– Гражданка Станкевич, из Москвы поступил приказ обеспечить ваше… – Простите-простите, подождите пожалуйста… Резкий жест и слова Алисы прервали кавторанга. Извиняющееся улыбнувшись, девушка пожала плечами. Кирсанов, обернувшись по направлению ее указующей руки и взгляда, увидел заходящий на посадку палубный истребитель с красными звездами на двойном киле. Уже перейдя в режим вертикального полета, периодически чуть покачиваясь, угловатая машина медленно опускалась с неба. Вскоре свист двигателей заглушил все звуки вокруг, и светло-серый истребитель приземлился, довольно сильно ударив колесами шасси в палубу. Щиток за кабиной пилота, открывающий верхний воздухозаборник, медленно опускался, к самолету уже бежали операторы зоны посадки из палубной команды. – Товарищ… вы же подполковник, да? – отвлекаясь от крайне интересного зрелища, внимательно посмотрела на погоны замполита Алиса, считая количество звезд. Капитан 2-го ранга исправлять девушку не стал, но глаз у него непроизвольно дернулся. На Севастополь для прохождения службы Кирсанов прибыл всего месяц назад, и с капитаном корабля сразу не нашел общий язык. И сейчас понимал, что попал в откровенную подставу – можно было послать двух матросов, погрузить эту пигалицу в вертолет и забыть как страшный неприснившийся сон. Вместо этого… Кирсанов на краткий миг прикрыл глаза, выдыхая. Алиса между тем продолжала: – Товарищ подполковник, я понимаю, что из Москвы вам прилетел почтовый голубь с требованием срочно отправить меня домой. Но я же не прошу многого, мне всего лишь нужно остаться на вашем прекрасном корабле еще на денек другой. Остальные же эвакуированные пока здесь у вас сидят, никуда не собираются. – Гражданка Станкевич. Насчет вас получено недвусмысленное указание… – Товарищ подполковник, я не вижу проблемы, – глядя в глаза Кирсанову, произнесла Алиса в недоумении разводя руками. – Так и сообщите: Станкевич А. корабль покидать категорически отказывается, бьется в падучей и кусается, для выполнения указания необходимо санкционировать применение грубой силы, мягкая не работает. Сразу после этого вам или разрешат меня спеленать и отправить отсюда, или же мой любимый, но такой занятой папочка наконец сам мне соизволит позвонить, а я ему все объясню. Это же так просто! Как вы вообще политинформацию у своих солдат ведете с таким навыком дипломатии? Фыркнув, Алиса развернулась и отошла от замполита, показывая, что разговор окончен. Кирсанов поиграл желваками – эта девица меньше чем за пару минут довела его до состояния холодной ярости. Хотелось взять ее за ноги, шваркнуть о стену и забросить в Ка-29, отправляя в Пенсаколу. Или хотя бы за борт ненадолго выкинуть, чтобы на душе полегчало. Постояв еще десяток секунд, замполит развернулся и отправился к капитану докладывать о состоявшемся разговоре. Алиса, не оборачиваясь, только усмехнулась едва заметно. «Надо же, прокатило», – фыркнула она себе под нос едва слышно. Но почти сразу о собственной маленькой победе забыла. Оперевшись на леера перил, она стояла и смотрела вдаль, в сторону берега – где широко раскинулся Новый Орлеан. Между городом и кораблем без перерыва курсировали огромные катера на воздушной подушке – на каждом из которых умещалось по четыре бронеавтомобиля морской пехоты. Обратно с берега катера везли эвакуированных граждан Союза, вывозя их из зоны стихийного бедствия, в которое превратилось все Мексиканское побережье. Как раз сейчас два катера удалялись от корабля, направляясь к берегу и широко расходясь по разным сторонам – к разным точкам эвакуационных сборов, где национальная гвардия конфедератов собирала многочисленных туристов, не только советских. В томительном ожидании прошло около получаса. Вскоре Алиса заметила, что над водой в сторону корабля двигаются сразу три серо-синих военно-транспортных вертолета. Точь-в-точь такой же прилетал вчера поздно вечером за ней и Родионовым в особняк прокурора Дэвида Мэйсона, и именно такие совсем недавно – как Алиса подслушала, отправились для эвакуации граждан из советского торгового представительства в Новом Орлеане. Покинув смотровую площадку, Алиса поднялась по трапу и смотрела, как