– Я знаю, ты хочешь защитить меня. Человека, который в войну прыгал с аэропланов. А теперь меня нужно защищать от скользкой травы. – Ты сделал бы для меня то же самое. А теперь иди, поливай свой огород. Попс кивнул. – Только переоденусь в шорты. Пружинящей походкой он направился из комнаты, но в дверях замешкался. Уилл оглянулся, не понимая, что заставило деда остановиться. Не оборачиваясь, Попс произнес: – Я люблю тебя, мой мальчик. Уилл крепко зажмурился. Все, что в течение многих лет рассказывал Попс о себе и о войне, заполнило сердце Уилла и объединило этих мужчин. Уилл шагнул к деду. Он боялся заговорить, опасаясь, что голос выдаст его состояние. Поэтому он просто положил свои тяжелые ладони на плечи Попса и слегка сжал их. Это пожатие вызвало легкую ответную дрожь. Попс знал, что Уилл – все, что у него есть. Высоко подняв голову, он отошел от внука и вскоре уже насвистывал какую-то мелодию. А солнце сквозь окно поцеловало Уилла в лицо. Глава 3 Видя, как ужасна война, Эдриэнн пыталась представить, каково будет, если кто-то умрет прямо рядом с ней. И не один раз, а снова и снова. Письма Уильяма меняли ее. Меняли что-то глубоко скрытое в ней. И она начала думать, что, возможно, это хорошо. Это и было настоящей жизнью. Это были жертвы, на которые шли мужчины, чтобы она могла сидеть и жаловаться на свое одиночество или прятаться в полуразрушенном доме, где все разговоры происходили между ней и никуда не годным водопроводом. Люди должны радоваться жизни. Слишком многие погибли, чтобы другие могли жить. Но письма были не только об ужасах войны. Они были о неугасимой любви между Грейси и Уильямом. Это она узнала, прочитав всего несколько писем. Еще Уильям писал о Саре, младшей сестре Грейси. У Эдриэнн сложилось впечатление, что эта девчушка попадала в переделки на каждом шагу. Однажды она заблудилась в темноте и натолкнулась на соседский курятник. Она прошла полгорода, испачканная пометом. Ее жизни это не угрожало, но чувство собственного достоинства сильно пострадало. Уильям рассказал об этом другим солдатам, и они провели весь вечер, вспоминая казусы, случавшиеся с ними, и смеясь намного беспечнее, чем можно было ожидать в разгар войны. Поблагодари Сару, писал он. Я знаю, что она не возражала бы против того, чтобы я выдал ее секрет. Если я что-то и знаю о милой Саре, так это одно: если она может помочь улыбнуться кому-то, кто отчаянно нуждается в утешении, она поможет. Невзирая на то что ей самой может быть в эту минуту несладко. Был уже почти полдень, когда Эдриэнн наконец оделась. Она с трудом открыла тяжелую входную дверь из красного дерева и посмотрела по сторонам. Да, еще один солнечный день в раю. Она вышла из дома, держа в руке фотографию и одно из писем. Ей нужен был совет лучшей подруги. С открытыми окнами она подъехала к кофейне Сэмми под альтернативную рок-музыку независимого радио. Кофейня была переполнена посетителями. Не лучшее время для разговора с подругой. Сэмми стояла за стойкой, принимая заказ у молодого человека. Потом налила ему тарелку супа. Оглянувшись через плечо, одарила Эдриэнн быстрой улыбкой. В воздухе витал аромат эспрессо и домашнего тушеного мяса. За столиками сидели люди, весело болтая. Молодой человек взял свою еду и повернулся к Эдриэнн, окинув ее долгим оценивающим взглядом. Эдриэнн отступила на шаг, давая ему пройти. Проходя мимо, он намеренно задел ее. Такое иногда с ней случалось, когда мужчины пытались привлечь к себе ее внимание. После развода она вынуждена была напоминать себе, что нормально, если кто-то находит тебя привлекательной. Она заказала латте и стояла у стойки, пока Сэмми готовила его. Сэмми была высокой женщиной, почти шести футов росту, и возвышалась над Эдриэнн, в которой было только пять футов и четыре дюйма. Она носила длинные свободные платья, популярные в шестидесятые годы. На ногах у нее всегда были шлепанцы, а копна вьющихся рыжих волос была собрана в небрежный хвост на затылке. Ей было тридцать пять лет, и она была очень привлекательна, но почти не пользовалась косметикой, чтобы подчеркнуть свою естественную красоту. Эдриэнн ни разу не видела ее без длинных сережек, которые тихонько звякали, когда она проплывала от столика к столику. Она подала Эдриэнн напиток. – Держи. Иди сядь где-нибудь. Я присоединюсь минут через десять. Эдриэнн нашла столик, который был вне пределов видимости того