Жора криво усмехнулся. – Хочешь попробовать поиграть в русскую рулетку – сдохнешь, не сдохнешь? Ну-ну. Вот только сдается мне, что склеротические явления в мозге, обратной силы не имеют, они ведь не один десяток лет копились. Короче, на твоем месте я бы особо не рассчитывал на исцеление. – Ладно, – согласился я. – Гадать смысла нет. Будем искать другие подходы. Но меня мучает вопрос: как я смогу искать к кому-то подходы если я привязан к этому порталу? Или не привязан? Можно открыть портал где-нибудь в Москве? – Вопрос! – задумчиво сказал Жорж. – мне кажется, они сами не знают до конца всех возможностей. Но по любому ты можешь сесть в самолет, на утренний рейс, слетать в Москву, а вечером вернуться. * – Алле, – раздался в трубке грудной женский голос с приятными интонациями. Я, откровенно говоря, почти не надеялся, что спустя пять лет номер у Леры останется прежним. Интересно, зачем я его сохранил? – Лерочка, привет! Последовала долгая пауза. – Неверов, ты? – Да, милая! – Милая, хм… с чего это вдруг обо мне вспомнили? – Да я и не забывал. А сегодня что-то с утра подумал о тебе… и решил: дай позвоню! Как ты поживаешь-то? Замуж не вышла? – Никто не берет, представляешь? Кому нужна дама в постбальзаковском возрасте? Напрашивается на комплимент, так за мной не заржавеет. Когда наши пути в этом грешном мире разошлись, Валерии было сорок. Значит, сейчас где-то сорок четыре или сорок пять – не такая уж и пожилая. – Не говори глупости! – бодро декларировал я в трубку. – Тебе больше тридцати пяти сроду не дашь! Слушай, солнышко, а что ты делаешь сегодня вечером? – Представь себе, так случилось, что сегодня вечером, я абсолютно свободна. Хочешь пригласить на свидание? – тон у нее был насмешливым с нотками удивления. – Почему бы и нет? – А что это мы одними вопросами разговариваем? – Действительно… Лерочка, очень хочу тебя увидеть! Может, посидим, где-нибудь, вспомним молодость? На момент нашего расставания, Валерия Субботина имела звание майора полиции и должность заместителя по научной работе начальника областного архива МВД. Именно она помогла мне легализоваться в Обнорске. Валерию жестко потроллили при рождении родители, дав ей женский вариант имени папочки. В результате Валерию Валерьевну всю школу и институт дразнили ДубльВ. В связи с этим, она терпеть не могла свое полное имя и велела звать себя исключительно Лерой. Леру я знал уже лет двадцать, она была студенческой подругой моей третьей жены, Маргариты. Они вместе заканчивали юридический. Потом жена уехала, а ее подруга осталась и стала моей подругой. Вернее, друзей у Валерии было много, и я среди них, был тем, с кем приятно иногда пообщаться ввиду наличия «богатого внутреннего мира», а когда сильно попросит, то и «дать», по старой дружбе, жалко, что ли? Периодически у Леры случались романы, и я пропадал с ее горизонта, затем романы заканчивались, и я снова начинал маячить, ведь я не требовал от нее любви и верности, а самодостаточные барышни, к которым относилась сначала капитан, а потом и майор Субботина, это ценят. Тянулись наши странные отношения лет десять, а потом я как-то утратил интерес к жизни вообще, и к женщинам в частности, и постепенно все затихло. Короче, мы договорились встретиться в кафе «Жемчужина» в восемнадцать ноль-ноль и выпить по чашечке кофе с круассанами. – Для начала… – деловито уточнил я. – Посмотрим, – не стала обнадеживать она. Хотя позвонил я, главным образом, исходя из собственных шкурных интересов, связанных с ее служебной деятельностью, разговор наш странным образом расцветил мою окружающую действительность оттенками розового и голубого. Свинцовая тяжесть, давящая на плечи, вдруг исчезла, а проблемы последних дней, обступившие меня мрачным частоколом, отступили и раздвинулись, явив сверкающую золотом надпись: «Прорвемся!» До шести оставалось еще полтора часа, и я решил провести их с пользой. Отправился