Крыса медленно поднял и развел в стороны длинные тощие руки. Варка почему-то не мог отвести глаз от худых, хищно вытянутых пальцев. Руки резко опустились. Раздался громкий сухой треск, будто где-то рядом дали залп из пищалей. Доски вздыбились, и весь балкон со сгрудившимися на нем лицеистами с грохотом рухнул вниз. Варка вдохнул, а выдохнуть позабыл. Так что крика не получилось. Жданка вывернулась из его объятий, не понимая, уставилась на Крысу, зависшего в воздухе над образовавшейся пустотой. Крылья дрожат, поднимая ветер, руки опущены, как после тяжелой работы, голова запрокинута. На тонких губах довольная улыбка сытого ящера. Жданка с трудом перевела взгляд с Крысы на окаменевшего Варку. Но тот вдруг очнулся и торопливо втащил ее в пыльную щель между стеной и великолепным украшением вокруг камина. В распахнувшуюся дверь ворвался яростный Стефан во главе небольшого отряда из десятка солдат и четырех собак. Все они кинулись к тому, что осталось от балкона, и тоже уставились на Крысу. – Что ты наделал, ты, нелюдь крылатая! – диким срывающимся голосом заорал Стефан. Крыса приподнял левую бровь. Легкая улыбка сделалась шире и еще неприятнее. – Исполнил приказ Его Величества об уничтожении заложников, – прямо-таки лоснясь от вежливости, разъяснил он. Стефан схватился за голову. – Может быть, я ослышался? Может быть, такого приказа не было? – с показной озабоченностью поинтересовался Крыса. – Был! – рявкнул Стефан. – Но не ты… И не так… Они же теперь мертвы… – Полагаю, да, – с глубоким удовлетворением подтвердил Крыса. – А договор?! – взвизгнул Стефан. – Где мы теперь других найдем?! Теперь, когда все попрятались?! Пока они пререкались, Варка обнаружил одно любопытное обстоятельство. Входная дверь осталась открытой. Очень тихо он потянул Жданку за руку и медленно, по шажочку двинулся вперед. Это была возможность спастись. Жалкая, слабенькая, но возможность. Варка хотел подойти к двери как можно ближе, а уж потом, не скрываясь, броситься со всех ног. Когда он был на середине комнаты, то обнаружил, что на него смотрят собаки. В следующий миг они молча ринулись к нему. Жданка взвизгнула. Тут уж их заметили все. Даже Крыса снизошел до того, чтобы опустить взгляд. С лязгом вылетели остатки стекол. В щепки разлетелись квадраты дубовых рам. Солдат разметало, прижало к стенам. Припав к полу, дико завыли собаки. Крайн ворвался в загаженную гостиную, сметая перед собой все, не щадя крыльев. Совсем близко Варка увидел искаженное яростью лицо с алыми следами свежих порезов, но тут его ухватили поперек живота как нашкодившего котенка. Ухватили так крепко, что из легких вышибло весь воздух. Больше он ничего не видел. Кругом были крылья. Легкий сверкающий вихрь. Крылья тихонько гудели, как пчелы в огромном улье. От них пахло медом, укропом и чуть-чуть зелеными яблоками. Варка вдруг успокоился. Совсем. Хотя дышать по-прежнему было трудно. Крылья торопились, спешили лететь, Варка летел вместе с ними, и это было настоящее счастье. Снаружи к нему пытались пробиться какие-то звуки, но они не имели никакого значения. Ни истошный крик «Руби его!», ни яростный вопль «Огонь!», ни противный свист и внезапный треск над самым ухом. Они летели и вдруг начали падать. Варка почувствовал, что никто уже не мешает ему дышать, более того, падать тоже никто не мешает. Он заорал, попытался сам ухватиться за что-нибудь, под руку не попадалось ничего, кроме скользких перьев, а потом спина, плечо и затылок со всего маху врезались в нечто очень твердое. * * * В голове загудело, в спине хрустнуло, но сознание, как ни странно, осталось при нем. Варка сел, преодолевая головокружение. Было темно, потому что его по-прежнему окружали крылья, легкие, хрупкие, невесомые. Варка принялся торопливо раздвигать их. Упали… Вот это упали… Наверняка в ров. А может, и нет. Может, где-то в Садах грохнулись. Лучше бы в Садах. Из Садов сбежать проще. Наконец голова и плечи выбрались на свободу. Варка чувствовал это, но по-прежнему ничего не видел. Вокруг висела глубокая тьма безлунной ночи. Он замер, озадаченный. Пять минут назад никакой ночи не было. Был вечер. Долгие осенние сумерки. Выходит, он все-таки потерял сознание и провалялся так несколько часов. В темноте послышался плач. Плакали громко, отчаянно, с всхлипываниями и подвываниями. – Эй, – осторожно позвал Варка. Далеко-далеко замаячило желтое пятно света. Оно росло, стремительно приближалось, превратилось в бледный дрожащий круг. В круге возникло белое лицо Ланки, окруженное светлыми распущенными