Мы ехали около двух часов. За окнами проносился густой лес, объятый туманом. Длинный дорожный мост раскинулся прямо над утесами, а за ними колыхался серо-голубой Шамплейн, почти сливаясь по линии горизонта с таким же небом. Круговорот хвои, асфальта и перьевых облаков. Очень скоро широкая автотрасса сменилась извилистыми сельскими дорогами, на кочках которых мы каждый раз резко подпрыгивали. Приложившись головой о стекло, когда джип снова тряхнуло, я чертыхнулась, но отвлеклась на белую каменную церковь, которую мы проезжали, завернув в тихое поселение. В такую морось на улицах никого не было. Лес сгущался, и в просветах между деревьями мелькали поля, редеющие в преддверии зимней поры. Я потянулась к бардачку, вглядываясь в черную точку где-то вдалеке, к которой мы приближались. Постепенно абстракция вырисовалась в одинокий двухэтажный дом из черного дерева с кирпичным дымоходом, откуда клубами валил дым. Из-за кухонных штор лился тусклый свет, а сбоку к дому примыкала ферма с загоном и конюшней. Я снова приоткрыла окно: в воздухе пахло морозом, тлеющими углями и жженым сеном. Жилые постройки вдоль дороги исчезли: их опять сместил непроходимый лес. Мы не просто пересекли поселение, а оказались на самом его краю, у последнего дома, стоящего на отшибе. Моя семья жила в таком же уединении, и я успела истосковаться по сельскому уюту, поэтому обрадовалась, когда Коул остановился перед фермой. Мы приехали. – Кто здесь живет? – поинтересовалась я, отстегивая ремень. Коул тянул с ответом, выбираясь из машины. Не прошло и минуты, как входная дверь распахнулась, выпуская кого-то на скрипящее крыльцо. Из собачьей будки рядом донесся предупредительный лай. Я оторопела, взирая на Коула, показавшегося на лестнице дома. Нет, не так… То был вовсе не Коул. Я поняла это, только когда попятилась и натолкнулась на настоящего Гастингса. На крыльце же стоял кто-то иной. Но почти идентичный ему. И, заметив масштаб моего ужаса, Коул подтолкнул меня вперед. Я заморгала и снова принялась разглядывать незнакомца. Когда мы подошли, мне стало видно, что, хотя его кудрявые кофейные волосы очень напоминали Коула, черты лица были более мягкими и плавными. Мужчина оказался старше: это выдавали морщинки в уголках его глаз – не ореховых, как у Коула, а светло-зеленых. Лицо усыпали веснушки, но родинок насчитывалось меньше. В плечах незнакомец был в два раза шире, а телосложение выглядело массивным: под черной шерстяной водолазкой проступали мышцы. Коул махнул ему рукой и обогнал меня, неспешно двинувшись к крыльцу. – Здравствуй, Гидеон, – вяло поздоровался он, а затем кивком указал на меня: – Это Одри, моя подруга. А это мой старший брат Гидеон. Познакомьтесь. Я почувствовала, как свежий лесной воздух закупоривает легкие точно пробка, мешая вдохнуть. В шоке я остановилась, приоткрыв рот, переступая с ноги на ногу, пока свинцовый взгляд Гидеона испепелял меня. – Ты не отвечал на звонки, – наконец, сказал он безразличным тоном. – Я был занят, – парировал Коул, и Гидеон сложил руки на груди, по-прежнему игнорируя мое присутствие. – Полгода? – Да, это были очень трудные полгода. Забывал перезвонить. Я снова перевела взгляд с Коула на Гидеона и обратно, наконец-то замечая, что в них было ровно столько же различий, сколько и сходства: одинаково безэмоциональные лица, но совершенно разные выражения глаз. Взгляд Коула – распахнутый и выразительный, а взгляд Гидеона – тщедушный. Я сглотнула, чувствуя себя крайне неуютно: прежде даже не подозревая о существовании у Коула родственников, я без труда заметила напряжение в их отношениях. Старший, будь он неладен, брат! Коул почти переплюнул меня в скрытности. – Зачем ты привел ее? – спускаясь по лестнице на дорожку, спросил