Самсонов и Анисимов остановились посреди гостиной напротив друг друга. – Корчакова и Жмыхова. Кажется, такие фамилии были у двух девчонок, с которыми я рос в детском доме. – Кажется, играя с одной из них, вы выпали из окна? Анисимов усмехнулся: – Было дело. До сих пор прихрамываю. Ногу сломал. А к чему эти вопросы? – Корчакову убили. Анисимов приподнял брови. Его высокий лоб собрался мелкими морщинками. – И что? Я тут при чем? Мы с ней не виделись с тех пор, как из приюта вышли. Возникла пауза, поскольку Самсонов не знал, как перейти к главному вопросу, который его интересовал. Анисимов нетерпеливо приподнял брови: мол, чего надо-то? – Вы женаты? – решился Самсонов. – Нет, бог миловал. – Что так? – Подумайте сами: по статистике, два брака из трех распадаются. Вот вы купите в магазине, скажем, телевизор, если знаете, что два из трех, лежащих на складе, сломаются через месяц? Причем никакой гарантии или возможности вернуть товар не предусмотрено. Самсонов усмехнулся: – Пожалуй, нет, не рискну. Анисимов развел руками: – Вот и я тоже… не рискую. – Значит, один живете? – Почему один? С девушкой. – И где она? – На работе. Самсонов огляделся. В принципе, в комнате чувствовалась женская рука. На подоконнике стояли растения в разноцветных горшках, на полках – вазочки, подушки на диване были затянуты в вышитые божьими коровками чехлы. Впрочем, большая часть предметов явно принадлежала Анисимову, например висевшие на стене деревянные маски в африканском стиле. Самсонов где-то читал, что шаманы помещают в них болезнетворных демонов, которых извлекают из больных. Затем маски отправляют в лавки, где затариваются туристы, чтобы демон перешел в новое тело. – Вы о личной жизни поговорить пришли? – спросил Анисимов. – Если честно, то да, – ответил Самсонов, оторвавшись от разглядывания интерьера. – А я думал, что об убийстве. – Скорее, об убийце. Мы ищем человека, у которого проблемы с потенцией. Возможно, кастрата. Анисимов уставился на полицейского в явном замешательстве. Потом вдруг расхохотался. – И это, значит, по-вашему, я, что ли?! – выдавил он наконец. – Из-за той детской травмы, когда я причиндалами шарахнулся? – Никто вас не обвиняет на основании… – начал было Самсонов, но Анисимов замахал на него руками. – Думаете, я импотент? – Он вдруг развернулся и направился к шкафу. Самсонов на всякий случай расстегнул молнию на ветровке до середины – так быстрее выхватить пистолет, если что. – Сейчас я удовлетворю ваше любопытство! – продолжая хихикать, пообещал Анисимов. Он взял с полки DVD-диск и направился к телевизору. – Присаживайтесь. Самсонов остался стоять, внимательно наблюдая за хозяином квартиры. Анисимов загрузил диск в лоток и включил проигрыватель. На экране замелькали откровенные кадры фильма для взрослых. Анисимов при помощи пульта промотал вперед. – Вот! – торжествующе сказал он. – Любуйтесь! Двадцать сантиметров, и все работает. Удовлетворят вас такие доказательства? Или будете ждать мою девушку, чтобы ее допросить? Это она, кстати, на экране. Та, что слева. Самсонов вышел от Анисимова со смешанными чувствами. С одной стороны, наверное, можно было исключить детдомовца из числа подозреваемых, с другой – оборвалась такая перспективная ниточка. В машине он снова позвонил сыну психолога. На этот раз Александр Меркальский ответил. Самсонов представился и спросил, нельзя ли подъехать к ним домой для важного разговора. – Да, пожалуйста, – ответил Меркальский, даже не спросив, о чем будет этот самый разговор. – Адрес не подскажете? Меркальский продиктовал название улицы и номер дома. Самсонов подождал пару секунд – не спросит ли, зачем полицейскому понадобилось приезжать. Нет, так и не спросил. Попрощавшись, старший лейтенант отправился по указанному адресу. Меркальские жили в доме сталинской постройки: колонны, каменные балкончики, огромные по высоте лоджии, арки такие, что под ними мог бы проплыть пароход. Около подъезда стояли две машины – «Скорой помощи» и полиции. Самсонов припарковался и направился к крыльцу, когда заметил своего знакомого по работе в убойном отделе – Григория Поленова. Бритый наголо атлет в короткой кожаной куртке и мешковатых джинсах курил, стоя около скамейки, и разглядывал голубей, расхаживающих между машинами. – Гриш, здорово! – Самсонов подал руку. – Опа, какие люди! – Поленов широко улыбнулся и стиснул протянутую ладонь. – Какими судьбами? – Хотел тебя спросить о том же. Я к подозреваемому. – А я – к трупу! – Поленов расхохотался, довольный шуткой. – Твоего как звать? – Андрей Меркальский. Следователь из убойного вдруг посерьезнел: – Да ну? Моего тоже. – Прикалываешься? – Не-а. Самсонов медленно втянул воздух. – Та-ак, – сказал он, садясь на скамейку. Поленов плюхнулся рядом. – Рассказывай! – потребовал он. Когда Самсонов закончил говорить, Поленов только качал бритой головой. Сигарету он давно докурил. – Дела-а, – протянул он. – Ну пошли, поглядим на твоего подозреваемого. Мы только за полчаса до тебя по вызову приехали. Полицейские встали и направились в дом. Поленов продолжал говорить на ходу: – Меркальского нашла жена. Вернулась из магазина и увидела, что дверь нараспашку, а муж лежит в коридоре. Вся голова разбита молотком. Орудие убийства бросили рядом. В квартире ничего не тронуто. Думаю, убийца дальше коридора не ходил. Явился, чтобы убить Меркальского, сделал дело и смылся. Опрашиваем свидетелей. Может, кто из соседей кого-то видел. Они вошли в лифт – полутемную вонючую коробку, обшитую изнутри оранжевым пластиком, – который поднял их на седьмой этаж. На лестничной площадке царило оживление. Некоторых полицейских Самсонов знал так же, как Поленова. Перекинувшись с ними несколькими словами, он вошел в прихожую, чтобы осмотреть труп. Из глубины квартиры доносились женские причитания – очевидно, они исходили от супруги Меркальского. – Жена говорит, он из квартиры не выходил в последние месяцы, – заметил Поленов, наблюдая за тем, как Самсонов рассматривает жуткие раны на голове сухопарого мужчины, одетого в треники и футболку. Одна тапка слетела и лежала у порога. Все было залито кровью, частицы черепа и мозга виднелись на линолеуме и обоях – наверное, убийца нанес большинство ударов уже по лежачему человеку. Левый глаз у Меркальского смотрел на переносицу, а правый, заплывший кровью, выпал из глазницы и висел на ниточке. Рот был разбит и искривлен, так что между губами виднелись осколки желтых зубов. Некоторые были выбиты и, вероятно, находились во рту. – Почему он сидел дома? – спросил, не оборачиваясь, Самсонов. – Боялся кого-то? – Нет. С ним восемь месяцев назад несчастный случай произошел. Напали какие-то хулиганы, избили, все отобрали и – вот ведь садисты! – кастрировали. Самсонов выпрямился и перевел взгляд на Поленова. – С этого места поподробнее, – попросил он. – А что подробнее? – пожал плечами следователь. – Спустили штаны, да и отхватили ножом член вместе с яйцами. – Он должен был от потери крови умереть. – А они ему хирургическими зажимами все скрепили. – Что-что? – То самое! Значит, заранее так сделать собирались. – Поленов хотел сплюнуть, но вспомнил, что находится на месте преступления, и сдержался. – Хулиганы и грабители так не делают. – Ну, если не в первый раз…