приземляются вертолеты. С замиранием сердца она наблюдала, как из раскрытых дверей начинают выпрыгивать люди. Увидела знакомое лицо – офицер безопасности Юрий Семенович. Именно он инструктировал их три дня назад по правилам поведения, когда они всей компанией после пересадки в Санкт-Петербурге прилетели в Новый Орлеан. Воспоминание обо «всей компании», а также о тех четверых, кто ее бросил в воде перед волной, вызвали у Алисы вспышку ярости. В этот момент из ближайшего вертолета выпрыгнула какая-то блондинистая девица в джинсах и пиджаке, лицо которой показалось Алисе неуловимо знакомым. Откуда она ее знает, Алиса так и не поняла. Но почти сразу о деловой блондинке забыла, всматриваясь в других появляющихся на палубе людей, которых провожали подальше от машин матросы. С каждым новым человеком сердце Алисы замирало все сильнее, но Максима, которого она ожидала увидеть, среди прибывших не было. Все. Все вышли. Девушка подождала, пока всех прибывших уведут с палубы, после затесалась в общую группу и направилась в столовую, где уже были накрыты столы для эвакуированных. У дверей столовой расположилось двое матросов, которые переговаривались. Алиса, пока их обходила, невольно прислушалась и притормозила. – …так и что тебе это напоминает? – Короче, слушай: пошел генерал со внуком в цирк, причем сам в цирке первый раз. И смотрит как медведь дрессированный на велосипеде катается, клоуны орут и валяются, гимнасты под крышей мельтешат. Генерал сидит красный весь, прям закипает, а потом встает и как заорет командным голосом… Алиса знала, что именно кричал генерал из этого анекдота, но все равно улыбнулась. Оба матроса в этот момент, как только фраза прозвучала, дружно рассмеялись. Девушка, которая выросла в семье военного, причину их веселья прекрасно понимала: отдельный 1303-й батальон морской пехоты почти в полном составе уже высадился на берег для помощи дружественному правительству Конфедеративных Соединенных Штатов, отправляясь выполнять спасательную гуманитарную миссию и обеспечивать безопасность в назначенных районах. Занимаемые морскими пехотинцами жилые помещения опустели и сейчас активно заполнялись эвакуируемыми из Нового Орлеана и окрестностей гражданами стран Советского Союза – туристов из которого на побережье Мексиканского залива всегда было большое количество. И не только гражданами Союза – на палубах десантного корабля звучала русская, немецкая, испанская, английская и даже китайская речь – как раз сейчас ошалевший мичман пытался жестами объяснять что-то недавно доставленной с берега группе китайских туристов. Один только Севастополь принял на борт уже более тысячи гражданских, которых везли со всего Мексиканского побережья – которое не только стало зоной стихийного бедствия: сразу в трех штатах Конфедерации вспыхнули беспорядки, во многих городах раздавалась стрельба, в некоторые населенные пункты по примеру Нового Орлеана уже вводили национальную гвардию на бронетехнике. Алиса замечала и видела, что подобная практика приема столь многочисленных гражданских в опыте команды первая и мельком отмечала некоторую растерянность части экипажа корабля. Было отчего: на Севастополе оказалось уже немало чиновников, дипломатов и прочих влиятельных людей – которых среди прочих строем по палубе не погоняешь, собирая в ровные шеренги. И бесконечно сменяемый поток таких пассажиров постоянно громко что-то выяснял, узнавал, просил, требовал. Так что генеральский возглас «Прекратить херню!» – Алиса мысленно озвучила его в облагороженном варианте, не как в оригинале рассказанного матросом анекдота, к ситуации на десантном корабле вполне подходил. Девушка уже была в столовой, осматривалась проходя между заполненных столов. Сотрудника службы безопасности Юрия Семеновича Алиса здесь не нашла; где он, никто не знал. Но в ходе расспросов она выяснила, что во время ночной осады торгового представительства глава советской миссии на месте отсутствовал, а функции руководителя выполнял его заместитель – Сергей Петров, и Алисе посоветовали задать вопросы ему. Причем Петрова ей показали – в компании нескольких офицеров корабля он сейчас явно решал какие-то рабочие