смысле научных объяснений. Как это было? Слова проводника сыпались, будто свинцовые дробины. – Страшно. Я помню старую Зону. ЧЗО. Ходил сюда, когда был как вы. Станция Вильча была еще действующей, ездил сюда на товарняках, а дальше пешком. Потом все перевернулось. Говорят, что был какой-то взрыв. Но это было не как взрыв. Как будто пространство скомкали, а потом снова выпрямили. Там, где остались складки, возникли аномалии. Я был на старой окраине, когда все поменялось, а оказался вдруг почти в центре. Без оружия, без экипировки. Зона расширилась, расползлась. Набежали военные. Тогда никто не знал, что делать с появившимися мутантами, общаться или воевать. Никто ничего не понимал. Мне повезло, я попал в «горелку»… Аномалия такая. Но меня вовремя спасли. Вылечили. Я ушел отсюда на три года. Потом вернулся насовсем. – Почему вы не остались там, снаружи? – спросила Аня, кивнув в ту сторону, откуда они пришли. – Потому что это мои места. Я знал здесь каждую кочку, каждое дерево. Я изучал здесь все десять лет до того, как Зона поменялась. Потом привык и к новой. – Скучаете по тому, как все было прежде? Сталкер вздохнул глубоко и тяжело, так, будто речь шла не о воспоминаниях юности, а о потере близкого человека, после чего, будто стальной брусок, выронил из себя только одно слово: – Очень. Иван замолчал и приложился к фляжке, разливая вокруг терпкий аромат крепкого напитка. Ребята тоже притихли. – Раньше была радиация, – снова заговорил сталкер с хрипотцой в голосе. – Была память о трагедии восемьдесят шестого. Это страшно, но понятно. А теперь все поменялось, и понимания больше нет. В итоге все смешалось из-за той перезагрузки. – Центр Зоны. – Степан, сидевший на ступеньках, чуть подался вперед. – Он прямо на станции или уже нет? – Нет. Многие говорят, что он в старом городке ученых неподалеку от нее. А наверняка никто и не знает. – Вы были и там, и там? – спросила Катя, глядя на проводника мерцающими от костровых бликов глазами. – В городке был. До ЧАЭС не доходил ни разу. Это очень сложно. – А кто доходил? – Некоторые, – уклончиво ответил сталкер и отвернулся, чтобы снова прислушаться к гулкой разноголосой ночи. В аспидном мраке угадывалось сплетение древесных ветвей – совсем рядом, буквально в десятке метров от стены заброшенного вокзала. Но маленький костерок будто терял свой свет в неизбывной круглосуточной тусклости и не мог пробить пелену темноты дальше, чем на пять-семь шагов. Лена дремала на плече Димки, пригревшегося и оттого тоже клевавшего носом. Аня, вооружившись фонариком, пошла в здание, вслед за ней направилась и Катя, не забыв прихватить зеркалку. Степан кемарил прямо у костра. Иван сидел тихо, изредка клацая ногтем по экрану своего смартфона или вороша палкой костер. Вой прорезал ночь гораздо легче любого света. Он раздался резко, внезапно, будто со всех сторон: жуткий, до слез тоскливый и чрезмерно громкий. Ребята повскакивали с мест, из домика высунулись девчонки, проводник встал и положил руку на цевье автомата. – Сидите. Они далеко. Уйдут. – Кто это? – прошептала испуганно Катя. – Псы, – бросил сталкер, прищурился и в несколько широких шагов растворился в темноте, оставив после себя легкий шелест потревоженных веток. Через пару секунд шелест также сошел на нет. Ребята оцепенели. Прошло две минуты. Потом пять. Потом еще пять. Ни сам сталкер, ни издаваемый им шелест больше не проявлялись. Впрочем, вой, к счастью, тоже не повторялся. – И что теперь? – почти одними губами прошептал Димка. Степан жестами показал всем спрятаться в здании, быстро затушил костер, закидал его место землей и, войдя последним, не без помощи Димки приставил к косяку дверь, грохнувшую при этом до неприличия гулко. – Шкеримся тут до утра. Если мужик не вернется, по свежей памяти аккуратно чешем назад. – Думаешь, не вернется? – Лицо Лены, задавшей этот вопрос, в темноте было неестественно бледным, даже немного светящимся. «Пудра! – с облегчением понял Степан после секундного замешательства. – Напугала, зараза!..» – Сама подумай. Ушел в темноту против псов, пропал, выстрелов не было. Какой шанс, что его не сожрали там? А если и не сожрали, мало ли… Дверь с грохотом рухнула на пол, заставив друзей вздрогнуть. Лена испуганно взвизгнула и тут же прикрыла рот ухоженной ладонью. Только теперь все пятеро с опозданием поняли, что забыли хотя бы чем-то ее подпереть. Впрочем, на этот раз судьба была к ним благосклонна. На пороге стоял целый и невредимый сталкер. Он обвел взглядом ребят и не без ехидства спросил: – Страшно? Ребята закивали. – Ну и зря. Сказал же, псы далеко. К тому же я знаю, как их разогнать. Кто потушил костер? – Я, – робко произнес Степан. – Марш разжигать новый. Остальные спать. Завтра далеко идти. * * * Следующий день был похож на предыдущий, как две капли воды. Наспех позавтракав остатками ужина и сделав пару фото на память, ребята покинули приютившую их станцию. Отдых должен