Гидеон, враждебно взглянув на меня. – Я же сказал, Одри – мой друг, – процедил Коул раздраженно. – Ты в курсе, что говорить о человеке в третьем лице в его же присутствии невежливо? Я пригласил ее. Может, проявишь гостеприимство? Гидеон сжал губы, такие же тонкие, как у Коула, и наконец повернулся ко мне. С заметной неохотой, но он смягчился. Даже улыбнулся, опуская руки, чтобы не слишком походить на неприступное мраморное изваяние. – Извини, Одри, я просто давно не виделся с братом… А к чужакам не привык. Но я буду рад вам обоим. Прошу, входите! Гидеон развернулся и, приказав собаке лежать, взбежал обратно на крыльцо, скрываясь под крышей дома. – Ну и когда ты планировал рассказать мне, что у тебя есть брат?! – исподтишка спросила я, глядя ему вслед. – Примерно никогда, – честно сознался Коул. – Гидеон не особо радушно встречает гостей, как видишь, но, учитывая обстоятельства, остановиться нам больше негде. К тому же… Как-никак, мы с ним не виделись больше года. – А он красавчик, – добавила я мечтательно и удовлетворенно заметила, как Коул нахмурился. – Мы с ним, кстати, очень похожи, – как бы невзначай пробормотал он. – Да, знаю, только поэтому он и красавчик. Уши Коула загорелись. Он жестом пригласил меня идти вперед и, забрав из машины наши вещи и Штруделя, поднялся в дом. – Ты и кота с собой притащил, – скривился Гидеон, прислонившись к косяку кухонной двери и брезгливо оглядывая Штруделя, обнюхивающего его обувь. – Он идет со мной в комплекте, – буркнул Коул, расстегивая пальто. – Как Бакс идет в комплекте с тобой. Я же тебе не указываю, каких домашних животных заводить. Гидеон хмыкнул, и лишь повесив на вешалку свой шарф и верхнюю одежду, я заметила, что он не сводит с меня глаз. Тяжесть непрошеного внимания легла на плечи, как якорь, и я судорожно оглядела себя в зеркальном столике в прихожей, якобы ненароком поправляя взлохмаченные волосы и макияж. – Поговорим? – предложил Коулу Гидеон бесстрастным тоном, а затем красноречиво добавил: – Наедине. – Нет, – отрезал Коул так небрежно, будто отказывался от лишней порции пирога. Гидеон оскорбился. – Что значит «нет»?! – Разве мы не должны сначала показать Одри дом? Если бы взглядом можно было убить, Гидеон не оставил бы от меня и мокрого места. Он сдержанно кивнул, открывая проход на кухню и обводя рукой лестницу, а затем прилегающие к ней комнаты. – Пожалуйста. Дом, в меру большой и сложенный из цельных блоков дерева, пах смолой и жаром огня из раскочегаренного камина. Здесь не было ничего лишнего: чистота и порядок, как и в доме Коула, охотничий реквизит на стенах и свежие фрукты в вазочках. Мое внимание привлекли семейные фотографии на стенах, и я улыбнулась, задержавшись перед изображением маленького Коула в тех самых красных башмачках в обнимку со старшим братом. В детстве они выглядели практически одинаково, разве что Гидеон был крупнее и выше, старше Коула примерно лет на пять. – Ух ты! Почему я не видела эту прелесть раньше? – протянула я со смешком. – Пыталась найти у Коула хоть один фотоальбом дома, но… Теперь понятно, что все их он отдал тебе. Столько фотографий! Гидеон встрял между мной и коллажем. – Как это нет альбома?! Подожди, а ты вообще знала о моем существовании? – уточнил он, и я втянула голову в плечи, по умоляющему взору Коула поняв, что накликала на него беду. – Серьезно? Куда ты дел наши фото, дурень?! – Убрал, – промямлил Коул. – На всех фотографиях мы обнимаемся, как два идиота, а ко мне иногда друзья заходят… – Не ври! У тебя нет друзей. – А откуда им взяться, когда ты всю мою квартиру детскими фотками обклеил?! Я отодвинулась от них, переместившись в гостиную и подставив замерзшие ладони к пламени. Танцующее, оно убаюкивало, и меня стало клонить в сон после