Лица гвардейцев оставались непреклонными, сами они напоминали каменные изваяния. Им было приказано блокировать вход в Святой город, и они были намерены выполнить приказ любой ценой. Звание лейтенанта карабинеров было для швейцарских гвардейцев пустым звуком. Однако в этот момент сзади выдвинулась какая-то фигура, в которой Рейчел узнала того самого гвардейца, с которым она разговаривала совсем недавно. Пройдя сквозь строй своих товарищей, он подошел к ней. – Лейтенант Верона, мне приказано проводить вас внутрь. Идемте со мной. С этими словами гвардеец развернулся на каблуках и пошел по направлению к воротам. Рейчел поспешила следом и нагнала его уже в воротах. – Мой дядя… Монсиньор Верона… – сбиваясь, заговорила она. – Я ничего не знаю. Мне лишь приказано проводить вас на вертолетную площадку. – Он указал ей на двухместный электрокар, стоявший у ворот. – Это приказ кардинала Сперы. Рейчел забралась в неуклюжую машинку. Мимо них, рыча мотором, проползла пожарная машина и въехала на широкий двор перед музеями Ватикана, оказавшись там в компании с другими автомобилями экстренных служб и даже парой тяжелых военных машин со стационарными пулеметами на броне. Чтобы объехать автомобильное скопление перед музеями Ватикана, гвардеец поехал направо. Перед ними продолжала полыхать Башня ветров, а откуда-то снизу била тугая струя воды, безуспешно пытаясь дотянуться до языков огня. Пламя вырывалось из окон трех верхних этажей. Над башней, словно языки дракона, переплетались и тянулись ввысь спирали черного дыма. Набитая древними книгами, рукописями и пергаментами, башня представляла собой лакомую поживу для огня. Это была настоящая катастрофа. То, что не уничтожил огонь, становилось жертвой воды и дыма. На глазах у сотен людей погибала, уходила в никуда многовековая история Запада, задокументированная, записанная очевидцами в каждой из бумаг, которые сейчас, корчась, умирали в огне. Однако душа Рейчел разрывалась совсем из-за другого. «Дядя Вигор…» Электрокар миновал гараж Ватикана и продолжил движение по вымощенной брусчаткой улице вдоль стены Леонина – высокого сооружения из дикого камня, разделявшего два города – Святой и Вечный. Они объехали комплекс музеев и добрались до обширных садов, покрывавших добрую половину города-государства. В отдалении танцевали струи фонтанов, все вокруг окутали темно-зеленые тени. Мир, казалось, разделился на две антагонистические части: идиллическую пастораль впереди и адский, пышущий огнем и дымом, разрываемый воем сирен ландшафт позади. Наконец показался конечный пункт их недолгого путешествия – угнездившаяся в складках каменной стены вертолетная площадка Ватикана. Крохотная, площадью не более акра, она была сооружена на месте бывшего теннисного корта и представляла собой островок бетона и несколько технических построек. Здесь, словно спрятавшись от царившей неподалеку суматохи, стоял всего лишь один вертолет. Лопасти его винта начали медленно вращаться, с каждой секундой набирая обороты. Двигатель завывал все громче. Этот белоснежный винтокрылый красавец был хорошо известен Рейчел. Личный геликоптер Папы Римского, который в народе окрестили «папалётом». Она также сразу узнала черную сутану и красный пояс кардинала Сперы. Он стоял у открытой двери со стороны пассажирского сиденья, слегка пригибаясь и придерживая рукой красную шапочку, чтобы поток воздуха от вращающихся лопастей не сдул ее с головы. Услышав жужжание электрокара, он повернулся в их сторону и поднял руку в приветственном жесте. Электрокар стал тормозить в некотором отдалении от вертолета. Рейчел не терпелось выскочить и броситься к кардиналу. Если кто-то и знает что-нибудь о судьбе ее дяди, то только он. Или… Из-за вертолета выступила еще одна фигура и торопливо направилась к ней. Рейчел бросилась к этому человеку и повисла у него на шее, вцепившись в него, как утопающий цепляется за спасательный круг. Над их головами стрекотали лопасти вертолета. – Дядя Вигор… По ее щекам катились горячие слезы, растапливая лед, успевший скопиться на сердце за последний час. Вигор немного отстранился: – Ты опоздала, детка. – Меня тут слегка отвлекли… – Да, я слышал. Генерал