вопросы. Человек это был со вполне ординарной, даже серой внешностью. Совершенно обыденно выглядящий – но, когда Петров закончил с офицерами, и Алиса его отвлекла, остановив по пути, мужчина ожег ее довольно неприятным взглядом. – Добрый день, меня зовут Алиса Станкевич. Помогите пожалуйста. – Станкевич? – поднял брови Петров, глядя на девушку. – Да-да, дочь того самого Генриха Станкевича, – покивала Алиса, пытаясь скрыть раздражение. Она уже давным-давно привыкла к привилегированному статусу – доставшемуся ей по праву рождения от своего отца. Последние несколько лет практически везде к ней относились так, как полагается относиться к дочери далеко не последнего в Москве и вообще в России человека. Потому что практически везде где Алиса появлялась знали или чья она дочь, или же видели ее социальный статус. Но сейчас, когда почти каждому в этом дурдоме приходилось объяснять кто она и почему ей стоит уделить повышенное внимание, делать это с каждым разом становилось все нервозатратнее. – Вы мне поможете? – справившись со вспышкой раздражения, вежливо спросила Алиса. – Чем могу. Говорите, – довольно холодно произнес Петров. Судя по неприятному взгляду, информация о родстве с Генрихом Станкевичем его совершенно не впечатлила. – К вам в представительство вчера днем от залива Сент-Луис пешком отправились двое: сын американского прокурора Дэвида Мэйсона и наш соотечественник, Максим Царев. Оба молодые парни – один блондин, постоянно улыбается, а второй темноволосый, в солнцезащитных очках часто ходит, даже в темноте иногда. Скажите, они дошли до вас? – Вроде были похожие. Здесь где-то недалеко должен быть начальник охраны, Семенович его фамилия, найдите и спросите, – ответил Петров и не прощаясь двинулся прочь. – Эй! Стойте, а… – Алиса так удивилась его поведению, что даже не сразу поняла, что происходит. Она сделала вслед пару неуверенных шагов, но Петров уже прошел между двумя плотными группами собравшихся в очереди на раздачу еды гражданских и ускорив шаг, скрылся из вида. – Ах ты… мышь серая, да я отцу пожалуюсь, в Кувшинскую Салму поедешь работать! Где находится Кувшинская Салма Алиса не знала, но именно это название периодически употреблял ее отец по памяти службы в штабе Краснознаменного Северо-Западного пограничного округа – упоминая место, куда, бывало, грозил отправлять проштрафившихся подчиненных. И не только грозил. Раздражению Алисы сейчас не было предела. Тем сильнее ее брала злость, что связи с отцом никакой не было. Вернее, связь была, но отец сейчас отсутствовал в зоне прямого доступа, дозвониться до него не получалось – участвует в каком-то собрании или мероприятии, как обычно. Так что опция «решить проблему одним звонком» у нее сейчас просто отсутствовала. А значит, в ближайшее время не просто наказать, а даже вразумить этого плюгавого штрайбикуса в таких модных сейчас очках не было никакой возможности. Выругавшись негромко, Алиса гоняться за Петровым все же не стала, а отправилась искать упомянутого Семеновича. Девушка оббегала всю доступную к посещению палубу, два раза едва не устроила скандал, но Семеновича все же нашла. – Да-да, Царев, был такой, – покивал усатый и устало выглядящий сотрудник безопасности торговой миссии. – Только я не знаю, где они. – В смысле? – Они оба за стенами торгпредства находились, когда у нас самая война началась. Есть надежда что выжили, не волнуйтесь. Когда мы эвакуировались, тела точно не обнаружили. Алиса, ошарашенная, сделала несколько шагов назад. – Но как же… – Девушка, не волнуйтесь. Я держу руку на пульсе, как только будет информация, могу сообщить. Вы где расположились? Могу посыльного отправить. – Я… я… Алиса не сразу нашлась, что сказать. Потом сбивчиво объяснила, где находится выделенная ей каюта, в которой разместили еще двоих кроме нее. Оставив ошарашенную Алису, Семенович отвлекся. Девушка же отошла в уголок столовой и присела прямо на пол, прислонившись спиной к стене и невидящим взглядом глядя на мельтешение людей. Это было странное чувство. Пару дней назад, когда она увидела, как какой-то наглый хам спровоцировал и практически избил в самолете ее сводного брата Альберта, она испытывала к этому