— К Платону на рынок в магазин езжайте, обуви у него много, подберет. Рюкзак и подвесную найду я. Вооружать чем? — Мне бы ружьишко лучше, надежней. — Могу «вепря», могу помпу. Он задумался, вздохнул: — Вепрь тяжелый, черт такой. Но самозарядный. Идем лодками, в пешака далеко шляться не будем… давай «вепрь», надежней будет. Так я двудулку таскал, с пулями, на случай если мишка пообщаться придет. — Тут не мишки. — Да знаю, — отмахнулся Смирнов. — Тут я тоже погулять успел, когда все начиналось только. — Тогда сразу и дам, пристрелять только надо. — Я поднялся с кресла и подошел к шкафу. — Ствол какой? Разрешение у Смирнова есть, вписывать ничего не нужно. А вот Платону и Дмитрию лучше завтра в разрешиловку наведаться, у них только резервистские карточки. — Средний давай, если по кустам лазить придется. Для пули так и лучше. Патроны для пристрелки с работы возьму, не давай, для похода только своих специальных подготовь. Я уложил «вепря» в чехол, туда же сунул четыре стальных магазина. Застегнул, отдал Смирнову. Но он сказал: — Пусть тут полежит, племяш с утра отдаст. А то я к соседу твоему в бар пойду, куда мне это все девать? А в машину кину — так сопрут, если увидит кто. — Не вопрос. — Я отложил чехол с оружием на верстак. Смирнов ушел, а я взялся раскладывать по верстаку оружие для похода на всю группу. «Ругер гайда», без которого пока ни один выход не обходился, брать не буду. Лодки повезут, не проблема, но таскать на себе все равно не стану, так что и смысла нет. Новая винтовка с двадцатидюймовым стволом заменит, ничего страшного. Так что две новые, с разными стволами, мне и Дмитрию. Откладываю. Магазины «фаловские», уже защищенные, к каждой по восемь штук. Карабин для Милы. Ружье для Платона. Кстати, не забыть взять десяток «сверхновых» десятого калибра, специально для нас у Диего сделали. Дважды меня эти патроны спасали, так что без них никуда. Боекомплект буду выкладывать рядом с каждым стволом. Так, сорок пятый калибр… кстати, Мила какой короткоствол понесет? Хоть я навеску в .454 casull и снижаю немного, у нас убойность в другом заключается, мне такой мощный патрон больше для дальности нужен, но все же тяжел для нее этот здоровенный револьвер… Пусть со своим «зигом» идет, она к нему привыкла хотя бы. «Пустышка» сорок пятого все равно дел натворит столько, что мало не покажется никому и ничему. Да, «сверхновые» двенадцатого еще Смирнову возьму, чуть не забыл. Отложить сразу. Что у нас там за основную угрозу будет? Твари какие-нибудь, скорей всего. Так что «обманок» поменьше, а вот «пустышек» побольше. Возгорающаяся картечь, она и по призракам даже работает, и по любой другой твари из тех, что летом можно встретить. Так, тогда считаем носимый боекомплект и сколько в запасе в лодке держать. С калькулятором. В принципе, с пулями в двести пятьдесят гран эти патроны-«рапторы» не так уж намного тяжелей, чем триста восьмой, мы постепенно приближаемся к идеалу, взять можно достаточно. Но и «сабсоники» с тяжелой тоже нужны. Но возьму их меньше. В дверь со двора постучали. Я вышел на лестницу, в глазок разглядел Хмеля, задумчиво разглядывающего что-то на стене. — Заходи, — распахнул я дверь. — Это светский визит или ты по делу? — По делу. Скорей даже по куче дел сразу. — Тогда пошли чай пить. — Я закрыл за ним дверь. Хмель 20 июня, понедельник В понедельник бар открывался только в два часа, поэтому Ваня постучал в дверь, когда в окно давно светило солнце. Я оторвал гудящую голову от столешницы, увидел лежавший на ней амулет, потом осмотрел стремянку посреди комнаты, дыру в дверце шкафа и отметину в стене, а под конец взгляд остановился на свисавшей с крюка для люстры веревке. Твою мать! Вчерашние события не привиделись ночью в кошмарном сне! — Дядя Слава! — позвал Иван из-за двери. Все было всерьез. Не очнись тогда я — сейчас Иван окликнул бы меня еще раз и ушел, потом заглянул через полчаса, через час забеспокоился бы всерьез и взломал дверь. А там я