Как я поняла, и Екатерина, и Роза не только разносили еду, но и убирались в столовой, а также помогали повару готовить блюда. График работы официанток – неделя через неделю, с восьми утра до десяти вечера. Судя по информации, полученной в базе данных, ни у Арсеньевой, ни у Воронцовой не было мотива ненавидеть Лизу, и вряд ли именно они подсыпали нам в еду какую-то отраву. Я тихо попросила свою клиентку приглядеться к официанткам и хорошо вспомнить, встречала ли она их раньше. Лиза некоторое время всматривалась в лица женщин, потом покачала головой. – Впервые их вижу, – проговорила она. – Мы же только вчера сюда приехали, я не помню даже, кто нам еду приносил… Не обратила внимания… – Лиза, а та женщина-призрак, она походила хоть на кого-то из этих женщин? – спросила я. – Нет, я бы не сказала… – неуверенно прошептала будущая мать. – Призрак, та, кого я видела по ночам, была высокой и темноволосой. Я не видела ее лица – оно какое-то расплывчатое было, но она не похожа на них. – Ладно, но вы еще все-таки подумайте, – попросила я ее. – Еду не ешьте, притворитесь, что пробуете. После завтрака пойдем в магазин. – Да я и не хочу, – пожала плечами та. Нам принесли завтрак – кашу и запеканку, которые выглядели не слишком аппетитно. На тарелках рядом с запеканкой лежало два кусочка масла, которые следовало намазать на хлеб – этакий вариант бутерброда. В углу зала стоял кофейный автомат, к которому выстроилась внушительная очередь жаждущих взбодриться утренним эспрессо. Я к кофемашине не подошла, не хотелось лишний раз рисковать. Посмотрим, будут ли нас с Лизой мучить галлюцинации после всех предпринятых мер… Мы дружно поковыряли кашу ложками, я намазала масло на хлеб и положила рядом. Немного подумав, отломила кусок бутерброда и незаметно положила его в салфетку, которую потом намеревалась выбросить. Если б дело происходило в Тарасове, я бы сразу отнесла образцы пищи на экспертизу, чтобы выяснить, были ли там следы каких-то веществ. Но, увы, в Ессентуках у меня такой возможности не было, а за десять дней еда испортилась бы даже в холодильнике. Поэтому мне пришлось отказаться от идеи проверить пищу из столовой. Мы немного посидели за столиком, потом покинули столовую. Сразу отправились в магазин за воротами нашей лечебницы. Помимо продуктов, в универмаге торговали сувенирной продукцией, и Лиза, несмотря на жуткую ночь, тут же устремилась к полке с кружками, магнитиками и чайными ложками, присматривая покупку. Я наполнила корзину питьевой водой, хлебом и пакетикам каши, которую следовало заварить кипятком. Нашла салаты в контейнерах, согласно сроку годности, они были свежими. В крайнем случае, днем мы можем сходить в кафе и нормально поесть, а для завтрака сгодится и такой набор продуктов. Лиза прихватила кружку с изображением Эльбруса, сказала, что привезет подарок Ярославу. Утром она ему звонила, выяснила, что муж пребывает в добром здравии и находится на работе. Я порадовалась, что моя клиентка немного успокоилась, узнав, что с Ярославом все в порядке. Оплатив покупки, мы решили прогуляться по парку Победы, который находился рядом с санаторием. Парк оказался довольно большим и ухоженным. На асфальтированной дорожке стояли красивые лавочки, мы уселись на свободную, и Лиза стала наблюдать за белками, которые были совсем ручными и нагло требовали еду. – Жалко, что мы орешки не купили! – воскликнула молодая женщина. – Женя, как думаете, белкам можно дать хлеб? – Почему бы и нет, – пожала я плечами. Лиза с энтузиазмом достала батон, приобретенный в универмаге, и принялась разбрасывать кусочки хлеба на газоне. Отломила горбушку, отправила ее в рот и с удовольствием проговорила: – А хлеб-то вкусным оказался! У нас в Тарасове такой не продают… Я тоже попробовала батон – моя клиентка оказалась права, в Ессентуках хлеб был похож на настоящий, прямо из печи. Вдвоем мы быстро уничтожили батон, потом я предложила Лизе салат. Наверное, мы смотрелись весьма странно – сидим на лавочке, жуем на двоих батон, уплетаем салаты из контейнеров… В жизни бы не подумала, что я стану заниматься подобными вещами, вместо того чтоб заказывать себе дорогую еду в ресторанах. Но Лизе подобная затея показалась веселой – она болтала ногами, точно девчонка-подросток, наслаждаясь вкусом крабового салата из контейнера. – Ой, я же забыла, нам ведь надо идти на процедуры! – внезапно спохватилась Лиза, доставая санаторно-курортную книжку, которую нужно было всегда носить с собой. – Сегодня у меня опять ванны, радоновый душ на голову и бассейн. Надо же, бассейн