Будет ли мне легче, если она тоже будет знать, что я дура, а они преступники? Если ей станет так же страшно, как и мне сейчас. - Они сказали, что скоро отпустят нас домой, - продолжает Катя, - что донора для меня пока нет, но они дадут мне с собой лекарства вперёд на год, а там уже подойдёт наша очередь на операцию в Украине! Это правда? Какие мы по счёту в очереди? Чего ты молчишь, тебе плохо? Да. Мне плохо. Но я сажусь на кровати, и уже лихорадочно соображаю, просчитывая выходы, не собираясь сдаваться. До последнего. - Нормально, Катюш! Не переживай! Что они ещё говорили? С тобой общались на русском? Слезаю с кровати и роюсь в наших сумках. - Да. Жека, они забрали телефоны, - растерянно говорит Катя, - сказали, здесь плохая связь, но мы можем воспользоваться городским телефоном… Скриплю зубами, замираю. Черт, черт! Кажется, ловушка захлопнулась. Со всех сторон. Спасти нас теперь может только чудо. Интересно, сколько у меня времени? Что вообще можно сделать в такой ситуации? Дверь открывается и я вздрагиваю, оборачиваясь. К нам входит улыбчивая незнакомая женщина в белом халате, с подносом еды. Ставит поднос на стол. - Добрый вечер и приятного аппетита, - говорит она, - я заберу посуду позже. Тут же уходит, аккуратно прикрыв за собой дверь. Мы обе игнорируем поднос, я бросаюсь к окну, а Катя - за мной. С тоской замечаю решетки на окнах. Силы вновь покидают меня. Бороться ли? Но как? Зачем? - Почему бы им не отпустить нас, - не унимается Катя, выдергивая меня из состояния накатившей апатии, - они говорят, что подписали с тобой договор, а ты не хочешь его исполнять! Что ты подписала? Медленно переставляя ноги, возвращаюсь в кровать. Падаю на нее, смотрю в потолок и нет сил даже на то, чтобы поплакать. Мы пленницы здесь, мне об этом сказать ей?! И сколько, интересно, стоит моя почка на черном рынке? - Давай поедим? А потом ты мне все расскажешь, - требует она. Кушать я не могу и не хочу. Однако послушно встаю механической куклой и присаживаюсь за стол. Нет. Все не то. Должен же быть хоть какой-то выход! Я не сдамся. Катя двигает к нам тарелки и вилки, она голодна. Что-то болтает - я не слушаю, вяло ковыряя вилкой картофельное пюре с мясной подливой и горошком. Ем, не чувствуя вкуса, понимая, что мне нужны силы. Катерина снова тормошит меня. - Так как? Что за договор, на операцию? - Да, - отвечаю коротко. - Но они же не собираются меня оперировать? - Тебя, нет, Кать, - устало потираю лоб, - пока ещё многое неясно! Давай сейчас отдохнем немножко. Мне надо подумать. Утро вечера мудренее. - Переночуем здесь? Мрачно усмехаюсь. Как-будто бы нам оставили выбор! - Да, - как ни силюсь, не могу заставить себя проглотить больше ни кусочка. Изучаю нашу комнату-палату, обнаруживаю дверь в маленький санузел-душевую. Отправляю Катю в душ и чистить зубы, а сама долго еще лежу на кровати в позе эмбриона, подтянув к себе колени. Передохнуть не удается! Когда мы, наконец, собираемся лечь поспать, страшно вымотанные обе, к нам без стука заходит один из тех мужиков, которые скрутили меня силой перед тем как затащить сюда. - Евгения, вы можете позвонить семье, - говорит один из них, гадко ухмыляясь. От его улыбочки у меня мороз по коже. - Идите за мной! - Я не хочу, - мне едва достаёт сил, чтобы произнести это. Да что они мне вкололи?! - Быстро, - меняет он тон, - пошла за мной. Бросаю взгляд на Катюшу и встаю, внутренне моментально мобилизуясь. Пусть теоретически, он может сделать все, что пожелает, но пусть это будет не при ней. От меня и вправду сейчас ничего не