– Пистолет с глушителем, но с подушкой спокойнее, – каким-то чужим голосом проговорил он. Я сидела ни жива ни мертва. – Ты убил его? – А ты думала, я буду сидеть и наблюдать, как ты занимаешься сексом с этим недоумком? Из-под подушки показалась кровь. Я в оцепенении уставилась на расплывающееся красное пятно. Димка усмехнулся: – А тебе не кажется, что ты сидишь на трупе? Я вскрикнула и вскочила. Димка поднял с пола платье и вежливо протянул его мне: – Ты нисколько не изменилась. Прошло столько лет… Я прикрыла платьем обнаженную грудь и прошипела: – Отвернись, чего пялишься? – Господи, да что я там не видел, – усмехнулся Димка. – Так это когда было-то? Я вот, например, уже в упор не помню, что там у тебя в трусах… – А зря. Я помню каждую родинку на твоем теле. Препираться было некогда. Я быстро надела платье. Димка подошел к кровати и поднял подушку: одна пуля угодила Глобусу прямо в лоб, а другая – в глаз. По голове стекала вязкая жижа. Чтобы не закричать, я зажала рот ладонью. Я села на пол и тихо заскулила: – Господи, что ж теперь будет-то? – Ничего не будет. Его нужно спрятать в шкаф. Не дай бог, проснется Лерка и увидит эту картинку. Потом всю жизнь заикаться будет. Помоги мне его перетащить, я один не справлюсь. Хватай за ноги. – Я не смогу… – Тоже мне, недотрога нашлась. Как перед мужиками раздеваться, так пожалуйста. Привязывать их – тоже пожалуйста, а как трупы носить, так она не может! – Меня стошнит, – я жалобно посмотрела на Димку. – Не стошнит. Несколько минут назад на нем голяком сидела и тебя не тошнило. Бери Глобуса за ноги, нам нельзя терять ни минуты. Не забывай, что в подвале сидит твоя подруга. Напоминание о Катьке привело меня в чувство. Ухватив Глобуса, я отвернулась, чтобы не видеть его обезображенное лицо. – Господи, какой же он тяжелый… Мы засунули труп в шкаф. Димка затолкал туда окровавленную подушку с просты ней и его одежду, вынув предварительно из кармана брюк пистолет. Он протянул его мне. – Что это? – Пистолет. – Зачем? – Возьми на всякий случай. Если ты умеешь метать гранаты, то, значит, сумеешь и стрелять. Я взяла пистолет. Димка плотно закрыл двери шкафа и взялся за ручку двери. – Оставайся здесь. Я посмотрела на шкаф глазами, полными ужаса, и замотала головой. – Ты хочешь, чтобы я осталась в комнате с покойником? – Мертвый Глобус теперь ничего не сделает. – Я с тобой! – Не забывай, что у тебя ребенок. Жди. Я скоро. Не забывай, что у тебя есть пистолет, сиди тихо и держи ухо востро. – Димка, а ты скоро? – Я же сказал, скоро. Щелкнул замок, и за Димкой закрылась дверь. Я сняла пистолет с предохранителя и села рядом с дочерью. Я страшно боялась, что двери шкафа откроются и передо мной появится Глобус. Не могла поверить, что он мертв, и прислушивалась к каждому шороху. Дочка сладко посапывала и даже не подозревала, какие события творятся в этом доме. Я стала думать о Катьке. Совсем одна сидит в каком-то сыром темном подвале. Такой подруги больше не сыщешь на всем свете. Ей всегда не везло, точно так же, как и мне. Вспомнилась наша адская работа за границей и тот день, когда наши работодатели разрешили нам вернуться на Родину. Мы купили ящик шампанского, приехали к Катьке и ушли в тихое пьянство. Мы мечтали вернуться на Родину и по-человечески выспаться. Там, за границей, мы спали не больше пяти часов в сутки и вкалывали как каторжные. Мы пели вживую, и никому не было никакого дела до того, что творится с нашими голосами. Для укрепления голосовых связок Катька пила сырые яйца. Я всегда