парня, который столкнулся с ней, а потом продолжал глазеть на нее, пока она ждала у стойки свой кофе. – Похоже, я пришла не в самое удачное время, – сказала Эдриэнн, когда Сэмми уселась на стул напротив нее. – Я делаю деньги. Для меня это время просто отличное. Вот, попробуй и скажи мне, что ты об этом думаешь. Сэмми протянула ей салфетку, на которой лежал маленький кусочек хлеба. Эдриэнн прожевала кусочек. – Восхитительно. Ты сама пекла? – Конечно. – Чеснок, масло, морская соль и что-то еще… Эдриэнн постучала пальцем по подбородку. Она была настоящим знатоком по части специй, которыми приправлена еда. Долгие скучные ужины с Эриком и каким-нибудь главой департамента из больницы, на которого он пытался произвести впечатление, вынуждали Эдриэнн развлекать себя самой. И, заказывая какое-нибудь блюдо, она пыталась угадать все его ингредиенты. Если что-то она не могла определить, она спрашивала у официанта, а тот спрашивал у шеф-повара. Шеф-повара начали проявлять интерес к женщине, которая разгадывала их секреты. Сначала Эрику нравилось, когда шеф-повар покидал кухню и останавливался у их столика. Но быстро надоело. Он был не интересен поварам, тогда как Эдриэнн оказывалась в центре внимания. Эрик не привык играть вторую скрипку, так что Эдриэнн перестала угадывать ингредиенты и сидела за столом тихо и смирно, как и положено примерной женушке. – Пармезан, – подсказала ей Сэмми. – Блестяще. – Теперь твоя очередь. Давай, показывай. Сэмми вытерла руки о фартук, и Эдриэнн протянула ей фото. Но письмо оставила в кармане. – Красивый. Кто это? – Сэмми вернула ей фотографию. – Сама толком не знаю. Фотография лежала в коробке. Я думаю, это тот человек, который писал письма. У меня есть еще кое-какие соображения, но у тебя сейчас на это нет времени. – Эдриэнн жестом указала на очередь, скопившуюся у стойки. – 1942-й. Это где-то в начале Второй мировой войны? – спросила Сэмми, постучав пальцем по фото. Эдриэнн кивнула. – Я думаю, его девушка жила в это время в моем доме. У тебя есть какие-нибудь идеи, как мне распутать эту историю? Сэмми сосредоточенно нахмурилась. – Ты можешь съездить поговорить с Лео. У него закусочная на другом конце города. Он ветеран Второй мировой и всю жизнь прожил здесь. Может быть, он их знает. Она посмотрела на стойку, у которой молоденькая девушка повязывала фартук. – Моя помощница вернулась. Ты можешь задержаться еще на пару минут? Я хотела спросить тебя кое о чем. – Конечно. Сэмми расправила юбку. – Слушай, недавно сюда заходил Райан. Эдриэнн уронила голову на стол, и темные волосы закрыли ее лицо. – Я сказала что-то не то? – спросила Сэмми. – Нет. – Эдриэнн взглянула на нее из-под завесы волос. – Мы с Райаном больше не встречаемся. – Почему? Когда я видела вас вместе, ты улыбалась во весь рот. – Верно. Но давай посмотрим фактам в лицо. Это была классическая попытка забыть о своем разводе. Сэмми поправила серьгу, запутавшуюся в волосах. – Не знаю. Сначала он тебе даже не понравился. – Ты имеешь в виду, когда он, весь такой загорелый и мускулистый, появился у меня на пороге, чтобы помочь мне втащить в дом мебель? – Угу. Если мне не изменяет память, ты сказала, что его заигрывания и самоуверенность вызывают у тебя тошноту. Окончательно распутав волосы, Сэмми осторожно встряхнула головой, и ее сережки звякнули. – Так оно и было. Эдриэнн вспомнила об этом и улыбнулась. Но он очаровал ее своим врожденным обаянием, которое она сначала по ошибке приняла за высокомерие. И это вкупе с большой дозой смеха – чего она была лишена в браке с Эриком – помогло Райану стать быстродействующим лекарством от ее боли. Но недолговременным. Она закусила нижнюю губу. Он был приятным парнем, и его не интересовали серьезные отношения. Он просто хотел хорошо провести время, о чем сразу же прямо заявил. И от этого признания Эдриэнн стало легче. – А сейчас он неожиданно перестал тебе нравиться. Ты просто не любишь красивых мужчин? Эдриэнн вздохнула. – Нет. Дело не в этом. Сэмми откинула волосы со лба. – Попытайся еще раз. Райан отличный парень. Но после того как ты провела столько времени в тяжелых – и, на мой взгляд, оскорбительных отношениях, – тебе нужно разобраться в себе, прежде чем разбираться в ком-то еще. Эдриэнн подняла голову. – Вот именно. Мне понадобилось несколько недель, чтобы дойти до этого, а ты разобралась во всем за девять секунд. Сэмми пожала плечами.