зависит, поэтому лучше пока не злить их. - Катюша, я очень быстро! - акцентирую на этом, - позвоню и приду. Она испуганно кивает. Мне ничего другого не остается, кроме как последовать за ними. Мы недолго петляем полутёмными коридорами, пока тот мужик не заводит меня в какую-то каморку и не сует в руки мой мобильный телефон. Следом за нами входит женщина, по-видимому, из русскоязычных. - Это для контроля за тобой, - с угрозой в голосе подтверждает он мои догадки, - одно лишнее слово, и я отключаю связь! Ясно? - Да. - Позвонишь мужу, или кому там, скажешь, добрались нормально. Что позвонишь на днях. Усекла? - Да, я поняла. - И чтоб без глупостей! - тычет меня в бок пальцем. Резко отодвигаюсь, - ну звони давай, че застыла? Руки начинают трястись, но я набираю Гришу. Он поднимает далеко не сразу - вероятно, сказывается разница во времени. - Привет, - стараюсь говорить бодро, - мы уже на месте. Как ты, Гриша? - Привет, - у них сейчас утро, - хорошо! Как настрой? У меня, как обычно, - делает драматическую паузу, - просыпаюсь сам, готовлю себе завтрак, кофе, и вообще все сам. Рубашку вот гладить собрался! Как холостяк. Боюсь привыкнуть, Женя. - Справишься. Я позвоню тебе на днях, хорошо? - Что значит на днях?! - его голос становится подозрительным, - ты что там, такая занятая? И вообще, почему не по скайпу звонишь? Где Катя? - Катя в палате, - пытаюсь справиться с подступающими слезами. Меня заставили включить громкую связь, и теперь женщина рядом просто слушает, а цербер справа уже больно вцепился в мое предплечье, на всякий случай, - я позвоню тебе по скайпу на днях. Разрядился ноутбук. Цербер встряхивает меня, а Гриша разражается гневной тирадой: - Да что там, розетки что ли нет, в больнице?! Зарядишь и позвонишь, мне на работу не с утра сегодня. - Но у нас уже почти ночь, - думаю о том, что он в любом случае мне бы ничем не помог, даже если бы я и попыталась на что-то намекнуть. Но Гриша, как обычно, слышит только себя. - Ладно, ночь так ночь, тогда завтра. Тебе по-любому в больнице целыми днями сидеть ждать, времени много! Хвостом там не сильно крути перед американскими кобелями… - Гриш, ты в своём уме?! - повышаю голос, - ты хоть о Кате поинтересуйся для приличия. Несмотря на всю тяжесть ситуации, мне становится стыдно перед этими преступниками. Какой же жалкой, должно быть, кажется им моя жизнь! - Ладно-ладно, не нападай. Радуйся, что вообще отпустил тебя по заграницам, у другого бы никуда не поехала. Есть папаша - вперёд! - отзывается он. Делает паузу, - и вообще… Чего молчишь? Если есть что рассказать, рассказывай. Женщина делает мне знак говорить, а мой конвоир решает закрепить это новым ощутимым тычком в бок. Я стою, чуть не плача. - Гриша, - мысленно умоляю себя не расклеиться прямо здесь, - давай не будем ссориться. Я очень устала. У Кати все хорошо. Хочешь завтра - позвоню завтра! - Позвонишь, когда сочтешь нужным, - протягивает он презрительно, - ты ж у нас такая деловая! Давай, пока. Кате привет. Когда операция? - Пока не знаю. На днях, - мой голос дрожит. - Хорошо, - Гриша по-прежнему ничего не замечает, - только не трать на телефон наши деньги! Звони по скайпу. Пока. - Пока. Гриша! Позвони, пожалуйста, папе, скажи, что все хорошо. - Эсэмэску кину. Мог бы и сам Катю набрать! Папаша, блин.. - Все, пока, - мне не терпится закончить разговор. Глава 14 Пятнадцать лет назад Долго стоим возле входа на территорию колледжа, друг напротив друга. И на наших лицах дурацкие улыбочки! Я встаю на бордюр, чтобы быть повыше, и смотреть ему в глаза не снизу вверх.