– Это не обычный смартфон. В нем установлена программа GPS-навигации, называется «Ариадна». Вы знаете, кем была Ариадна? – Я знаю, что такое GPS-навигация. – Конечно, про Ариадну Ника читала, но вот отчего-то захотелось дерзить. Наверное, от страха перед неизвестностью. – Это специальная программа, которая позволяет слепым людям ориентироваться в пространстве. – А она ее не щадила, эта женщина с крепкими пальцами и механическим голосом, называла вещи своими именами. Слепая, значит, слепая! И нечего тут… – Ваша комната оборудована специальными инфракрасными датчиками. Смартфон начинает вибрировать, как только ловит их сигнал. Основные датчики проложены там, где вы будете перемещаться. Смотрите. – Тереза Арнольдовна сжала Никину руку, ту самую, со смартфоном, потянула за собой. Смартфон мелко завибрировал, и Ника от неожиданности его едва не выронила. – Вот это ваш маршрут, невидимая нить, которая всегда выведет вас к искомому месту, кровати, шкафу, ванной, на террасу. Вибрация исчезает, когда вы отклоняетесь от маршрута. Вот так. – Тереза снов дернула ее в сторону, и смартфон замер. – А так программа реагирует на препятствие на вашем пути. Развернитесь и сделайте шаг вперед. Ника послушно выполнила приказ. Смартфон снова завибрировал, но на сей раз крупно. Она протянула вперед свободную руку, нащупала стену. – Понимаете? Сумеете с этим разобраться? – Тереза обращалась с ней, как строгий учитель с нерадивым учеником, но внезапно Ника почувствовала благодарность. Это ведь реальная возможность стать чуть более мобильной. Хотя бы в пределах своей комнаты. – Да, спасибо. Я разберусь. – Это экспериментальная модель. Агата заказала ее в каком-то европейском научно-исследовательском институте. Есть ее портативный вариант, который можно носить на теле в виде кулона. Принцип действия тот же. Но нужно немного подождать, специалисты еще не закончили окончательную наладку программы и прокладку инфракрасных маячков на территории виллы. Это займет пару дней, а до этого времени вам придется походить со смартфоном. Вы согласны? Согласна ли она? Да она уже почти счастлива! – Кстати, следующая версия будет куда более интересной. Она сможет отличать живые объекты от неживых. – Это как? – Я не знаю как. Возможно, по размерам. Или по сердцебиению и дыханию. Не думаю, что в вашем случае это принципиальный вопрос. Для вас куда важнее то, что система работает, а не то, как она работает. Ну-ка, пройдитесь по комнате самостоятельно, а я посмотрю! Ника прошлась. Дошла до кровати, потом до ванной, снова уперлась в стену, но уже специально, чтобы проверить возможности своей Ариадны, вышла на балкон. – Тут высокие перила. – Тереза Арнольдовна шагнула следом. – Чтобы вы случайно не упали вниз. Расстояние до земли четыре метра, поэтому, пожалуйста, не экспериментируйте. На перила Ариадна отреагировала крупной тревожной вибрацией за пару секунд до того, как Ника положила на них ладонь. – Надеюсь, вам будет комфортно, – скрипела за спиной Тереза. Ника тоже на это надеялась. На это, а еще на то, что жизнь больше не столкнет ее с теми высокомерными выскочками, которых она встретила по приезде на виллу «Медуза», или Ариадна убережет от столкновения. Столкнула. Тем же вечером за ужином… А до ужина столкнула с мамой. Она вошла без стука, и Ника запоздало подумала, что нужно было закрыться на замок. – Ну что, детка, ты готова? – Голос мамы звенел от нетерпения и азарта. А от нее самой пахло алкоголем. Не сильно, едва уловимо, но Ника почуяла. Обоняние у нее нынче стало звериное. Компенсаторно… – Не готова. – Зачем врать чужому человеку? – Не важно. – Мама тоже решила не врать. – Но ты должна понять самое главное: в этом доме мы с тобой одни против всех этих богатеньких буратин. – Мамин голос наполнился горечью и завистью. – Но у нас есть козырь. Да, да – крутейший аргумент. Вот только твоя чертова бабка запретила мне его из рукава вытаскивать. Сказала, что результаты генетической экспертизы еще не готовы, и она не уверена. А пока она не уверена, мы с тобой должны быть тише воды, ниже травы. Представляешь, Доминика? Ника не представляла. С ней Агата не перекинулась даже парой слов. Зато подарила Ариадну. Это ведь круче пары слов? – Видишь ли, она сомневается. Во мне и в тебе тоже. Велела держать язык за зубами до тех пор, пока не придут результаты анализов. Она мне угрожала! – В мамином голосе появились истеричные нотки. – Обещала вышвырнуть за дверь безо всякого выходного пособия, если мы проболтаемся. Поэтому, Доминика, я прошу тебя… – Ника! Я тоже тебя прошу, мама. Называй меня Никой. – Хорошо, Ника. Никому не говори, что ты ее внучка. – Мама мерила шагами Никину комнату. Ника тоже мерила, прислушивалась к тихой вибрации Ариадны. – Ничего! Мы с тобой им всем еще покажем! Будут знать… Кстати! – Мама остановилась. – Я принесла тебе платье. На ужине мы с