Крайн похлопал по морде княжьего коня, обернулся к своей свите: – Так, парни, кто из вас его сын? Варка с Илкой переглянулись и дружно хмыкнули. – Он – ваш, – на всякий случай напомнил Илка, – а я того, племянник. – Я его сын, – тихо сказал Липка и, опустив голову, обреченно шагнул вперед. – Ты?! Филипп Вепрь наклонился, всматриваясь. К нему легко шел высокий, прямой как копье юноша. Густые черные волосы падали на плечи мягкой волной, с бледного, чуть розовевшего на ветру лица смотрели серые, туманные глаза увезенной из Загорья Радимы. И брови ее, узкие, вразлет. Подлечили выродка, значит. Хорош. С виду от крайна и не отличишь. Ничуть не хуже белогривого красавчика. Белогривый красавчик вдруг встрепенулся, тронул Липку за плечо: – Ты хочешь вернуться? – Нет, – прошептал Липка, – нет. Тень стены, запах конюшни и помоев, боль и беспомощность. Еще шаг, и он вновь станет вещью. Хозяин вещи глядел спокойно. Вещь по праву была его. Захочет – возьмет в темный, страшный Дом, захочет – оставит догнивать во дворе крепи в навозной луже. Варка решительно двинулся вперед, прикрыл собой Липку: – Я твой щит. Крайн, наблюдая эти маневры, недовольно изогнул левую бровь. – Вы что, отдадите его? – вскипел Варка. – Вот так, за здорово живешь? Да его еще в утробе матери покалечили. Били несчастную смертным боем! А потом и самого его лупили все кому не лень. И жрать не давали. Вы ж лечили его, вы же сами все видели! – Не дури, – прошелестел Илка, – война с Сенежем нам ни к чему. – Войны не будет, – прошептал Липка, – Вар, ты скажи Хелене… – Стало быть, Липка – это Филипп? – спросил крайн. Липка кивнул. – Он законнорожденный? Господин Вепрь скривился, озирая всех с видом оскорбленного достоинства. – Какой есть. – Сильно припекло, дядька Филипп? Так, что даже незаконнорожденный урод пригодиться может? – Родня Аскольдовой вдовы уже к Сенежу руки тянет. А ведь я еще не помер, – снизошел до объяснений князь Сенежский, – но теперь… Он окинул Липку довольным взглядом. Обернулся назад, к своим: – Коня княжичу! – Да-да, – кивнул господин Лунь, – забирайте его. Прошу, однако, помнить, что юный княжич отличается хрупким здоровьем. Без должного ухода он, к полному удовольствию ваших любезных родственников, неминуемо вернется в прежнее состояние. Липка застыл на месте. Варка по-детски разинул рот. – Кроме того, я успел заметить, – размеренно продолжал господин Лунь, – что ваш сын совершенно невежествен. – Учителей найму. Из столицы выпишу. – М-да… Ни вы, ни я не знаем точно, в чьих руках сейчас столица и что там происходит. Собеседники посмотрели друг на друга, покивали, соглашаясь, и некоторое время обсуждали последние политические новости с таким видом, будто никакого Липки рядом не было. – Да, – тяжко вздохнул господин Лунь, – пожалуй, в наше время замок крайнов – единственное место, где ваш сын, находясь в полной безопасности, мог бы получить хорошее образование. К сожалению, это невозможно, все мы слишком заняты, положение в стране таково, что… – Правильно, – ни с того ни с сего громко заявил Илка, – хватит с нас людей. Вылечили, и пусть катится. Разве может быть для крайна большее унижение, чем сидеть с человеком за одним столом, спать под одной крышей?! Князь Филипп немедленно разъярился. – Мальчишка! – рявкнул он. – Князья Сенежские – не просто люди. И если я пожелаю, чтобы мой сын обучался у крайнов… – Никто не отрицает древности вашего рода, – мягко прервал его крайн, – однако в словах господина Илма есть доля правды. Если мы возьмемся оберегать и обучать вашего сына, мы должны получить некое достойное вознаграждение. – Какое же? – угрюмо спросил князь Сенежский. – О, ничего особенного. Договор Сенежа с Пригорьем на прежних условиях. Я полагаю, вы и сами намеревались восстановить его. – Да-а, – значительно протянул князь Филипп. – Правда, следует ввести одно маленькое дополнение. Уверяю, это в ваших же интересах. – Гм? – Отзовите войска из Поречья и приграничного Заозерья, сосредоточьте их на прежних границах княжества. Пусть у них будет только одна задача – отражать вторжения извне, не пропускать мародеров и разбойничьи шайки. Сейчас самое важное – сохранить то, что имеешь. Иначе вашему сыну будет нечего наследовать. – Таким образом Пригорье окажется за крепкой спиной Сенежа. Неплохо для вас. А что получу я? – Благополучие вашего наследника и все, что предусмотрено договором. Надеюсь, вы понимаете – это немало. * * * – Тебе правда противно со мной за одним столом? – робко спросил Липка, когда они входили под своды главного зала. – Дурак, – хмыкнул Илка, – а еще князь. Это называется дипломатия. – Весьма уместное выступление, господин Илм, – высказал свое одобрение крайн. – В отличие от грубого и неразумного поведения господина Ивара. Но Варку занимало другое. – Правильно, – озадаченно поскреб он переносицу, – ты же князь. И вдруг заорал на весь замок: – Фамка! Фамочка! – Ну чего тебе? – Встревоженная Фамка примчалась из кухни, наскоро вытирая руки о передник. – Что ты орешь, как будто вас всех уже поубивали? – Помнишь, я тебе принца притащить обещал? Так вот он, принц. На белом коне, все как ты хотела. – Что?! – Что слышала. Учти, он даже не упирался. Липка смущенно улыбался. Каждому было ясно, что упираться он не намерен. * * * Так граница, отделяющая своих от чужих, отодвинулась далеко за Тихвицу, к рубежам княжества Сенежского. В день солнцеворота Варка по приказу крайна пел в Трубеже, у праздничных костров. Многочисленную охрану, предоставленную озабоченным господином Гронским, он разогнал, положившись на Илкин щит, и видел перед собой завороженные лица горожан и далеко, в высоте, бледный диск морозного солнца. Впервые он пел людям, и было ему легко. Два года назад он мечтал всего лишь дожить до весны. Теперь же ему казалось, что он будет жить вечно. Костер горел высоко, подпевали дружно, плясали весело, и никто не думал о войне, голоде и смерти. А время текло над Крайновой горкой, текло, струилось, несло в своих темных водах то листопад, то дождь, седую метель, летучие облака, стаи птиц и падучие звезды. Глава 7