каждый день написан, а у вас, Женя, что? – У меня ванна с бассейном, – сверилась я со своей книжкой. – Вы хотите идти на процедуры? – Ну раз это нужно, значит, придется! – заметила Лиза. – А то получится, что мы нарушаем правила проживания в санатории. В книжке сказано, что проживающий должен выполнять все предписания врача, то есть посещать процедуры. А у меня купальник в номере, надо его взять… Бассейн уже через полчаса, нам надо торопиться! Я пожала плечами – понятное дело, нам никто и слова не скажет, если мы не явимся на какую-либо процедуру. Но вот Лизе, видимо, с детства вбивали в голову, что она должна быть «послушной девочкой» – делать что говорят, пусть даже самой ей этого не хочется, никого не расстраивать, всем пытаться угодить. Об интересах самой Лизы никому и в голову не приходило подумать – ни ее матери, ни мужу. Я уверена, что когда женщина родит ребенка, то всю себя посвятит ему, а когда он вырастет, то тоже станет пользоваться матерью, как, впрочем, и все родственники Лизы. Пока мы шли к нашему корпусу, я не удержалась и спросила свою клиентку: – Скажите, а если бы вы приехали в Ессентуки не в санаторий, а просто на отдых, то чем бы стали заниматься? Я имею в виду, если бы вам не нужно было проходить все эти процедуры? – Не знаю, – пожала плечами та. – Я не задумывалась… Наверное, гуляла бы в городе и по парку, белок бы кормила. Они такие забавные и милые! – Как мало нужно человеку для счастья! – улыбнулась я. – Вы – уникум, Лиза! Обычно люди, которые приезжают на курорт, тратят кучу денег на развлечения и экскурсии. А вам достаточно посидеть в парке да кормить белок! – Нет, поехать на экскурсию я бы тоже очень хотела! – возразила молодая женщина. – Таксист рассказывал, что здесь есть музей Лермонтова. Наверное, там очень интересно, у Лермонтова замечательные поэзия и проза! – Так в чем же дело? – удивилась я. – Недалеко от магазина есть будка с продажей экскурсий. Мы могли бы заглянуть туда и посмотреть, какие предлагаются поездки. – Но у нас процедуры! – заколебалась Лиза. – Их ведь нельзя пропускать, боюсь, ничего не получится… – У других-то получается, – пожала я плечами. – Здесь полно отдыхающих в санаториях, и, несмотря на это, люди успевают и на экскурсии выбираться, и просто по городу гулять. – Мне надо подумать… – неуверенно проговорила молодая женщина. – Пока я боюсь уезжать отсюда надолго. Вдруг мне плохо станет? Или опять… опять «она» появится?.. – Вы про призрака говорите? – догадалась я. Лиза кивнула. – Пока мы соблюдаем правила безопасности, то есть не посещаем столовую, думаю, привидения нам не грозят, – задумчиво произнесла я. – Вы, кстати, не голодны? Может, сходим в кафе? – Нет, лучше в бассейн, а то опоздаем, – покачала головой Лиза. – К тому же мы только что позавтракали. Мы зашли в номер, Лиза быстро вытащила из чемодана пакет с купальником, сунула в сумку полотенце. Потом вытащила пакет, очевидно, передумала брать его с собой. Вытряхнула купальник в сумку, вытащила санаторно-курортную книжку, открыла ее и с ужасом воскликнула: – Женя, в бассейне нужны шапочки! Я же забыла взять свою, что нам теперь делать? – Ну, если шапочек нет, нас никто туда не пустит, – спокойно заметила я. Лиза была в отчаянии. – А как же бассейн? Нет, нам надо во что бы то ни стало купить шапочки! Давайте спросим, где они продаются! Примерно с полчаса мы гонялись по всем корпусам в поисках злополучных шапочек для душа. Лизе во что бы то ни стало нужно было попасть в бассейн, как будто от этого зависела ее жизнь. А я размышляла: у нее и впрямь такой своеобразный характер? Гиперответственность своего рода? Или все-таки девушку кто-то подтравливает, что не может не сказаться на поведении… В конце концов мы нашли магазин с курортными товарами, где приобрели две шапочки для душа, и моя клиентка наконец-то успокоилась. Правда, в бассейн мы опоздали на пятнадцать минут, но нас пропустили, попросив впредь приходить вовремя. Не знаю, зачем Лизе понадобилось вообще идти плавать – она особо не усердствовала, в основном стояла возле стеночки да смотрела на воду. Бассейн оказался небольшим – всего двенадцать метров, куда с трудом умещалась толпа народу, жаждущая поплескаться в воде. От обычного бассейна он отличался наличием двух душей – в одном из них вода стекала плоской струей, другой напоминал фонтан. От скуки я нарезала круги по бассейну, ожидая, когда моей клиентке надоест стоять возле стенки, но Лиза раньше положенного времени не ушла. Только когда души выключили, объявив, что пора покидать бассейн, молодая