отворачивалась – не могла смотреть на это спокойно. Я помню, как мы прилетели в Шереметьево и не могли поверить – кругом говорили по-русски. Мы забежали в какой-то бар, выпили и всласть наплакались… Я почувствовала, как защемило сердце, и постаралась отогнать дурные мысли. Время тянулось медленно. Я посматривала на часы, и мне казалось, что стрелки застыли на месте. Не выдержав, я встала и выглянула в коридор. В коридоре никого не было. Гробовая тишина и тусклый, малоприятный свет. Закрыв за собой дверь, я спустилась по лестнице, прижимая пистолет к сердцу. Прошла через просторный холл и стала соображать, где мог находиться подвал. Неожиданно в самом конце длинного холла замаячила тень, и я, не раздумывая, подняла пистолет. К моему счастью, это был не кто иной, как Димка. Он просто побагровел от злости. – Послушай, ты где должна быть?! – прошипел он. – Я не могу там сидеть одна. – Там ты не одна, а с ребенком. – Ребенок спит. Если я там еще хоть пару минут посижу, то потеряю сознание от страха. Мне все время кажется, что из шкафа вылезет Глобус. – Ты что, совсем ненормальная?! Глобус мертв. – Я боюсь покойников. Глобус мертв, но ведь его душа жива. Душа возносится в небеса только на девятый день. – Его душа тебе ни хрена не сделает. – Все равно мне страшно. Лучше скажи, ты нашел подвал? – Нет. Тут такой навороченный дом, прямо лабиринт какой-то. – Он взял меня за руку и повел наверх. – Слушай меня внимательно, – сказал Димка, когда мы заперли дверь комнаты. – Дом охраняют два охранника. Вернее, не охраняют, а охраняли. – Как это – охраняли? – Я их убрал. Они были в будке у входа. – Как, обоих? – Понятное дело, не одного. Сейчас выход свободен. В доме все спят. Ты можешь взять Лерку и бежать. – Как это? – Так это. Сейчас ты должна думать о дочери. Я выведу тебя из дома. Дойдешь до трассы и поймаешь попутку. Надо только решить, где ты сможешь укрыться. У Катьки в доме нельзя. Ее мать забрала детей и уехала к родственникам. В крайнем случае снимешь номер в гостинице. В общем, Ялта не такая уж и большая, не потеряемся. – Димка, господи, что ты такое говоришь?! А как же ты? – Меня всю трясло от страха. – Я не могу уйти вместе с тобой, я должен найти Катьку. Если ее оставить здесь, то завтра ее могут убить. Если все пройдет нормально, встречаемся завтра на Массандровском пляже в шесть часов вечера. В самом последнем секторе. Я сползла на пол и заревела. Димка наклонился и поцеловал меня. – Успокойся, дочку разбудишь. Возьми себя в руки. Сейчас есть возможность уйти, и ты это сделаешь. Все будет хорошо. Я найду Катьку. Контрольную встречу я назначил. Так что встретимся завтра на пляже. Ну, не реви. Завтра все дружно соберемся, возьмем бутылку и отметим это дело! – Димка, прости, но я не могу, – замотала я головой. – Что ты не можешь? – Я не могу оставить тебя и Катьку здесь. – Не выдумывай. Тебе надо подумать о ребенке. Ребенок дороже… Я молитвенно сложила руки: – Димочка, миленький, а давай сейчас вместе найдем этот гребаный подвал? Освободим Катьку и смоемся… – Это очень опасно. Я не могу тобой рисковать. В охранной будке два трупа. Убит Глобус. Если кто-нибудь проснется, нам не спастись. Никому. Ты хоть это можешь понять? Я бросилась Димке на шею и заплакала. Он прижал меня к себе и поправил упавшую прядь волос. – Ну прекрати реветь, дуреха. Ты сейчас должна думать только о дочери. Я тебе обещаю, все будет нормально. – Димка, скажи, а ты и в самом деле так сильно меня любишь? Ведь ты можешь уйти и не рисковать жизнью. Димка улыбнулся.