Глава 21 Августа до сих пор не понимала, почему на все это согласилась. Отчего не устроила скандал, не разорвала помолвку, не избавилась от ненавистного сопровождающего, наконец. Она покорно оделась по-дорожному во все новое, спустилась в холл чужого, такого мрачного, давящего тысячелетней историей замка. Найдется ли ей здесь место? Голова после проклятия чуть побаливала, однако в целом все было хорошо. Странно! Августе полагалось лежать бледной, недвижной. Ее бы кормили с ложечки, обтирали мокрой губкой. И это в том случае, если бы рядом нашелся опытный проклятийник. Таковой действительно имелся, но Матиас сир Харт и пальцем не щелкнул бы ради ее жизни. И вот теперь ей предстояло провести с ним… Собственно, сколько? Ивар не сказал ничего определенного, просто отослал прочь, а сам отбыл обратно в университет. Августа поймала себя на мысли, что предпочла бы остаться с ним. Что-то толкало ее к Ивару, вопило: им нельзя расставаться. Августа мысленно усмехнулась. Не любовь это точно, интуиция. Ей следовало доверять, только… – Что-то вы не рады будущей встрече с семьей! Августа обернулась, равнодушно мазнула взглядом по Матиасу. Тот не спеша, вразвалочку спускался по лестнице. Одет с иголочки, строго, застегнут на все пуговицы. Значит, не спал до обеда, а заглянул на работу. «И меня бы с удовольствием туда забрал, – злорадно заметила про себя Августа. – Ретане там самое место!» Ее секрет перестал быть секретом. Если прежде осознание своей уникальности дарило скромное, тайное чувство превосходства, то теперь на его месте поселился страх. Августа ощущала себя прокаженной. Будто бы она виновата в даре, полученном при рождении! Откуда он взялся – непонятно. Магов в роду Дзиртов не водилось, ретанов и подавно. Августа была первой, гордостью отца. Он ведь мог ограничить ее обучение четырьмя классами общей школы, а после выдать замуж, как поступали многие в его среде, но не стал. Покойный Натан Дзирт приложил все усилия, чтобы Августа не зачахла в сонном Вейне. И вот ей предстояло вернуться туда, откуда все началось. – Готовы? Не дождавшись ответа, Матиас пошарил рукой под камзолом и вытащил цепочку. На ней тускло поблескивал овальный камень в самой простой серебряной оправе. Дешевка, если бы не одно «но» – камень поглощал, а не отражал свет. Августа нахмурилась. Она сомневалась в истинном предназначении артефакта. Похож на портальный, но почему камень словно напитали Тьмой? Уж не надумал ли Матиас в отсутствие друга доделать то, что не удалось проклятию? Перехватив ее настороженный взгляд, спутник усмехнулся. – Не стану скрывать, вы мне не нравитесь. – Вы мне тоже. – Августа ответила откровенностью на откровенность. Матиас от души рассмеялся и погладил камень подушечкой пальца. Так ласкали домашнего питомца. – Что это? – напрямик спросила Августа. – Что вы собираетесь со мной сделать? – Ничего. – Преодолев последнюю ступеньку, Матиас остановился рядом с ней. – Я уважаю выбор Ивара. – Ой ли? – Теперь пришел черед Августы нервно усмехнуться. – Боитесь его гнева – да. Истинные темные опасны. Взгляд Матиаса будто ножом полоснул по лицу. Он ничего не ответил, ограничился лишь молчаливым предупреждением. Августа приняла его к сведению. Играть с заместителем начальника Алого кабинета она не собиралась. – Давайте договоримся на берегу. – Матиас быстро огляделся, не видно ли слуг, и взял Августу под локоть, притянул к себе. – Вы щедро одариваете родных, лечите сестру и забываете о моем существовании. – Но?.. Августа недоуменно нахмурилась. Разве он не собирался жить у них дома? Она как раз голову ломала, как представить его матери, объяснить навязчивое внимание. – Вы чем-то недовольны? – насмешливо поднял брови Матиас. – Я думал, наоборот, вас порадовать. Я вам не нянька, – уже другим, резким, хлеставшим по щекам тоном напомнил он. – Мое дело – проследить, чтобы вас не убили раньше срока. Для этого вовсе не нужно торчать под боком каждую минуту. К тому же, – Матиас сделал короткую паузу и выразительно глянул на собеседницу, – я собираюсь покопаться в вашем прошлом. Августа равнодушно пожала плечами. Пускай хоть в грязных пеленках копается, все равно ничего не найдет. – Боюсь, мои тайны на поверхности, – улыбнулась она. – Если угодно, я даже имя единственного любовника могу назвать. Правда, вряд ли он обо мне вспомнит. Я для него даже на проститутку не тянула, так, на три селедки. – Три селедки? – недоуменно переспросил Матиас. Вероятно, проклятие таки возымело последствия, пагубно отразилось на разуме Августы, иначе отчего она вздумала болтать бессмыслицу? – Ну да, десять грошей. Оставил на тумбочке в прихожей и сбежал под покровом ночи. Воспоминания больше не причиняли боль. Августа говорила о себе, словно о другом, совершенно постороннем человеке, даже добродушно подтрунивала над собственной дуростью. Поверила в любовь, отдалась… Никакого стыда, никаких сожалений. Рана затянулась, сердце снова билось ровно. Матиас молчал. Он не знал, как реагировать на подобные откровения. – М-да, не повезло вам! Дурацкие слова! И все же зачем она рассказала? Хотела разжалобить, хитростью добиться поддержки? Матиас искоса глянул на Августу. Не похоже. Создавалось впечатление, что точно так же она исповедалась бы случайному попутчику, если бы тот проявил интерес к ее жизни. Однако частично Августа своего добилась. Матиас против воли презирал