был пойти им на пользу, но ожидаемого облегчения не принес, и более-менее бодро шагали только привыкшая к походам Катя и демонстративно храбрившийся Степан. Лена обиженно сверкала заспанными глазами без привычного макияжа – она попросту не успела его сделать, и без туши и теней ее глаза, казалось, терялись на бледном лице. Девушка жалась поближе к своему парню, которого куда больше в этот момент интересовала стертая днем ранее нога. Сталкер сказал, что им нужно дойти до заброшенной временной базы ученых, там можно будет заночевать и на третий день двинуться на максимально близкое расстояние к центру Зоны. Большую часть пути он шел по-прежнему молча, но время от времени нарушал тишину, рассказывая недлинные истории о том, как люди, случайно попавшие в Зону без опытных сталкеров, сходили с ума или погибали по собственной неопытности и беспечности. Говоря это, он оборачивался и многозначительно смотрел на ребят, как бы намекая, что им на фоне героев рассказов достаточно сильно повезло. Заболоченные перелески сменились бесконечными бугристыми буро-желтыми лугами с лежащим будто по ветру ковылем, которые в свою очередь уступили густому сосняку с редкими полянками. Все чаще по дороге попадались участки, где воздух дрожал, словно нагретый; идущий впереди Иван обходил их как можно дальше, а если приходилось все же приблизиться – кидал вперед крупные старые болты, которых у него на поясе моталась целая сумка. Когда первый болт попал прямиком в дрожащий воздушный сгусток, послышался хлопок, и металл мгновенно разлетелся в пыль, заставив компанию ребят испуганно съежиться. Они шли гуськом независимо от того, насколько широка была дорога, – так велел сталкер. На одной из заросших просек ЛЭП, на которую они свернули с размякшего от дождей проселка, Иван подозвал их к проржавевшей опоре и показал на синеватое мерцание под ней, напоминающее искры бенгальской свечи. – Смотрите, – коротко сказал он, достал из сумки увесистый ржавый болт, прицелился и кинул в самый центр свечения. Раздался сухой электрический треск, блеснула яркая, похожая на молнию вспышка, и воздух наполнился густым запахом озона. Молния обняла опору так, будто та была ее клеткой, поползла по ней вверх, расцветив каждую перекладину, и глухо щелкнула, добравшись до вершины. Через мгновение опора снова выглядела как обычно, лишь под ней по-прежнему плясали синие искорки. – «Искра», – пояснил Иван. – Их здесь немало. Продолжаем идти след в след, иначе… Он не стал заканчивать фразу, просто красноречиво посмотрел на аномалию еще раз и двинулся дальше. После полудня монотонность второго перехода начала невыносимо давить на ребят, и от прежних ожиданий не осталось и следа. Каждый уже мысленно успел засомневаться в целесообразности мероприятия, и неизвестно, как бы они добирались до назначенного места, если бы банальная случайность не изменила одним махом все. Просека расширилась, перейдя, по-видимому, в бывшее колхозное поле, где слева на горизонте были какие-то ангары, принадлежавшие не то машинно-тракторной станции, не то сельскохозяйственному аэродрому, а справа шла тонкая кромка леса, до которой от самых построек тянулось все еще ровное, но уже совсем заросшее пространство. Компания двигалась ближе к деревьям, когда из-за них совершенно внезапно выскочил здоровенный, устрашающего вида кабан. Он пулей вылетел из перелеска и устремился к проводнику, шедшему чуть впереди. Сталкер оказался расторопным, он ловко извернулся и вскинул автомат, который нес до этого в руках, однако удача была на стороне зверя. Кабан боднул Ивана в живот, заставив охнуть и упасть на утоптанную тропинку, взмахнув руками. Автомат отлетел в сторону, из кармана плаща выпал в траву смартфон. Зверь, взявший слишком большой разбег, теперь несся по инерции, описывая широкий круг и явно целясь в группу ребят. Те, поначалу остолбенев от неожиданности, теперь приходили в себя и резво соображали, что делать. Аня в растерянности застыла на месте, Димка, и без того едва ковыляющий на больной ноге, обреченно смотрел на кабана, даже не пытаясь куда-то двигаться, а Катя и Лена рванулись в стороны, намереваясь бежать куда глаза глядят. Ситуацию спас Степан. – Стоять! Неожиданно для самого себя он собрался, сориентировался и в два прыжка очутился возле автомата, схватил с земли оружие, неумело поднял, направил в сторону зверя и что было сил надавил на спусковой крючок. Автомат чихнул кроткой очередью, ствол взлетел вверх от отдачи, но кабан, получив две первых пули, издал обиженный визг и, не сбавляя скорости, попытался ретироваться обратно в лес. Буквально через несколько метров он вдруг споткнулся, замерцал синим свечением и покатился по земле, нелепо дергая ногами под сухой электрический треск. Ветерок донес до ребят вонь паленой шерсти. Сталкер, все еще лежащий на дороге, приподнял голову, шумно вздохнул и уронил ее снова. – Тупая зверюга, – мрачно резюмировал он.