долгой поездки и тренировки заклятий, пока два брата ссорились за моей спиной. Игнорируя громкую ругань, я обошла почти весь нижний этаж, когда рядом с моим плечом вырос Коул. На стенах дома была запечатлена вся история братьев Гастингс, и мой взгляд прилип к огромному семейному портрету: мужчина и женщина с двумя озорными мальчишками на руках. – Это твои родители? – догадалась я. – Они выглядят счастливыми. Похоже, так оно и было: женщина с лучезарной улыбкой и карими глазами Коула, а рядом зеленоглазый мужчина, веснушчатый, с непослушными темными кудрями. Оба казались совсем юными на изображении – наверно, мои ровесники. – Почему ты не живешь вместе с Гидеоном? – спросила я приглушенно. – Кажется, в детстве вы были очень дружны. – Наши пути давно разошлись. Мы оба выросли, но мой брат считает, что взросление коснулось его одного, – пробормотал Коул угрюмо, воровато озираясь. – Он работает на производстве кленового сиропа. Иногда мне кажется, что этот сироп склеил ему мозги. Я покосилась на Гидеона, мешающего кочергой угли в камине и упрямо делающего вид, что он ничуть не подслушивает наш разговор. – Просто не кради у него ничего. И не колдуй, – предупредил меня напоследок Коул. – Это всего на одну ночь. Притворись… нормальной, ладно? Я закатила глаза, и Коул отошел от меня. – Вы устали, – произнес Гидеон заботливо, по-хозяйски складывая разбросанные по дивану книги. – И наверняка голодны. Я как раз готовил ужин. Поможете мне с… – Ой, совсем забыл навестить Меркурио! Гидеон не успел договорить, потому что Коул, взбудоражившись, уже умчался на улицу с воплем, как сильно он скучал по своему любимцу в конюшне. Оставив меня наедине со своим старшим братом, Коул не учел то напряжение, природу которого я никак не могла разгадать. Гидеон будто возненавидел меня с первой секунды, и это ощущение отнюдь не развеялось чудесным образом, но, благо, примялось, как матрас, когда он осознал, что от моего общества сегодня никуда не деться. Гидеон вымученно улыбнулся: – Хм, что же… Одри, может, тогда хоть ты составишь мне компанию на кухне? – Да, с удовольствием. Маринуя утку, которую Гидеон достал в честь нашего визита, я наблюдала в зашторенное кружевами окно, как Коул играется с псом Баксом, пытаясь отнять у него здоровенную кость. Он выглядел по-настоящему веселым, беззаботным, и я задалась вопросом: он такой всегда, когда ему доводится провести время в зверинце? Или же дело в братском прибежище, по которому он тосковал в глубине души? Я улыбнулась, когда Бакс, отряхнувшись от грязи, забрызгал Коула и от крупиц земли родинок на его лице будто сделалось вдвое больше. – Он всегда любил животных, – проследив за моим взглядом, поведал Гидеон. – Только ради него я держу лошадей. Раньше он приезжал каждый месяц, проводил здесь выходные… – На него и впрямь много работы свалилось в последнее время, – решилась встать на защиту Коула я. – Вы с ним давно знакомы? – спросил Гидеон, осторожно отпихивая ногой мяукающего Штруделя, выпрашивающего ломтик сырого мяса. Я замялась, придумывая ответ. Коул не предупреждал меня, как надо вести себя с Гидеоном, но то, что стоило прятать свое прошлое и магию, было ясно и так. В конце концов, правилам притворства со смертными Рэйчел обучала меня с пеленок. – Месяц, – ответила я, не желая врать. – Мы познакомились в Новом Орлеане. Он… подбросил меня до отеля, когда началась буря. Нет, все-таки без вранья никуда. Гидеон скептично сощурился, перемешивая сладкий яблочный соус. – Вы с Коулом вместе? – спросил он в лоб, и я едва не расплескала весь маринад. – Очевидно, вы встречаетесь, раз ты из Нового Орлеана потащилась за моим братом в Бёрлингтон… Ты ведь точно не оттуда родом. Таких совпадений не бывает. Я взглянула на Гидеона.