Эдуарда. Лучше бы просто сбежал, чем так! Матиас поспешил отбросить ненужные мысли и сосредоточился на настоящем. Отпустив Августу, он с невозмутимым видом прошелся по холлу, вскользь поинтересовался: – Вам что-нибудь нужно? – Кроме этого? – Она указала на плотно набитый саквояж, стоявший неподалеку. – Нет. Я непривередлива. – Поэтому надумали выскочить за Ивара. – Матиасу хотелось позубоскалить. Августа его выпад проигнорировала и напомнила: – В ваших же интересах скорее от меня избавиться, открывайте портал. Внешне она сохраняла спокойствие, тогда как желудок закручивался в тугую спираль. Августа старалась не думать о том, в каком состоянии застанет мать. Она надеялась на лучшее, хотя умом понимала: известие о гибели любимой дочери способно подорвать здоровье кого угодно. И Джулия, бедная сестренка, ей и вовсе много не надо. А вдруг?.. Холодный пот градом скатился по спине. Она не думала об этом, но ее помощь могла опоздать. Кредиторы уже перешли к угрозам, а убедившись, что денег взять больше неоткуда, и вовсе могли вышвырнуть мать и сестру из дома. Августа сжала кулаки. Нет, так не будет, она успеет! Ее жертва не напрасна. – Уже решили, что соврете родным? Голос Матиаса прорвался сквозь плотную вату сознания. Августа вздрогнула и, медленно вернувшись к реальности, покачала головой. Она пыталась, сочиняла одну легенду за другой – выходило топорно. Лучше пустить все на самотек. Августа со студенческих лет знала – в нужный момент мозг выдает удачные импровизации. – Ваше дело, – буркнул Матиас, – но вопросы будут. – Будут, – эхом отозвалась Августа и подхватила саквояж. Пальцы ее чуть подрагивали, но в остальном она казалась воплощением спокойствия. – Ближе! – поманил Матиас и принялся раскачивать медальон. Она подошла, встала рядом. Матиас смотрел сквозь нее, словно не видел. Сначала Августа решила, что дело в личной неприязни, но потом убедилась – спутник ненадолго погрузился в другую реальность. Возможно, получил некое послание и теперь диктовал ответ. Большинство магов передавали письма по старинке, но служащие Алого кабинета вряд ли ею пользовались. – Окажите любезность, сосредоточьтесь и в деталях припомните свой дом, – наконец деловито обратился к спутнице Матиас. Чем бы он ни занимался, дела он закончил. – Детально… Боюсь, – тяжко вздохнула Августа, – я не смогу. Слишком много лет прошло. – Так-то вы любите родственников! – в очередной раз уколол Матиас. – И совсем не рады их повидать. – Деньги у вас? – излишне резко, желая пресечь словесное избиение, поинтересовалась Августа. – Если нет, наше путешествие бессмысленно. Воскресшая дочь не отменит оплату кредитов. – У меня. – Матиас похлопал ладонью по карману. – Равно как лекарство. Его делал сам королевский лекарь. Наверное, Августе следовало изумиться, выказать бешеный восторг и не менее жгучую благодарность, но она лишь назвала конечную точку путешествия: – Вейн. Матиас кивнул и взял Августу под руку. Другой он коснулся камня в серебряной оправе. В следующий миг у Августы заложило уши, и ее засосало в гигантскую дыру. Однако испугаться она не успела. Через считаные мгновения, щурясь от яркого, уже припекавшего солнца, Августа стояла посреди Рыночной площади. Сейчас она пустовала, только пара забытых лотков напоминала о ее предназначении. Возле питьевого фонтана валялась пятнистая свинья. Булыжник щерился острыми краями, кое-где и вовсе выпал. Августа улыбнулась. В детстве она любила собирать мелкие камушки, делала из них талисманы. Где-то на чердаке прежнего родительского дома, наверное, сохранилась коробка с ее «секретиками»: бумажными розами с коробок конфет, яркими фантиками, кусочками разноцветного стекла. Все это казалось тогда Августе волшебством. Когда она успела разучиться радоваться обыденным вещам? По ту сторону Рыночной площади все так же зазывал на кружечку пива кабачок старого Роджера. Рядом с ним блестела окнами двухэтажная гостиница. Еще одна, для более взыскательной публики, занимала небольшой особнячок в квартале отсюда, возле ратуши. Видимо, там остановится Матиас – не на свинью же у поилки ему любоваться! – Куда? Прежде чем Августа успела возразить, помешать, Матиас подхватил ее саквояж. – Вы не собирались со мной нянчиться, – припомнила она былые слова. – С такой дорогой, – Матиас брезгливо расшатал булыжник носком ботинка, – и тяжелой сумкой вы переломаете ноги. Считайте жестом доброй воли. Августа не нашла что возразить, хотя она предпочла бы прогуляться одна. Дело вовсе не в Матиасе – ей не хотелось, чтобы кто-нибудь видел нынешнее пристанище Дзиртов. Некогда они обитали на Королевской улице, гуляли по единственному на весь город бульвару и пили кофе в кондитерской, а теперь скатились до переулка возле пивных складов. Там было грязно, темно, а по ночам бегали крысы. Каждый год мать с улыбкой говорила сначала мужу, потом детям, что это временно, нужно потерпеть, скоро они выкупят закладную и вернутся в прежний дом. Однако не бывает ничего более постоянного, нежели временное, и пару лет назад пришлось заложить даже это убогое жилище. До места добирались в полном молчании. Матиас тактично предоставил Августу самой себе, хотя пристально следил за ее лицом. От него не укрылась тоска, с которой она глянула на яркую вывеску какой-то лавки. Сейчас там торговали чаем, но несложно было догадаться, кому она принадлежала прежде.