тобой должны быть неотразимы. Не хуже, чем эти… богатенькие буратины. – У меня есть платье. – У тебя нет платья, Ника! А там званый ужин. Не упрямься детка, надевай. – Никиной руки коснулось что-то скользкое и прохладное. – Какого оно цвета, мама? – Темно-синее, почти черное. – Мама ответила без запинки, и это обнадеживало. – Такое, как ты любишь. Темно-синее, почти черное – это еще полбеды. Плохо, что ткань такая… противная и, кажется, дешевая. Но мама ведь не отстанет. – И украшения! Вот, дай я тебе надену. Это сережки и колечко. Когда-то покупала для себя. Теперь вот пригодились. Мама говорила и уже вставляла серьги в Никины уши. Наверное, торопилась, потому что застежка больно царапала мочку. – Жаль, что с волосами твоими ничего не сделать, – сказала она, когда закончила с сережками. – Это не волосы – а сущая катастрофа. Катастрофа. Волосы-то и раньше были не особо послушными, а вновь отрастя после операции, когда Нику обрили наголо, стали и вовсе неуправляемыми, начали топорщиться и завиваться. Бабушка сначала пыталась что-нибудь с ними сделать, но очень скоро смирилась. А Нике было все равно. Маме тоже. До недавнего времени. До тех пор пока не выяснилось, что Ника может оказаться богатой наследницей. Не все равно было лишь тем, кто встретил ее за столом. Но думать об этом сейчас Ника не хотела. Ника думала про лечение и возможную операцию… – …Я надеюсь, вы его увидите. – Артем Игнатьевич говорил спокойно, почти ласково. – Наука не стоит на месте. Тереза Арнольдовна познакомила вас с приложением? – С Ариадной? Да. Жаль, что его нельзя использовать вне комнаты. – Скоро сможете. Потерпите еще чуть-чуть, пока спецы не установят вдоль всех дорожек инфракрасные маячки. А пока позвольте мне побыть вашим проводником. – Поводырем. – Кстати, Агата подумывала о приобретении для вас собаки-поводыря, но это дело не одного дня. Возможно, собака вам и не понадобится. В лицо дохнуло свежестью, закричали чайки. – Мы уже у моря? – спросила Ника. – Почти. – Тогда можно я сниму туфли? – Конечно. У вас до крайности неудобная обувь. Послушайтесь доброго совета, доверьте подбор гардероба Терезе Арнольдовне. Вкус у нее хотя и довольно консервативный, но все же очень хороший. Ника сбросила ненавистные туфли, пошевелила босыми пальцами, а потом спросила: – Артем Игнатьевич, какого цвета мое платье? – Розовое, – ответил тот после недолгих колебаний. Сердце сжалось от обиды, а к горлу подкатила злость. – Насколько розовое? – Очень розовое. – Вульгарно? – Да. – Артем Игнатьевич ее тоже не щадил, но правда из его уст звучала все же достаточно деликатно. – У меня есть своя одежда! – Не хотелось ни злиться, ни кричать. Как-то само собой получилось. – Я понимаю. – Артем Игнатьевич снова взял ее за руку. – Но и вы должны понять, Ника, в этом доме все подчиняется определенным правилам. Я поговорю с Терезой Арнольдовной, она все сделает. Больше они неловкую тему Никиного гардероба не поднимали, молча прогуливались вдоль моря. А потом Ника попросила: – Можно мне в воду? Я не пойду далеко, просто намочу ноги. Я никогда не была на море. Представляете? – Уже стемнело. – В голосе Артема Игнатьевича слышалось сомнение. – Пару шагов по воде. – В голосе Ники слышалась мольба. Во всяком случае, девушка очень старалась, чтобы слышалась. – Хорошо. Только пару шагов. Море было теплым. Море было ласковым. Щекотало Никины лодыжки, подсовывало под стопы гладкие камешки. А еще шептало тихим, только ей одной слышным шепотом. Звало. «Иди сюда, дитя. Дай мне взглянуть на тебя…» И Ника пошла. Сама не заметила, как пошла на этот зов. А очнулась от уже другого, резкого и встревоженного голоса. Сначала от голоса, а потом и от пощечины. – …Ника, придите в себя! Пришла. Даже глаза открыла. Вот только ничего не увидела. Ожидаемо ничего не увидела. Но зато почувствовала, как кто-то тянет ее из воды. Почувствовала, что мокрая с головы до ног, что проклятое розовое платье прилипло к телу и тоже тянет. Только уже вниз, в морскую пучину. – Что с вами, Ника?! – Артем Игнатьевич заговорил с ней только на берегу, когда босыми пятками Ника уперлась в мокрый песок. – Что вы такое удумали? Она ничего не удумала. Сказать по правде, она и сама не понимала, что произошло. А вот Артем Игнатьевич, похоже, удумал вполне конкретные вещи. Точно так же, как врачи в психушке. – У вас еще вся жизнь впереди! И это будет нормальная, полноценная жизнь, уверяю вас! – Он говорил и вертел Нику, как юлу. Наверное, осматривал на предмет повреждений. – Простите. – И ведь никак не объяснишь, что она ничего такого не хотела и не планировала, что это какое-то затмение, морок. Он не поверит. Он же взрослый и рациональный. – Я не понимаю, как такое вышло. Наверное, оступилась. – Оступилась. – Он ей не верил, по голосу было слышно. Не верил, но сделал вид, что поверил. – Больше не оступайтесь, прошу вас.