в ванную, где принял душ, помыл голову и, памятуя, что Лера терпеть не может растительности на лице, тщательно побрился. Намазал рожу кремом и минут пять хлопал по ней ладонями перед зеркалом. Показалось, или действительно физиономия моя стала глаже? Помолодел? Почему бы нет, ведь самочувствие после этих визитов в прошлое явно улучшилось. Может быть возвращаясь оттуда, я каждый раз захватываю с собой частичку молодости? А если так, то и смертный приговор, вынесенный мне Жорой, может не сработать. * – Привет, Неверов! Я резко обернулся. Лера была одета в белый брючный костюм, облегающий ее вечно девичью фигуру. На ногах ажурные босоножки, на плече красная сумочка. – Ну, как тебе архивная крыса? – кокетливо поинтересовалась, она, снимая большие, в пол-лица солнцезащитные очки. Глаза у Леры одного цвета с волосами: золотистые с темным ободком – тигриные. – Отпад! – честно признался я. – Лерик, сколько тебя знаю, всегда в одной поре! Как тебе это удается? – Фигура – это гены, а остальное… – она загадочно улыбнулась, – сейчас у женщин много возможностей, были бы деньги. Феликс, – она продолжала улыбаться, но улыбка стала ехидной, – по-моему в этом костюме ты был, когда мы виделись в последний раз? Мимо – меня этим не проймешь! – Ну что ж, – согласился я, – это мой единственный выходной костюм, и одеваю его только по действительно важным поводам, наша встреча, как раз к ним относится. – Польщена, – она взяла меня под руку, – пойдем, пройдемся? – Подожди, а как же? – я растеряно показал в сторону кафе. – Погодка чудесная, зачем сидеть в душном помещении? – Ну а как же кофе… – продолжал упорствовать я – От кофе красятся зубы, – засмеялась Валерия, продемонстрировав безупречный оскал, – Знаешь сколько я за них заплатила? – Тогда может шампанское… за встречу? Давно ж не виделись. – Извини, я за рулем, – она кивнула в сторону, одиноко припаркованного у тротуара, новенького «RAV-4» – Ого! – Подарок, – пояснила она. – Слушай Феликс… я сказала, что сегодня свободна… так я соврала, – глянула на часики, – к сожалению, у меня всего полчаса времени. Не сказать, что солнце померкло в моих глазах от этих слов, но краски дня определенно потускнели. – Так у тебя новый роман, – обреченно заключил я. Она кивнула. – И кто этот негодяй-разлучник? – Один молодой дурачок, владелец известной айтишной фирмы. – Сколько ему? – Тридцать пять. – Блиа! – не смог я сдержать эмоций. – Лерка, он же тебя бросит! Поматросит… – Знаю, – она усмехнулась, – поэтому, я брошу его раньше! Мы шли под ручку по тропинке среди сосен. – Не знаю, чего они ко мне липнут, – изображала удивление Лера, – вокруг полно молоденьких сыкух вьется… – Наверное, непременно хотят трахнуть майора полиции, – не смог я удержаться от сарказма. – Подполковника, между прочим! – Ух ты! – я даже остановился. – Тебе новое звание дали? Поздравляю! – Предпенсионное, – она вздохнула и глянула на часы. – Пора? – засуетился я. – Слушай, Лер… а зачем ты?.. – Согласилась приехать? Во-первых, хотела увидеть тебя. Мог бы и раньше позвонить, старая ты сволочь! Во-вторых, я подумала, что может быть тебе плохо и нужна помощь? – она участливо осмотрела меня с ног до головы, потом заглянула прямо в душу своими тигриными глазами. – Может быть, тебе деньги нужны? У меня есть, могу дать. Ну, сознавайся. – Вот еще! – возмутился я. – Румынские гусары с женщин денег не берут! Но просьба-таки есть. Она отвела за ухо золотистую прядь и приготовилась слушать. Минут пять, пока мы возвращались к машине, я вдохновенно вешал лапшу на ее красивые ушки с бриллиантовыми сережками, о том, что на старости лет, от нечего делать, хочу написать книжку о криминальном прошлом Обнорска советских времен (особенно по линии ОБХСС) и не смог бы, в связи с этим, товарищ подполковник пособить материалами реальных уголовных дел. Выслушав эту чушь, Лера усмехнулась. – Феликс, ты знаешь мою должность?