– А помните, как Анисимов выпал из окна? – Помню, как же. Он тогда ногу сломал и яйца отбил. – Как это случилось? Нестерова вздохнула: – Баловались они с Анькой и Ленкой. В догонялки играли, а окно открыто было. Ну, он запрыгнул на подоконник, а Ленка протянула руку, чтобы его запятнать. Он назад отклонился и полетел. А внизу грузовик стоял, и он прямо о кузов шарахнулся. Слава богу, жив остался! – Нестерова неожиданно перекрестилась. – Наверное, он потом с Симохиной и Корчаковой не дружил уже? – спросил Самсонов. – Почему? – удивилась женщина. – Винил их в случившемся? Нестерова усмехнулась: – Сам, дурак, виноват! Нет, они потом так же дружили, как и прежде. – А вы с ним тоже дружили? – Нет. – Почему? Нестерова пожала плечами: – Просто так. – Кого из мальчиков вы еще помните? – Дениса. – Бокатова? – Точно. – Что скажете о нем? – Слабый, болезненный. Но славный. – Не хулиган? – Нет. Думаете, если парень хулиганил в детстве, то потом начал убивать своих знакомых? Самсонов проигнорировал вопрос. – У вас были столкновения с кем-нибудь из воспитанников? Я имею в виду что-нибудь серьезное. – Не припоминаю. – А воспитатели у вас были? Я имею в виду, мужского пола. Нестерова приподняла тонкие выцветшие брови, потом отрицательно покачала головой: – Только женщины. – Уверены? – Да. – У вас очень избирательная память, – заметил Самсонов. – Разве это не естественно? – Наверное. Были еще какие-нибудь несчастные случаи в приюте, пока вы там воспитывались? – Ничего серьезного. Я однажды сломала мизинец. Самсонов говорил с Нестеровой еще минут пять, а потом Коровин отвел ее в соседнюю комнату и попросил подождать. Женщина была очень недовольна, но осталась. Коровин предложил ей чай и вернулся в кабинет Самсонова. – Кто следующий? – спросил тот, поднимая глаза. – Ляпина. Учительница физкультуры. Приглашать? – Давай. Ляпина Карина Леонидовна оказалась рыжей, веснушчатой и невысокой женщиной с короткой стрижкой и не бросающимся в глаза макияжем. Когда она заговорила, Самсонов обратил внимание на крупноватые, но ровные зубы. – В чем дело? – с ходу спросила Ляпина с нажимом. – Мне пришлось ждать десять минут. Самсонов взглянул на часы. – Вы пришли заранее? – Вовсе нет! – На моих… – Ладно, забудьте! – Ляпина пренебрежительно махнула рукой, кладя конец спору. – Так что вам от меня надо? Думаете, это я убила Аньку и Нонку? – Нет, с чего вы взяли? – удивился Самсонов. – А как еще мне понимать этот вызов в полицию? – Мы беседуем со всеми, кто был знаком с покойными, включая их подруг. – Других вы тоже сюда вызвали? – Да. – И где они? – Ляпина демонстративно осмотрелась. – Что-то я больше никого не вижу. – Вы скоро с ними встретитесь, – пообещал Самсонов. – А теперь ответьте на несколько наших вопросов. – Ладно, давайте. На беседу потребовалось даже меньше времени, чем с Нестеровой. Физкультурница отвечала быстро, четко, уверенно – словно ей уже не раз задавали эти вопросы и она знала ответы заранее. Как они с подругами нашли друг друга после приюта, она не помнила – в точности как ее предшественница. Хулиганов среди мальчиков назвать не смогла, кто мог бы желать смерти Симохиной и Пахомовой, понятия не имела. Воспитатели мужского пола? Нет, ни одного. Да и разве мужик пойдет работать в детский дом? Разве что сам там вырос, да и то редко. Нет, инцидентов и несчастных случаев, кроме как с Анисимовым, она не помнит. Зато Ляпина сообщила фамилию одного из мальчиков, которого усыновили. Его звали Олег Филиппов. Вспомнила и других, но ни их имена, ни фамилии в памяти не отложились. – У нас с Олежкой любовь типа была, – пояснила Ляпина, объясняя, почему Филиппова она запомнила лучше. – Детская. – Понимаю, – кивнул Самсонов. – Другой у нас в приюте не было, – сказала Ляпина. – Его усыновили раньше вас? – Меня удочерили, – поправила физкультурница. – Да, он раньше свинтил из детдома. – Вы виделись потом? – Нет. – Не пытались найти его? – Нет, зачем? – Ну, подруг-то вы нашли? А тут первая любовь. Ляпина пожевала губами. – Кто-то из них сам меня нашел, – сказала она. – Теперь уж и не помню кто. Я это уже говорила. – Говорили, верно.