такой — с потолка свисаю, еще и обмочившийся наверняка… — Дядя Слава, вставать пора! — Сейчас! Иду! — хрипло отозвался я и поскреб ногтем усеивавшие столешницу пятнышки засохшей крови. И это тоже, что ли, не привиделось? Надо звонить Гордееву. Я снял трубку телефонного аппарата, миг поколебался и опустил ее обратно на рычажки. Все было очень-очень странно. Убийцы проникли в комнату, не потревожив магической сигнализации. Сигнализацию ставил Саня. И Саня же просил разузнать об алмазах, из-за которых я и поехал в «Золото вселенной». Поэтому и стал подозреваемым. И мое самоубийство стало бы прямым подтверждением моей виновности. Прижали — вот и влез в петлю, опасаясь разоблачения. А ведь насчет алмазов Клондайк Саню предупреждал! Но, с другой стороны, Саня о моем знакомстве с дядей Мишей знать не мог, а любую магическую защиту взломать можно, было бы желание. Те же горожане с помощью «глушилки» в дом уже забирались. И что тогда? Может, и в самом деле совпадение и Саня к делу никакого отношения не имеет? Кто-то просто решил повесить на меня убийство старика? Но если так, это нечто большее, чем случайное ограбление. Не зря же следователя из Туманного прислали! Во что-то серьезное меня угораздило вляпаться, в очень серьезное. Не знаю, кто заварил эту кашу, но крови он не боится и убивать умеет. Вчера меня десять раз зарезать могли. Могли даже удавить заранее, просто все чисто сделать захотели. А значит, ничего личного, я только пешка в сложном шахматном этюде. Это дает шанс уцелеть. И первым делом надо сменить в доме замки. А Коле… Коле я позвоню позже. Надо обдумать, как это все преподнести. Голова просто раскалывалась, я принял вчерашний набор таблеток, перезарядил «таурус» и прицепил кобуру с ним на пояс, а карабин убрал под кровать. Магазины относить в шкаф не стал, просто переложил в пустовавший до того нижний ящик. Странный амулет с одной стороны был липким, с другой по кругу шли цифры от одного до восьми, а в середине было выбито либо название, либо торговая марка: «Морфей». Я сунул медный кругляш в карман и вышел из комнаты. Головная боль слегка отпустила, но из-за неудобной позы во время сна ломило поясницу и толком не ворочалась шея. Еще здорово ныла ссадина на подбородке. Впрочем, легко отделался. Мог и шею сломать. Да и удавиться мог тоже… Когда спустился вниз, Иван кашеварил на кухне. Судя по мокрым волосам, он с утра уже успел поколотиться о грушу и сполоснуться в бане. — Во сколько вчера закончили? — спросил я, встав в дверях. От запаха жареного бекона замутило. — В двенадцать уже все разошлись, — ответил Иван и почесал лоб. — Да! Выкидуха почему-то в ведре с водой валялась. Я на стойку положил. В ведре? Что ж — логично. По следам крови человека отыскать сложно, но можно, а тут — натурально концы в воду. Тупик. Я вышел в бар, втянул клинок в рукоять, утопил кнопку — и тот послушно выскочил наружу. Ночь в воде механизму не повредила, но по уму его следовало разобрать, просушить и смазать. — Не слышали вчера ничего подозрительного? — спросил я, сунув нож в карман. — Нет. — Иван вышел с кухни с бутербродом в руке. — А что? — Идем, покажу. Мы поднялись на второй этаж, и я позволил помощнику зайти в мою спальню первым. — Что за нафиг? — не сдержался Иван. — Дядь Слав, вы меня разыгрываете, да? — Шкаф посмотри. — Охренеть, — протянул парень, заметив простреленную дверцу, и уставился на меня. — Это как вообще? Это же не вы. Или вы? — Стрелял я. Петлю не я вешал. — Это когда? Ночью? Но я бы услышал! А сигнализация почему не сработала? Я тяжело вздохнул и уселся на кровать. — Почему не сработала сигнализация — это большой вопрос. А не слышал ты ничего из-за установки звуковой завесы. Есть такие амулеты, не самые дорогие, но и не из дешевых. — Да что тут стряслось?! — потребовал объяснений Иван. Я рассказал, и он предположил: — Горожане поквитаться решили? — Нет, — покачал я головой. — Если бы действовала «глушилка», амулет отсечения не сработал бы.