— Потом посмотришь. — А старый карабин оставите или продадите? — Оставлю. — Зачем вам два? Я обреченно вздохнул и попросил помощника: — Вань, иди в баню, а? — Как-то грубо прозвучало, — заржал Иван. — На стрельбище с собой возьмете? — Возьму. Если подойдет, подумаю — может, «левер» на тебя переоформим. — А чего не подойдет? Вон он насколько короче. В самый раз для вас. А мне длинный… — Иди, говорю, отсюда! Иван убежал в баню, а я поднялся на второй этаж и убрал карабин в шкаф. Защита на нем чисто символическая, но простого вора Санина сигнализация отпугнет, а непростым оружие малоинтересно. Вот алмазы их точно заинтересовали бы. Алмазы — да… Я прокрутил эту мысль в голове, спустился в бар и сменил за стойкой тетю Машу. Один из столиков к этому времени уже освободился, а шумной компании на стол только что выставили полный кувшин, поэтому я спокойно уселся на табурет и развернул газету. Почти сразу в бар зашли три коллеги Ирины, с которыми мы время от времени сталкивались в госпитале, но надолго не задержались — просто забронировали столик на вечер и отправились дальше. Я вынес на улицу новый кувшин и только вернулся за стойку, как зашли два молодых парня. Они сели внутри и принялись выспрашивать подробности технологического процесса; я попусту молоть языком не стал и налил на пробу светлого. Ребят пиво устроило, заказали по кружке и попросили принести меню. Заказ приняла тетя Маша, а я соорудил бутерброд, но прежде чем успел налить из термоса чаю, на улице послышались крики. Нехорошие такие крики — испуганные. Не теряя времени, я схватил лежавшую под прилавком телескопическую дубинку и бросился на выход. Компания, которой только что выносил пиво, разбежалась от стола, сидеть остался только бородатый мужик, бледный словно смерть. И с еще более бледными глазами. С бельмами? Нет, вовсе нет… Мужик с хрустом откусил кусок бокала, а когда приятель попытался отвести в сторону его руку, бесноватый плюнул стеклянным крошевом вперемешку с кровью и ударил собутыльника острым краем. Кожаную куртку стакан не прорезал, но доброхот с матом отпрыгнул назад. Бесноватый вскочил на ноги, резким движением откинул в сторону пластиковый стол, на дощатый настил полетела посуда. Посетители без всякой паники отступили от него подальше. Оружие было у многих, да только пускать его в ход против знакомого никому не хотелось. Ну, по крайне мере, пока он не вцепится в горло… Резким движением я разложил телескопическую дубинку, и пальцы легонько стиснуло управляющее заклинание, но пробитая голова клиента едва ли могла послужить хорошей рекламой бару, поэтому ударные чары пришлось сбросить на самый минимум. Белые-белые глаза остановились на мне, по коже пробежал холодок. Никакой метафоры — на миг и в самом деле прихватил озноб. А потом бесноватый ринулся в атаку, я шагнул вбок и врезал ему по колену. Отбитая нога подломилась, мужик завалился на бок, получил дубинкой по затылку и уткнулся лицом в настил. — Полотенце! — крикнул я, наваливаясь на бесноватого и заламывая ему руки за спину. — Ноги фиксируйте! Быстрее! Кто-то бросился на помощь, а тетя Маша вынесла из бара полотенце, и я стянул им запястья бесноватого. Тот очнулся, зарычал, задергался и едва не сбросил меня со спины, но общими усилиями его удалось удержать на месте. — Звоните в СЭС! — потребовал я. — Быстрее! — Нельзя! — прохрипел прижимавший ноги бесноватого к настилу толстяк. — Они его в спецприемник «Черного квадрата» отвезут! — Варианты? — В Патруль надо звонить! Пусть пришлют машину, на базе изолятор! — Патруль здесь при чем? — Мы из Патруля! — пояснил толстяк. — Мы ночью в Форт вернулись. Вот и отмечали… — Телефон на стойке! Один из патрульных убежал в бар, и уже минут через пять на парковку заехала серая «буханка» с красной полосой на борту. Медик вколол бесноватому успокоительное, крепкие санитары переложили его на носилки, зафиксировали брезентовыми ремнями и погрузили в машину. Я взял швабру и принялся сметать осколки с досок на газон, а пришедший мне на выручку толстяк, будто извиняясь, пояснил: — Мы на опорнике к востоку от Лисьих Выселок месяц торчали. А там дурные места, у людей крышу сносит только в путь. — Бывает, — вздохнул я, ставя на ножки перевернутый стол. — Бой посуды мы оплатим, — сунул мне толстяк потертый червонец. — Ну как, замнем дело? — Замнем. Я вернулся в бар, один из молодых парней, что расспрашивал о пиве, не утерпел и поинтересовался: — А что с ним было-то? — Да таблетки надо пить, которые выписывают, — проворчал я, убрал монету в кассу, и тут к бару подъехал УАЗ традиционной для Дружины расцветки. Хлопнули дверцы, водитель остался курить на улице, младший сержант и рядовой прошли в бар. — Вызова не было! — сразу заявил я, не желая давать показаний по поводу случившегося. — Хмелев Вячеслав Владимирович? — неожиданно спросил младший сержант, придерживая ремень свисавшего с плеча автомата. — Допустим. — Пройдемте с нами! — С хрена ли? — выдал я, от удивления не выбирая выражений. — Там объяснят. Я только покачал головой. — Не интересно. Младший сержант насупился, оглянулся на рядового и угрожающе произнес: — Неповиновение законным требованиям сотрудников правоохранительных органов… — Тут он обратил внимание на пластиковый прямоугольник, которым я демонстративно постукивал по стойке, и замолчал. Я передвинул удостоверение резерва Патруля на край стойки и посоветовал: — Обращайтесь к моему руководству. Коллега… Не знаю, как взаимодействовали в таких случаях Дружина и Патруль, но, судя по вытянувшемуся лицу младшего сержанта, процедура эта была не из простых. Одно дело -скрутить и закинуть в машину пьяного дебошира, пусть хоть обкричится, что он из Патруля, и совсем другое — без всяких оснований арестовать патрульного на глазах у многочисленных свидетелей. — Так сегодня выходной! — напомнил рядовой. — А дежурный на что? — парировал я. — Нам срочно сказали, — помрачнел сержант. — Кто сказал? — поинтересовался я. — Дознаватель Могилевский. — О! Знаю такого. А что стряслось? — Не могу сказать. Ситуация начала меня откровенно напрягать — все же не каждый день за тобой присылает наряд шапочно знакомый дознаватель Дружины. А ну как что с Ириной стряслось? — Мой процессуальный статус какой? — спросил я напрямую. — Свидетель, — ответил окончательно сбитый с толку младший сержант. — С этого и надо было начинать, — вздохнул я, заглянул в дверь за спиной и окликнул повариху: — Тетя Маша, мне отъехать надо, сходите за Иваном. Только постучите в баню, а то мало ли какой там срам? Тетя Маша рассмеялась. — Да чего я там не видела? Я попрекать повариху излишней самоуверенностью не стал и предупредил дружинников: — Сейчас поедем. Парни кивнули, заметно расслабились и принялись с интересом посматривать по сторонам. — Куда поедем? — спросил я как бы между делом. — На место… — начал было младший сержант, но мигом заткнулся. — Нам нельзя говорить. — По времени это сколько займет?