— Я думаю, он делал это ради денег, — предположил Квиллер. — А он помогал своей матери материально? — В этом даже есть что-то благородное, — заметил Гомер. — Он попал в дурную компанию. Двое его приятелей были из весьма состоятельных семей. Эти смышленые ребята могли бы заняться общественной работой, выдвинуться в лидеры или развить свои творческие способности… Но получилось иначе. В своём классе они были как ложка дегтя в бочке мёда или три гнилых яблочка в корзинке рядом с хорошими. Такое бывает, и довольно часто. Усы Квиллера встопорщились — он жамкал письмо в кармане. — А какие меры приняла школа? — Ученики из богатых семей отделались выговорами, им разрешили закончить школу. А Омблоуэра выгнали вон. — Вообще-то такие вещи школа обязана контролировать, — вставила Рода. — Как звали этого парня? Джордж? Я нашёл письмо, которое он написал своей матери в Чипмунк двадцать лет тому назад. Похоже, что обратный адрес на конверте — это адрес тюрьмы штата. — Квиллер прочёл письмо вслух: Привет, мам! Пишу тебе короткую записочку — просто хочу сообщить, что меня скоро выпустят. Если Дениз всё ещё болтается на твоём горизонте, сказки ей, что я умер. У меня теперь все будет по-новому: новое лицо, новая профессия, новая жизнь. Я многому научился за прошедшие пять лет. Надо жить по уму, а не по правилам. Не лей зря слёз и не молись за меня понапрасну, мама. Я всегда был червивым яблочком в твоей корзинке. Джордж Квиллер заметил: — Почерк очень хороший, с характерным наклоном влево, и мой наметанный глаз корректора видит, что письмо написано грамотно и знаки препинания стоят на месте. Его собеседники пробормотали что-то невразумительное — они просто не знали, что сказать. — А кто были эти детки из богатых семей? И на чем разбогатели их родители? — поинтересовался Квиллер. — У одного папаша нажился на железных дорогах, у другого — был бутлегером, — ответил Гомер и быстро спросил: — Вы ведь не будете об этом писать в газете? Тут вмешалась его жена: — Гомер, Квиллер не будет тратить свой талант, чтобы рыться в грязном бельё. Квиллер возразил, не задумываясь: — Я нашёл одну старинную резную шкатулку, которая будет дорога как память миссис Омблоуэр. Я думал, одноклассники её сына знают, где её найти. Рода, вскочила, глянув на часы. — Гомер, тебе пора на процедуру. Простите, Квилл. Жаль, что приходится расставаться с вами. Я провожу вас до лифта. Когда они отошли на достаточное расстояние, чтобы Гомер не услышал их, Рода шепнула Квиллеру: — Я не хочу, чтобы его хватил удар. У него давление начинает скакать при одном упоминании Гидеона Блейка. Он и есть то самое «червивое яблочко». Этот тип получил две учёные степени и вернулся сюда под именем Грегори Блайта. Когда Гомер ушёл на пенсию, этот негодяй, устроив скандал, занял его место в колледже, потом три раза избирался на должность мэра… Ах, для Гомера это все слишком тяжело… — Понимаю, — протянул Квиллер. — Берегите Гомера: он — наше народное достояние, Рода! По пути к стоянке Квиллер столкнулся с могучим шотландцем свирепого вида, в килте и национальном головном уборе, который под мышкой тащил волынку — зрелище довольно странное, если учесть, что человек направлялся к больничному корпусу. — Энди! Что ты здесь делаешь? — удивился репортёр. — Мой старый дядька лежит здесь, — мрачно ответил шериф. — Его последнее желание перед смертью — ещё раз послушать волынку. Печальные дела. Когда я выйду отсюда, мне хорошо бы хлебнуть чего-нибудь покрепче. — У меня в запасе бутылочка очень хорошего скотча. Если ты не против заглянуть ко мне в Индейскую Деревню… — предложил Квиллер. — С удовольствием, но только попозже — после десяти. Сегодня у меня выходной — веду жену в ресторан. Квиллер изо всех сил нажал на педаль: сердце у него пело от радости. Ему не нужно было объясняться с начальником полиции, высказывать подозрения, развивать теории, делиться информацией… Дома его встретила крайне расстроенная Юм-Юм: она металась по гостиной, но не в предвкушении угощения — похоже, она не могла найти себе места из-за скверного поведения своего компаньона. — Что случилось, радость моя? — попытался поговорить с ней Квиллер. Он хотел поймать и приласкать Юм-Юм, но кошечка, ловко прошмыгнув мимо него, ускакала к кофейному столику, где Квиллер обнаружил… кошачью какашку! Она лежала на новой книге про Египет, где на цветной обложке были изображены пирамиды, уходящие в небо среди песков. К счастью, бумажная суперобложка была покрыта прозрачной защитной пленкой. Даже если Коко вздумалось нагадить, то почему он выбрал такое странное место для испражнений? Правонарушителем, вне всяких сомнений, был Коко: кошки никогда не покрывают друг друга. Безвинный, принюхиваясь, всегда топчется вокруг места преступления. А где был сам негодник? Нет, Коко не прятался стыдливо, не бежал прочь, глубоко раскаиваясь в содеянном, — он с самодовольным видом возлежал на холодильнике, удобно устроившись на голубой подушечке. Квиллер, храня олимпийское спокойствие, раздумывал, что делать. Ругать кота было бессмысленно. Может, у него случилось расстройство желудка… Хотя, впрочем, он мог бы выбрать для этих целей более подходящее место. Квиллер решил не делать ничего. Он посмотрел на кота с невозмутимым видом. И кот посмотрел на Квиллера с невозмутимым видом. Страдала, не вынеся позора, только маленькая, сладкая Юм-Юм, хранительница очага. Квиллеру наконец удалось взять кошечку на руки — он принялся носить её взад-вперёд по комнате, поглаживая спинку и бормоча ласковые слова ей на ушко, пока она наконец не замурлыкала. Успокаивая кошечку, Квиллер неотрывно думал о коте — замечательном создании по имени Као Ко Кун, который пытался передать ему сообщение, но не мог пробиться к человеческому сознанию… Он разбросал печенье. Изгваздал любимую книгу! Что же, в конце концов, он хотел сказать?! Через минуту Квиллеру пришла в голову замечательная идея. Он поставил на пол Юм-Юм — очень аккуратно — и, позвонив Кёрту Соловью, оставил для него сообщение на автоответчике. — Кёрт, это Квиллер. Я решился. Беру всё: Дэвид Робертс, Наполеон и все остальное, если вы считаете это хорошим капиталовложением. Не могли бы вы зайти ко мне завтра, около полудня? Выпьем по «Кровавой Мэри», и вы дадите мне добрый совет. Позвоните мне и, если меня не будет, скажите только одно слово на автоответчик: «да» или «нет». Квиллер заехал за Полли, чтобы вместе отправиться в «Щелкунчик», и у дверей его встретил Брут, хвостатый охранник-самозванец, который принял из рук журналиста мелкую подачку. — Хочешь иметь друга — не скупись, — заметил Квиллер. — В отношении кошек это дважды справедливо. Пока они добирались до Чёрного Ручья, Квиллер объявил своей попутчице: — Я уже решил проблему с рождественскими подарками! — А я, к сожалению, нет, — вздохнула Полли. — Что ты придумал? — Выдам каждому сертификат на татуировку в Арт-студии в Биксби. Теперь считается политкорректным выражать свою лояльность окружающей среде, имея татуировку на лодыжке с изображением представителя флоры или фауны. Полли залилась смехом, машину тряхнуло, и Квиллер еле удержал руль. — Кто подал тебе эту дурацкую идею? — Можно заказать бабочку, мышку или птичку-кардинала. — Кардиналов уже хватит. Где только их нет: на открытках, на прихватках для кастрюль, на футболках, на корзинках для бумаг — они буквально повсюду, — запротестовала Полли. — У тебя ещё куча времени впереди. Потом решишь. Я уже представляю себе Арчи с лягушкой-быком на ноге, Милдред — с белым кроликом. Квиллер держался настолько серьёзно, что Полли так и не поняла, разыгрывают её или нет. Она задумалась. — Я тут на днях видела Дерека — сворачивал на нашу улицу. Интересно, что он тут забыл? — Наверно, они с Погодом Хором придумывают, как развлечь публику на вечеринке. Не удивлюсь, если они будут бить чечетку дуэтом. Полли никогда раньше не была в высоком кирпичном особняке, где располагались гостиница и ресторан «Щелкунчик». — Погоди, вот сейчас ты увидишь интерьер так интерьер! — предупредил её Квиллер. — Фрэн Броуди решила оформить зал в «ремесленном стиле» Густава Стикли, в духе гостиницы «Макинтош». — Атмосфера здесь всё-таки другая, — отметила Полли, входя в зал. — Здесь светлее, обстановка непринужденнее, и воздуха больше. Наверно, из-за этих бледно-коралловых стен. Навстречу им — поздороваться — вышел менеджер из Чикаго. — Я говорил с той молодой парой, которую вы мне рекомендовали для управления гостиницей. Они мне понравились: симпатичные, и рекомендации у них хорошие. Я им сказал… — Мистер Нокс! Мистер Нокс! — закричала молодая девушка в форме горничной, ссыпаясь по лестнице. — Миссис Смит с третьего этажа хочет, чтобы ей прислали обед в номер! На подносе! — Никаких проблем, — спокойно ответил управляющий. — Передайте заказ хозяйке… И, Кэти, не надо бежать сломя голову, идите спокойно. Гостям он объяснил: — Студентка Мускаунтского колледжа. Первый день на работе.