волосами. Варку пробила дрожь. «Выходит, я не сознание потерял, выходит, я просто помер. Ну еще бы, навернуться с такой высоты». К рыданиям добавилась невнятная, неумелая ругань. – Варочка, ты жив? – тонким голосом спросил дух любимой девушки. В руках дух держал самую обыкновенную масляную лампу, коптящую и давно не чищенную. – Не знаю, – честно ответил Варка. – Где это мы? – На кухне, – растерянно хлопая ресницами, сообщила Ланка. – На какой еще кухне? Ланка подняла лампу повыше. И вправду, грязноватая просторная кухня из тех, что еще сохранились в старых домах Гнезд. Слева плотно закрытое ставнями окно и заложенная засовом дверь черного хода. Справа холодный, давно не топленный очаг, два тяжелых табурета и широкий стол. На столе кувшин и какая-то снедь, прикрытая холстинкой. Кроме того, в кухне теснился весь его класс, двадцать три лицеиста в остатках школьной формы сидели и лежали на щербатых плитах кухонного пола. Светанка рыдала, свернувшись жалким комочком, Любава собиралась заняться тем же, Фионка валялась в обмороке, Андрес стоял на четвереньках и упорно ругался, Илка, сидя на корточках, с остервенением тер глаза. – Песья кровь! – пробормотал Варка. – Как вы сюда попали? – А-а-а, – задумчиво протянула Ланка, – все обрушилось… – Ну да, я видел. – И мы упали. – Куда упали? – заорал выведенный из терпения Варка. – Сюда, – разъяснила Ланка, – в кухню. Невысоко совсем. Все равно как со стула спрыгнуть. – И давно вы здесь? – Не-а. Я только заметила, что тебя нет, а тут как раз вы и свалились. – Мы – это кто? – Ну, ты и этот… который с крыльями. – Откуда? – Что откуда? – Свалились откуда, горе мое?! – Сверху, – сообщила Ланка и посмотрела на потолок. Варка тоже уставился на потолок, ничего, кроме паутины, там не увидел и вдруг спохватился: – Постой, а где Жданка? Со мной же Жданка была! – Здесь я. Из-под груды перьев на краю светового круга выбралась взъерошенная Жданка. – Ай, – отшатнувшись, пискнула Ланка. – Чего «ай», – проворчала Жданка, – я не кусаюсь. – Да тебя саму вроде покусали. Ты же вся в крови. Жданка подняла повыше подол рубахи. Пух и перья прилипли к кровавым пятнам на одежде, приклеились к пропитанным кровью волосам. Варка, ахнув, вцепился в ее плечи, развернул к себе: – Где болит? – Нигде, – поразмыслив, ответила Жданка. – А кровь откуда? – Похоже, это его кровь, – заметил подошедший Илка. Тут все зашевелились, подтянулись поближе, чтобы получше рассмотреть крайна. Это оказалось нелегко. Мешали крылья. Они громоздились почти до потолка черной беспорядочной грудой. Наконец, потянув за длинные маховые перья, Илке и Петке удалось оттащить в сторону какой-то кусок, и они увидели руку. Длинная рука с костлявой кистью торчала среди сломанных перьев под немыслимым углом. Сразу стало ясно – живая рука так торчать не может. Потом открылось облепленное окровавленными волосами лицо. Изжелта-бледное, совершенно мертвое. Запрокинутая голова щекой прижималась к изгибу крыла. А тела не было. Казалось, там только кровь и приставшие к ней перья. Курицы дружно взвизгнули. Ланка вцепилась в подвернувшегося под руку Илку и едва не выронила лампу. Лампу подхватила невозмутимая Фамка, и тут все увидели вторую руку. Выбравшись из-под остатков камзола, она медленно тянулась вверх, к горлу. Пальцы дрожали, стараясь нащупать нечто важное. Нащупали, сжались и вытащили из-под жесткого ворота круглый замшевый мешочек на потертом шнурке. Мертвое лицо дрогнуло, медленно поднялись тяжелые веки, и класс впервые увидел глаза ненавистного Крысы, прозрачные, почти слепые от боли. Растерянный взгляд скользнул по испуганным лицам и уперся в Варку. Рука дернула шнурок, тот оборвался, мешочек остался лежать на протянутой к Варке ладони. – Все свободны и могут идти домой, – отчетливо выговорил Крыса, – Ивар Ясень, Илия Илм, Илана Град, Хелена Фам – останьтесь. Глаза потухли и закатились, рука упала, но Варка успел подхватить пухлый мешочек. – Как это свободны? Куда домой? Илка бросился к окну, припал к вырезанному в ставнях сердечку. – Колокольный переулок, – сообщил он, – прямо напротив – Птичий фонтан. – Ну да, – вспомнила раздумавшая рыдать Светанка, – Крыса же живет в Колокольном. Я ему сюда как-то раз записку носила, от Главного мастера. – Так это что же, мы правда можем идти домой? Вот так просто взять и идти? – заволновались слегка пришедшие в себя лицеисты. Илка решительно шагнул к двери и, кряхтя, вытянул из пазов ржавый засов. Дверь приоткрылась. Косой Вильм выругался внезапно прорезавшимся глубоким басом.