Ренде сообщил мне о том, что на тебя напали. Рейчел обернулась, чтобы еще раз взглянуть на горящую башню. От волос дяди пахло дымом, его брови были обожжены. – Похоже, напали не на одну только меня. Слава Всевышнему, что с тобой все в порядке! Лицо Вигора потемнело и напряглось. – К сожалению, не всем так повезло, – с горечью в голосе проговорил он. – Джейкоб погиб. Его тело защитило меня от взрыва. Он спас мою жизнь. – В его голосе звучала неподдельная мука. – Пойдем. Нам пора. Вигор повел племянницу к вертолету. Когда они оказались рядом с кардиналом Сперой, тот склонил голову и, обращаясь к Вигору Вероне, произнес загадочную фразу: – Их нужно остановить. Рейчел следом за дядей забралась в кабину вертолета. Они пристегнулись ремнями безопасности. Герметичная дверь закрылась, и шум двигателей словно отрезало ножом. Полозья геликоптера оторвались от бетона, и машина плавно взмыла ввысь. Дядя Вигор сидел напротив Рейчел, опустив голову и закрыв глаза. Его губы шевелились, вторя безмолвной молитве, которую он творил в своей душе. Молитве за упокой души Джейкоба и… наверное, за здравие его самого и его племянницы. Наконец Вигор открыл глаза и словно вернулся к жизни. Вертолет уже пересек серебристую полоску Тибра и удалялся все дальше от Святого города. – Те люди, которые напали на меня… – начала Рейчел. – На их машинах были номера Ватикана. Ей показалось, что дядя Вигор ничуть не удивился. – Да, Ватикан имеет шпионов не только во всем внешнем мире, но и внутри себя самого. – Кто же… С раздраженным рычанием Вигор махнул рукой, приказывая племяннице замолчать, а затем выпрямился в кресле, достал из внутреннего кармана пиджака пачку каких-то бумаг и передал их Рейчел. – Это рисунок, сделанный художником со слов единственного выжившего в Кёльнском соборе человека. Он увидел этот символ на одежде главаря тех, кто напал на собор. Рейчел развернула лист бумаги. На нем с удивительной точностью был изображен красный дракон, свернувшийся кольцами и захлестнувший шею собственным хвостом. Рассмотрев рисунок, Рейчел положила лист на колени и подняла глаза на дядю. – Этот древний символ, – пояснил тот, – берет свое начало аж в четырнадцатом веке. – Символ чего? – Символ ордена дракона. Рейчел недоуменно тряхнула головой. Название не говорило ей ровным счетом ничего. – Это средневековый культ алхимиков, возникший в результате раскола ранней церкви, ересь, ставшая свидетелем возвышения пап и антипап. Рейчел была знакома с историей правления ватиканских антипап – понтификов, которые занимали пост главы католической церкви, но избрание которых впоследствии было объявлено неканоническим. Причины тому могли быть самые разные, но чаще всего это происходило вследствие узурпации власти той или иной группировкой церковников, поддерживаемой королем или императором, и изгнания легитимно избранного Папы. С III по XV век сорок антипап восходили на Святой престол, однако наиболее бурным историческим периодом стал XIV век, когда законное папство было изгнано из Рима и нашло прибежище во Франции. На протяжении семи десятилетий резиденцией законных пап являлся Авиньон на юге Франции, а тем временем в Риме процветала феодальная анархия, в ходе которой на престол святого Петра периодически претендовали антипапы. – Но что общего может иметь столь древний культ с сегодняшним днем? – спросила Рейчел. – Орден дракона существует и сегодня. Он официально признан Европейским союзом – наравне с Мальтийским орденом, который, между прочим, даже имеет статус наблюдателя в Организации Объединенных Наций. На протяжении веков орден дракона оставался в тени, но его связывали и с орденом тамплиеров, и с орденом розенкрейцеров, и с другими тайными обществами. Орден дракона открыто признает, что в числе его членов находятся представители католической церкви. Они есть даже здесь, в Ватикане. – Здесь? В голосе Рейчел слышался неприкрытый испуг. Она сама и ее дядя превратились в мишени для убийц, руку которых направлял кто-то из Ватикана. – Несколько лет назад, – продолжал свой рассказ дядя Вигор, – разразился колоссальный скандал. Бывший иезуитский священник, отец Малахия Мартин, написал о существовании