И повторила: — Только я медленно печатаю. — Не страшно. Когда приступишь? — Хоть завтра, — ответила Волкова. — Замечательно, — сказал я. — Завтра принесу в школу первую тетрадь. * * * Проводил Алину до подъезда. Вернулся домой — мама встретила меня в прихожей. — Врали те газеты, — заявила она. — Не похожа Алина на мошенницу. Я хмыкнул. Спросил: — Почему ты так решила? Мама прижала ладонь к груди. — Сердцем чувствую, — сказала она. Вздохнула. — Хорошие у неё стихи. И песню она хорошую сочинила. Рада, что мы тогда не написали это глупое письмо. Представляю, какие у неё были проблемы в школе после тех статеек. Руки бы этим журналистам оторвала! Я повесил на крючок куртку. — Как узнала её? — Ты меня дурочкой-то не считай, — сказала мама. — С логикой у меня пока всё в порядке. Помню, как ты расспрашивал о девочке-поэтессе. И этот известный на всю страну шрам… Она прикоснулась к своей правой брови. — О родителях она не солгала. Да и эта её песня всю душу из меня вынула. Мама вздохнула. — Неужто девочка так сильно испугалась, что ты уедешь? Я снял обувь, сказал: — Причём здесь я? Это просто песня. Мама покачала головой. — Просто, да не просто, — сказала она. — Но я рада, что Алина тебя так сильно любит. Я усмехнулся. — А это ты как определила? Мама снова прикоснулась к груди. — Сердце подсказало, — ответила она. * * * В понедельник на классном часу Снежка напомнила: все, кто на осенних каникулах поедет на экскурсию в Москву, должны завтра сдать деньги. Волкова у меня спросила: — Поедешь? Я усмехнулся. — Что я там не видел? Был я на Красной площади. И по ВДНХ тоже гулял. Снежка говорила: они в Мавзолей пойдут на Ленина смотреть. Такая экскурсия не для меня. — Ты не хочешь увидеть Ленина? — сказала Волкова. Она взглянула на меня: серьёзно, насторожено. — Очень хочу, — ответил я. — Но по телевизору. Сама-то ты тоже в Москву не стремишься. Поправил свой комсомольский значок. — Я ходила в Мавзолей, — ответила Алина. — Четыре раза. С классом. — Понравилось? Волкова кивнула. — Очень. Мне почудилось, что она ответила честно. — Вот если бы мы знали адрес известного литературного критика Леонида Феликсовича Лившица!.. — сказал я. — Ему бы я в глазёнки заглянул. С превеликим удовольствием. Если он, конечно, ещё не в мавзолее. Алина пожала плечами. — Я знаю, где он живёт, — сказала она. Вздохнула. — Серьёзно⁈ — спросил я. Волкова кивнула. — Думала, что встречусь с ним, — сказала она, — попрошу, чтобы он не говорил гадости о маме. — Встретилась? Алина покачала головой. — Бабушка не разрешила. — Твоя бабушка молодец, — заверил я. — Правильно, что не пустила тебя к нему. Такие лившицы с удовольствием беседуют с маленькими девочками, если те приходят в одиночку. И травмируют им психику. Поправил очки. Заявил: — Вот только я не маленькая девочка. Сам кого угодно травмирую. И не только морально. Задумался. — Хм… такой Мавзолей мне нравится. Посмотрел на Алину. — Завтра принесёшь Снежке деньги на поездку, — сказал я. — Есть у вас деньги, или заплатить за тебя? — Есть, — ответила Алина едва слышно.