– Это было очень давно. Как-то созвонились. – Напрягите память. – Слушайте, я не помню! – Нестерова начала раздражаться, руки сильнее сжали сумочку. – Вы меня для чего вообще вызвали? – Расскажите о Симохиной и Пахомовой. Какими они были? – Обычными. Нормальные девчонки. У Аньки, правда, личная жизнь не сложилась. – Не сложилась? – Самсонов притворился, что не знает о разводе медсестры и ее суде с мужем. – Ну да. Мужик кобель попался. Она с ним разводиться даже хотела. – Развелась? – Не знаю. Значит, Нестерова не соврала и действительно не общалась с подругой в течение последних шести месяцев. Что-то долго для подруг. Хорошо бы все-таки выяснить, что они обсуждали на своих встречах. – Вы отмечали с подругами какие-нибудь годовщины? – поинтересовался Самсонов. Прежде чем ответить, Нестерова задумалась. – Нет, – сказала она наконец. – Правда, собирались несколько раз на дни рождения. – Чьи? – Ленкин и Каринин. – Это… – старший лейтенант заглянул в свои записи, – Корчакова и Ляпина? – Да. – Кто обычно становился инициатором встреч? – спросил Самсонов. – В смысле? – Ну, ведь не могли же вы все ввосьмером одновременно решить куда-нибудь пойти? Вы же сами говорите, что живете разными жизнями. Значит, надо каждый раз договариваться, чтобы время совпало. Чтобы было с кем детей оставить. Правильно? Нестерова медленно кивнула: – Ну да. – Так кто был инициатором? – Обычно Аня или Лена. – То есть Симохина и Корчакова? – Да. – А кто чаще? – Пожалуй, Лена. – Куда вы обычно ходили? – В кафешку какую-нибудь. – Не в одну и ту же? – Ну, несколько раз мы были в «Мастерписе-9», это на перекрестке проспекта Активистов и улицы Сикейроса. А так вообще… да по-разному. – Не помните мальчиков, с которыми воспитывались в детском доме? – Мальчиков? – Да. – Думаете, кто-то из них убил Аню и Нонну, что ли? – А вы отвергаете данное предположение? Считаете, никто из них не способен на убийство? – А зачем им? – Это и надо выяснить – почему кто-то убил ваших подруг. Нестерова задумалась. Полицейские ждали. – Как кто-то из них мог найти Аню и Нонну? – выдала наконец женщина. – Они обе сменили фамилии, когда замуж вышли. – Ну, они могли указать в соцсетях и девичьи фамилии, – возразил Самсонов. – Многие так делают. – Наверное, – равнодушно согласилась Нестерова и снова посмотрела в окно. – Так вы помните мальчиков? – Смутно. – Что так? – А вы помните всех, с кем ходили в детский сад? Или с кем учились до седьмого-восьмого класса? – Нет, но я не жил с этими людьми. – Я могу вспомнить четверых. – Расскажите о них, – попросил Самсонов, сделав Коровину знак записывать. – Сашка Рожков. Блондинчик такой, очень спокойный, тихий. Вечно играл один. Никто его не трогал, потому что растормошить Сашку было нереально. – Его усыновили? – Кажется, да. – Не знаете, какую фамилию он получил? Нестерова усмехнулась: – Откуда? Об этом ребенок узнает, только когда уходит из детдома. – Но вы с подругами все-таки нашли друг друга. – Да, как-то умудрились. – Трудно, наверное, было? Нестерова пожала плечами: – Я не помню. Мне просто кто-то из девчонок позвонил и предложил встретиться. – Кто именно? – Не помню. Самсонов не стал настаивать. – Давайте вернемся к мальчикам, – сказал он. – Еще был Леня Ку… Куле… Куте… Кутепов, кажется. Но я не уверена. Его тоже усыновили. Рыжий, веснушчатый, мелкий такой. Все баловался. Его воспитатели ругали, но не всерьез. Живой мальчишка был. – Хулиган? – Да нет, нормальный пацан. – А хулиганы были? – По-моему, нет. С нашими воспитателями особо не забалуешь, знаете ли.