тайной церкви внутри церкви. Это был ученый, говоривший на семнадцати языках, автор многих научных трудов и к тому же близкий соратник Папы Иоанна Двадцать третьего. Он работал здесь, в Ватикане, на протяжении двадцати лет. Свою последнюю книгу он написал незадолго до смерти, и в ней рассказывалось о культе, учрежденном в недрах Ватикана алхимиками, проводившими свои церемонии в глубочайшей тайне. В животе у Рейчел засосало, но это отвратительное чувство никак не было связано с тем, что вертолет заложил крутой вираж, взяв курс в направлении аэропорта Фьюмичино. – Тайная церковь внутри церкви… Значит, именно эти люди могли быть вовлечены в побоище, устроенное в Кёльнском соборе! Но кто они? И какова их цель? – Ты хочешь спросить, зачем им понадобилось красть мощи волхвов? Понятия не имею! Рейчел погрузилась в глубокие раздумья. Опыт говорил ей: если хочешь поймать преступника, сначала собери о нем как можно больше информации. Выяснить мотив преступления гораздо важнее и полезнее, чем получить фотографию преступника. – Что еще ты знаешь об ордене дракона? – Не так много, хотя это может показаться странным, учитывая то, что он существует уже много веков. В восьмом веке император Карл Великий завоевал Европу именем Святого престола, растоптав языческие религии и навязав покоренным народам католическую веру. Рейчел кивнула. Ей было прекрасно известно о варварской тактике Карла Великого. – Однако времена меняются, – продолжал дядя Вигор. – То, что вчера было не модным, входит в моду вновь. К двенадцатому веку начался процесс возрождения гностицизма, мистического знания, причем у его истоков стояли те же императоры, которые раньше уничтожали это самое знание. Ересь, возникшая в результате раскола, постепенно трансформировалась, приближаясь к католицизму и приобретая очертания церкви, которую мы знаем сегодня. Но при этом императоры продолжали практиковать гностицизм. Конец ему пришел в конце четырнадцатого века. Из французского изгнания вернулось папство. Желая, чтобы воцарился мир, император Священной Римской империи Сигизмунд Люксембургский оказал Ватикану политическую поддержку, сделав «красивый жест», который заключался в том, что гностицизм был запрещен для низших сословий. – Только для низших? – Аристократия стояла особняком. Выжигая мистические верования из простолюдинов, император в то же время создал тайное общество, в которое входили представители королевских династий Европы. Интересы этого общества лежали в области алхимии и мистицизма. Ordinis Draconis. Высший имперский орден дракона. Он существует и сегодня, состоит из множества различных сект или, если хочешь, подразделений, которые осуществляют свою деятельность в разных странах мира. Одни занимались добрыми делами – благотворительностью, филантропией, другие лишь симулировали некую деятельность. Но были и иные побеги этого древа, во главе которых встали лидеры с черной душой. И я готов поклясться, что одним из этих ядовитых побегов стал орден дракона. Рейчел невольно придала разговору характер допроса. Сейчас для нее важнее всего был принцип «знай своего врага». – Какова же конечная цель этих бесчеловечных сект? – спросила она. – Будучи представителями культа аристократии, их лидеры считали себя и своих последователей избранными для того, чтобы править человечеством, миром. Они полагали, что предназначены для этого по праву рождения, благодаря чистоте крови. – Гитлеровская идея сверхчеловека? – Совершенно верно, – кивнул дядя Вигор. – Но им нужно нечто большее. Не только власть. Их цель – все тайные знания древних времен, дарующие им господство над миром, конечным результатом чего станет вселенский апокалипсис. – На такое не осмелился замахнуться даже Гитлер, – пробормотала Рейчел. – Сами они ведут и проповедуют аскетический образ жизни, но при этом считают себя высшей кастой и манипулируют политиками по всему миру. Они сотрудничают с такими известными экстремальными тайными обществами, как «Череп и кости»[16] в Америке или «Бильдерберг»[17] в Европе. Но сейчас кто-то из них нагло демонстрирует свою руку, которая к тому же по локоть в крови. – И что это означает? Дядя Вигор покачал головой: