— Мы вместе делаем всё, чтобы Приятная улица оставалась приятной, вместе решаем проблемы и всё такое. — А калифорнийский десант ещё не высадился? — спросил Квиллер как бы между прочим. — Ожидается вечером, — сказал Бёрджесс. — Моя экономка, миссис Ричарде, то и дело наведывается туда с кофе и булочками, под предлогом, что мы, мол, соседи. А на самом деле мы с ней просто сгораем от любопытства. Фургон с вещами прибыл в понедельник. С тех пор помощники Фран вкалывали сутки напролёт, распаковывая и расставляя всё по местам. Дом выглядит так, будто в нём живут уже несколько недель. — Один вопрос… — Квиллер выдержал паузу. — Вы что-нибудь знаете о семействе Теккерей? — Ещё бы! — не замедлил с ответом Бёрджесс. — Отец Тельмы был фермером, выращивал картофель, а капитал сколотил во время «сухого закона». Её брат стал ветеринаром, он был приверженцем холистической медицины[9], а его клиника — Лечебница Теккерея — считалась лучшей в наших краях. Я регулярно водил туда Александра на обследование. Доктор Торстон очень любил животных, а они дождаться не могли, когда снова попадут к нему. Это был крепкий, здоровый мужчина, он много времени проводил на воздухе и прожил бы ещё с десяток лет, не меньше. А смерть нашёл, когда в одиночестве бродил в ущелье по берегу ручья Блэк-Крик. Трагично. Но вот что неприятно: потом пошли грязные слухи, предпочитаю их не повторять. Со двора донёсся сигнал автомобиля, и Квиллер пошёл провожать гостей. — Да, ещё один вопрос, Бёрджесс, — спохватился Квиллер. — Фран говорит, что приём будет только для взрослых… — Да, да! Для детей, а их шестеро — от семи до десяти лет, — праздник устраивают в доме у Адамсов. Смотреть за ними будут две дочки Мэвис, тинейджеры. Они привыкли возиться с малышами. От них я узнал, что подготовлены игры с призами, ребятам покажут какой-то фильм Диснея, а может быть, даже два. Будет музыка в стиле шестидесятых. И угощение — четыре сорта пиццы и сандвичи «Сделай сам»… Девочки Адамс очень организованные и ответственные… Да, чуть не забыл, обещают, что все получат подарки. И ещё: детей ждёт шоколадное печенье с орехами. — Звучит заманчивее, чем приём с шампанским, — вздохнул Квиллер. Александр мягко подтолкнул Бёрджесса к дверце машины, и гости уехали. Вечером следующего дня Квиллер и Полли собирались поужинать в названном по-новому и по-новому же обставленном ресторане «Старая мельница». Полли в таких случаях уделяла своему наряду особое внимание и специально позвонила в ресторан, чтобы узнать, в каких цветах решён интерьер. Оказалось, в зелёном — цвете нефрита. Значит, она наденет серо-розовый костюм. Об этом важном решении она доложила Квиллеру по телефону во время их вечернего разговора. Квиллер как раз обдумывал свою очередную статью для «Всякой всячины» и по странному совпадению собирался посвятить её зеленому цвету. Квиллер хвастался, что о любом существительном или прилагательном может написать тысячу слов. На этот раз выбор пал на слово «зелёный». Но для начала Квиллер просто записал кое-какие соображения: 1. Этот цвет — четвёртый по счёту в радужном спектре. Почему он больше на слуху, чем другие цвета? 2. Зелёный свет светофора обещает безопасность. 3. Почему в одежде и в доме предпочитают синий и голубой тона? Почему не выпускают зелёные джинсы? 4. Почему Санта-Клаус ходит в красном, а не в зелёном? 5. Почему крутые подростки красят волосы в зелёный цвет? 6. Зелень деревьев поглощает из воздуха вредные вещества. 7. «Зелёный» рифмуется с «неучёным». Никто не любит, когда ему говорят: «Зелен ты ещё». Недаром в песне поется: «Ведь нам, зелёным, трудно жить». 8. Есть зелёные аллигаторы, зелёные змеи, зелёные кузнечики. Почему нет ни одного животного с зелёным мехом? 9. Почему деньги называют «зеленью»? — Йау! — раздался раздраженный вопль. Сиамцы спешили напомнить, что уже одиннадцать часов и пора подкрепиться перед сном. Глава седьмая Одеваясь для ужина в «Старой мельнице», Квиллер выбрал светлые оливковые брюки, оливковую рубашку чуть более светлого тона и бежевый блейзер. Он специально зашёл в шотландский магазин мужской одежды и купил там оливковый галстук с узором цвета беж. Его внимание к сочетаемости цветов забавляло Арчи Райкера, который хорошо помнил, каким неряхой Квиллер слыл раньше. Теперь Квиллеру приходилось угождать Полли и производить впечатление на толпу поклонников; к тому же с некоторых пор у него водились денежки, и он мог их свободно тратить. По дороге к «Мельнице» они с Полли обсуждали новый проект, касающийся защиты животных, над которым началась работа в Мускаунти. Застрельщицей проекта, получившего название «Китти-Кэт», была адвокат Мэвис Адамс. — Цель состоит в том, — объясняла Полли, — чтобы люди перестали умерщвлять нежелательных котят. Предполагается устроить шоу, чтобы собрать побольше денег в пользу проекта. — Мэвис присылает во «Всячину» весьма дельные письма, — заметил Квиллер. — Кстати, она живёт на Приятной улице. — Интересно, как Тельма впишется в такое окружение… — А знаешь, кто приходил сегодня ко мне в кабинет? Помощница Тельмы Теккерей! Сначала она оформила библиотечные абонементы на них обеих, а потом заглянула ко мне с занятным предложением. Ну и чтобы представиться. Одета консервативно, разговаривала мягко, очень милая, лет сорока. И по-моему, беззаветно предана своей хозяйке. — А что она предложила? — Видишь ли, оказывается, у Тельмы целая коллекция фотографий старых голливудских звёзд с их автографами. И Тельма готова одолжить их нам, чтобы устроить выставку. Я заверила её помощницу, что для таких случаев у нас имеются запирающиеся витрины. Представляешь, что это за фотографии! Кларк Гейбл, Мэй Уэст, Джон Уэйн, Джоан Кроуфорд… Здорово, правда? — Наверно, раз ты так считаешь, — без особого воодушевления отозвался Квиллер. — Там даже есть надписанная фотография Хедды Хоппер[10] с обложки журнала «Тайм» — в шляпке, сварганенной из пишущей машинки, микрофона и рукописи. Ответить Квиллер не успел — они уже подъехали ко входу в ресторан. — Ладно, расскажешь мне потом, — сказал он. Это была всё та же древняя каменная мельница, но её интерьер, напоминающий пещеру, декорированную деревянными балками, теперь выглядел гораздо живее благодаря тщательно подобранной цветовой гамме: столики накрыли скатертями цвета светлого нефрита, на полу лежал ковёр более тёмного зелёного оттенка. На стенах из грубого камня были развешаны сельскохозяйственные орудия девятнадцатого века. В холле Квиллера и Полли приветствовала Элизабет Харт, одна из трёх владелиц ресторана. На ней был шёлковый костюм китайского кули, тоже зелёного цвета. Над стойкой метрдотеля, словно башня, возвышался в полный рост — шесть футов восемь дюймов — Дерек Каттлбринк. Он проводил гостей к заказанному столику, над которым висела смертельно опасная на вид коса. — Надеюсь, эта штука закреплена надёжно? — спросил Квиллер. — Ты же сам вложил целое состояние в старинное фермерское оборудование, — напомнила Полли. — Между нами говоря, — понизил голос Дерек, — только не ссылайтесь на меня, Лиз раздобыла все эти штуки в Голливуде, они из какого-то фильма. — И добавил: — Один сухой херес и один коктейль Квиллера? Правильно? За столики быстро рассаживались посетители, радуясь, что ресторан снова открыт. Меню было новое, интригующее. Полли заказала три блюда, попросив принести маленькие порции: грибной суп-пюре, краб под острым соусом в «раковине» и кукурузный салат. Квиллер выбрал куриный суп с овощами, устрицы Рокфеллера, жаркое из креветок, омаров и говядины и не стал заказывать салат. — Будь здесь Милдред, она бы заставила тебя сжевать какие-нибудь зелёные листья, — заметила Полли. Внезапно в зале воцарилась тишина. Все взоры устремились к входным дверям. Обслуживавшая Квиллера и Полли молодая официантка воскликнула: — Это же ОНА! — и бросилась на кухню. Полли, которая сидела лицом ко входу и видела, что происходит, принялась комментировать: — Вошли трое… У Тельмы командирский вид… С ней помощница, та, что приходила в библиотеку… С ними мужчина… Все таращатся на них, выпучив глаза. Тишина сменилась взволнованным говором. — Тельма в жемчужно-сером костюме, — продолжала Полли, — в маленькой шляпке того же цвета, на отвороте жакета брошь, усыпанная драгоценными камнями… Заказывает что-то… Пьют шампанское… Мужчине около сорока. Не это ли её единственный родственник? — По-моему, дом, который она купила, как раз тот, что когда-то достался тебе в наследство, — один из лучших на Приятной улице, — сказал Квиллер. — Так и есть. И мне ужасно хотелось оставить его себе и жить в нём. Но я рада, дорогой, что ты отговорил меня. Сколько было бы хлопот с такой огромной недвижимостью, да ещё моя работа… Но люди, живущие на Приятной улице, такие доброжелательные. По-моему, её название оказывает на них какое-то терапевтическое действие. Кэмпбеллы никогда не меняли название этого участка своей земли. И вся Приятная улица похожа на маленькое герцогство. Ты слышал, что его жители величают Бёрджесса «герцогом»? На десерт Полли заказала себе шербет и без всякой зависти наблюдала за тем, как Квиллер уплетает огромную порцию хлебного пудинга с приправой из сливочного масла и жжёного сахара. Когда они уходили, Тельма и её гости ещё оставались в ресторане. В вестибюле Полли извинилась и удалилась в дамскую комнату, а Квиллер не спеша приблизился к стойке метрдотеля. — Слушай, Дерек, а здешние обязанности не помешают твоей карьере кантри-певца и участию в театральных постановках? — Лиз обещает что-нибудь придумать. Я хочу выступить в ревю «Китти-Кэт». — Это «Китти-Кэт» звучит как название ночного клуба в старом комедийном мюзикле. — Зато концерт должен собрать приличные деньги для программы защиты животных. Я вот думаю, не могли бы вы написать что-нибудь душещипательное о брошенных котятах? Такое, чтоб слеза прошибала. Предложения такого рода Квиллер любил. — Ты хочешь сказать… что-то вроде: Франни и Джонни — котята, Боже, как плачут они!