женщина не спеша поднялась по лесенке и, дождавшись меня, пошла в душ. Я ожидала, что после плавания Лиза захочет посидеть в номере и почитать книжку, однако сильно ошиблась. Нет, моя клиентка бросилась выполнять хитрый квест под названием «пройти все процедуры». Сразу после бассейна мы побежали принимать ванны, потом Лиза объявила, что ей жизненно необходим радоновый душ, и мы ринулись в другой корпус с такой скоростью, словно за нами гналась добрая сотня чертей. Лиза, похоже, и думать забыла о том, что она беременна, оздоровительные процедуры волновали ее гораздо больше. Только когда мы посетили все мероприятия на сегодня, моя клиентка немного успокоилась. – Вроде везде успели, – заметила она. – Надо же, прошло не так много времени, как я думала! Еще только половина первого, а мы все сделали! – Восхитительно! – хмыкнула я. – Давайте пойдем вывесим купальники, а потом подумаем, где лучше пообедать. В номере Лиза принялась вытряхивать содержимое своей сумки, я же открыла интернет на телефоне и стала искать более-менее хорошее кафе поблизости. Возле санатория имелась только одна закусочная, однако в ассортименте были лишь мучные изделия. Я-то могла обойтись и хот-догом с кофе, но вот Лизе, боюсь, такая еда могла только навредить. Более-менее приличное кафе находилось недалеко от железнодорожного вокзала – там, как я поняла, был и «Макдоналдс», и кофейня, и небольшой ресторанчик с традиционной кавказской кухней. Я взглянула на ассортимент местных блюд, и, в принципе, меню показалось весьма привлекательным. Возле санатория я видела остановку – до вокзала ездила маршрутка номер четырнадцать, но пользоваться общественным транспортом не хотелось. В Тарасове я привыкла ездить на своем автомобиле, а ввиду отсутствия его предпочитала вызывать такси. Я собиралась рассказать Лизе о своих планах, но, посмотрев на нее, увидела, что моя клиентка неподвижно сидит на полу возле своей сумки и молча смотрит вниз. – Лиза? – позвала я. Неужели у нее опять галлюцинации? Но почему? Мы ведь не завтракали в столовой… Та медленно повернула голову в мою сторону. В ее глазах читался неподдельный ужас. – Что случилось? – Я подошла к Лизе и взглянула на ее сумку. Среди мокрых вещей и шлепок – женщина не успела ничего вывесить на балкон – я увидела папку с паспортом Лизы и санаторно-курортную книжку. И еще кое-что – две карты, слишком большие для игральных, обе с детальными, хорошо прорисованными изображениями. Я склонилась над картами и стала внимательно их рассматривать, не дотрагиваясь до них руками. На одной была изображена сидящая на троне женщина в золотой короне, одетая в красную мантию. В правой руке женщина держала меч, в левой – весы. Сверху значился номер карты римскими цифрами – одиннадцать, внизу я прочла надпись «Justice». На второй карте был нарисован всадник в черных доспехах. Он сидел на белом коне, в руках его было черное знамя, а вместо лица был изображен череп. Номер карты – тринадцать, внизу подпись «Death». – «Правосудие» и «Смерть», – задумчиво перевела я. – Лиза, это ваше? – Нет… – отрицательно покачала головой она. – Я впервые это вижу… Они в моей сумке лежали, но это не мои карты! – Это карты Таро, если я не ошибаюсь? – спросила я. Гаданием я, естественно, никогда не увлекалась, но о картах Таро знает, наверное, любой человек. Лиза молча кивнула. – Да. Первая – карта «Правосудие», или «Справедливость». Она, если я не ошибаюсь, означает приговор, закон, судьбу, рок. Карта «Смерть» – это рок, неизбежный конец, гибель. А сочетание двух карт усиливает значение каждой. Смерть и возмездие… Только за что?.. – Вы занимаетесь гаданием на Таро? – поинтересовалась я, пока не разделяя ужаса Лизы. – Нет, гадала моя подруга, когда мы были подростками, – проговорила молодая женщина. – Я вам рассказывала, Наташа увлекалась Таро. А я просто смотрела толкование Старших арканов – это было очень интересно, Таро значительно отличаются от обычных игральных карт. Может, поэтому и помню значения некоторых арканов. – Лиза, а вы где оставляли свою сумку без присмотра? – задала я вопрос. – Насколько я помню, вы сумку всегда держите при себе, так? Даже на процедуры вместе с ней уходили, мы с вами всегда вместе везде ходим. – Правда, я не расстаюсь с сумкой, ведь здесь паспорт и карта с наличными! – воскликнула Лиза. – В бассейне я сумку в шкафчике оставляла, но они запираются на ключ. На процедуре с радоновым душем головы сумка была у меня на коленях, в номере я тоже ее не оставляла… Не знаю, как эти карты у меня появились, мистика какая-то…