наглецу только отвращение и злость. Когда вскоре она увидела этого хама на парусной лодке – одного, посреди моря, поняла: вот она, справедливость, и сейчас он сполна ответит за свой низкий и наглый поступок. Но дальнейшие события выбили Алису из колеи, случившееся потом захватило ее в какой-то невероятный водоворот событий. Событий, в которых она по большей части была лишь наблюдателем. Поворотная точка случилась вчера днем, в особняке Мэйсонов: во время беседы с этой золотоволосой змеей Шиэн, у Алисы в восприятии будто что-то словно перещелкнуло. Слова Кэрол, что она с удовольствием познакомит Максима со своей дочерью, просто совершенно перевернули ситуацию в глазах Алисы. Она вдруг поняла, что Максим – тот самый человек, которого она ждала и о котором мечтала. Пусть она его и сразу не узнала, не поняла, но теперь он – ее. И точка. Мысли о том, что Максим мог погибнуть, наполняли Алису тянущей горечью – она не готова была верить в это. Она не была готова к тому, что Максим не узнает и не поймет, как сильно она сейчас хочет сообщить ему о своей ошибке. Сколько Алиса так просидела в мыслях, она даже не поняла. На нее навалилась усталость – со времени прилета во Флориду она спала совсем мало, а последние две ночи так и вовсе полнились переживаниями с напряжением опасности. И Алиса частично отключилась – проваливаясь не в сон, а в частичное беспамятство из-за усталости. Из этого странного плавающего состояния ее выдернуло ощущение прикосновения к плечу, и почти сразу рядом с девушкой присел усатый и все такой же усталый Семенович. – Ты здесь до сих пор, – удивился он. – Нашлась пропажа, можешь встречать. Алиса, выныривая из полубеспамятства, попробовала встать. Все тело затекло, во рту пересохло, мысли с трудом собирались в кучу. – Что? – хрипло переспросила она. – Ты же про Царева спрашивала? Привезли, живой. Проморгавшись, Алиса вдруг поняла и осознала, о чем речь. Поправила волосы и мельком посмотрев в карманное зеркальце, вышла вместе с провожатым Семеновичем в коридор. Мелькнули серые переходы, гулкие металлические трапы – спустившись на другую палубу, уровнем ниже, она практически нос к носу столкнулась с Максимом. Он шел в сопровождении двух матросов, опираясь на них и прихрамывая. На лице следы засохшего медицинского геля, рука в шине на перевязи, под чистой свежей футболкой заметны бинты повязок. – Максим, привет! Я рада что ты… Алиса осеклась, не зная, что сказать. Сказать «в порядке», так он не в порядке… «Рада что ты… рада что ты… чему ты рада-то, ну думай же, ну!» – заметались мысли. Пока Алиса думала, Максим кривовато улыбнулся, подмигнул ей и уже прошел мимо, даже не оглянувшись. Алиса обернулась, снова открыла рот окликнуть, промолчала и потом закрыла. Двинулась было следом, но из кабинета лазарета – куда привели сопровождающие Максима, военный доктор ее вежливо, но убедительно попросил выйти. У двери нервничающая и проговаривающая в голове разные сценарии диалога Алиса прождала около четверти часа. После вдруг опомнилась и решила быстро привести себя в порядок. Почти бегом вернулась в отведенную ей каюту, сходила приняла душ и помыла голову, переоделась. Вот только когда она снова пришла в лазарет, едва не заблудившись, оказалось, что Максима от врача уже увели. Он нашелся совсем неподалеку – в общем зале уже больше чем наполовину заполненного госпиталя. Здесь сновал военно-медицинский персонал, прибывшие с берега гражданские медсестры, переговаривались раненые – практически все эвакуированные с берега туристы, над потолком висел гомон голосов. Максим лежал не в общем помещение, а в ряду с отдельными койками, огороженными ширмами в виде небольших отсеков. Место, куда его определили, Алисе показал ассистент судового врача. Но когда Алиса дошла до нужного отсека с огороженной ширмами койкой, ее ожидало серьезное потрясение: рядом с Максимом сейчас находилась незнакомая девушка. Со знакомым лицом – Алиса вспомнила ее: это была та самая деловая блондинка в джинсах и пиджаке, которая прилетела из эвакуированного советского торгпредства. – Добрый день. Вам что-то нужно? – вежливо поинтересовалась у Алисы эта наглая белобрысая швабра.