Что это? Способность воплощать что угодно? Или дар притягивать к себе… да что угодно! Кайл смутно припомнил многочисленные эпизоды своей жизни… Вещь, которая потерялась, – стоило принцу ее представить, как она тут же находилась где-нибудь поблизости. Или человек, о котором он думал, в скором времени попадался ему навстречу. Как тогда в парке – Элея… Нет, все это – мелочи, которые могли произойти с любым человеком. А может быть, чудесное приключение было плодом того, что картину написал волшебник. Кайл понял, что совсем запутался… Выход здесь только один – еще одна попытка… Принц улегся поудобнее и попытался абстрагироваться от тьмы и запахов камеры. Далеко не сразу, но ему удалось очистить свое сознание, которое было теперь подобно белому листу бумаги – рисуй что угодно. Тогда Кайл сосредоточился и медленно, пытаясь не упустить ни одной детали, начал воспроизводить перед собой принадлежавшие ему некогда комнаты… Через несколько мгновений ему это удалось… Но, к его великому изумлению, картина кардинальным образом изменилась. Исчезло все, что напоминало ему о детстве: старые игрушки, смастеренные Катором; его низкая постель; кресло, в котором он совершил столько прогулок со своим верным слугой. На стене уже не висели его легкие мечи, а полки шкафа с доспехами были набиты бутылями с редкими винами и богатой посудой. Комнаты были уставлены роскошной мебелью, а стены и полы украшали прекрасные ковры из Шеронтома. Лишь стены и потолки, расписанные старым придворным мастером, говорили о том, что эти помещения когда-то принадлежали именно ему. Возможно, если бы не сама аура его маленького мира, в котором он провел столько лет, Кайлу так и не удалось бы воплотить перед собой ту часть замка, в которой он проживал. Взгляд принца простерся к самой дальней из комнат и, обозрев картину творящегося в ней, шокированный, застыл. На огромной, занимающей почти все помещение постели его дядя Иктон, герцог Волчьих гор, абсолютно голый, развлекался с двумя девицами. Одна, исторгая из себя громкие стоны, извивалась на чреслах Иктона. Другая же, прикрыв глаза, елозила низом живота по лицу наместника короля. Вдруг, словно почувствовав что-то, последняя подняла веки и удивленно уставилась прямо на Кайла. Через мгновение принц понял, что девушка его не видит, она лишь смутно почувствовала чье-то присутствие. Коротко выдохнув, Кайл яростно стер непотребное видение и вновь оказался во тьме камеры. Его захватило чувство безграничного гнева. Подлый предатель и убийца бросил своего племянника подыхать здесь, а в его покоях устроил бордель! Но уже через минуту другая мысль изгнала ярость из души принца и наполнила ее ликованием победителя, выигравшего тяжелую битву – у него получилось!!! ЭТО, как говорил Мэйс, действительно произошло! Если бы нечаянный зритель увидел сейчас истинного наследника престола – Кайла Торнола, то он решил бы, что принц и правда сошел с ума: в вонючей и сырой камере, на грязных нарах лежал молодой человек, который сладко потягивался и счастливо улыбался… Видения другого, волшебного мира, которыми грезил принц в сумраке камеры, бесцеремонно разогнал негромкий и, даже можно сказать, нерешительный стук в дверь. Кайл удивленно приподнялся на локтях и затаил дыхание. На его памяти еще никто не стучал в эту мрачную дверь. Шаги тюремщика, скрежет подсовываемых под дверь мисок – вот и все звуки из внешнего мира, что он слышал за время своего заточения. Неужели посетитель?! Стук повторился, громче и требовательнее… – Брат, – тихо произнес за дверью знакомый голос. Принц замер, не смея поверить в произошедшее… Подлый предатель и сообщник Иктона явился, чтобы… Что? Поглумиться над несчастными пленниками? Наверняка о том, что Катор отошел в царство Четверых, в замке никто не знал – если верить догадкам, что тюремщик был глухим. – Кайл! – в голосе Дибора уже отсутствовали те нерешительные нотки, что были слышны поначалу – теперь прорывались интонации нетерпения и страха. – Да, Дибор, я слушаю тебя, – едва различимо ответил узник. – Брат, – было слышно, что посетитель растерялся. – Я… я… – Никогда не называй меня так, Дибор! – произнес принц. – Мой брат умер в тот злополучный и страшный день, когда Иктон и его слуги бросили нас в это подземелье. За дверью – тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием нежданного визитера. Вполне вероятно, он заготовил для своего простодушного брата какую-то сказку, но та в мгновение ока разбилась о волну ледяного отчуждения, идущую из каменного склепа. Кайл легко почувствовал замешательство гостя и с долей иронии констатировал: – Тебе больше нечего сказать мне, Дибор! У тебя нет и не может быть никаких оправданий. Так что катись и наслаждайся жизнью, короной, да чем угодно! А мне дай спокойно умереть здесь – в какой-то мере я уже привык к таким условиям и одиночеству. – К одиночеству? – срывающимся голосом произнес Дибор. – А как же Катор?! – Не смей упоминать это имя, предатель! – с яростью воскликнул Кайл и спустя несколько секунд едва различимо добавил: – Катор давно отправился к Четверым. – Как?! – в ужасе вопросил подавленный Дибор. – А как же… он… Как ты… О Четверо! Ты что, в одной камере с трупом? – Да, возлюбленный мой брат, – злорадно подлил масла в огонь принц, – мой верный слуга сгнил у меня на глазах! Его белеющие во тьме кости передают тебе и дяде пламенный привет! За дверью раздался громкий стон, тут же перешедший в жуткое рычание. Наконец Дибор, видимо, справился с обуревавшими его чувствами и с надрывом произнес: – Брат… – Не смей! – воскликнул Кайл. – Хорошо… Кайл, я… я очень виноват перед тобой… Я поддался уговорам Иктона. Я был слеп и жаждал власти… Но поверь мне, я и представить себе не мог, что вас… тебя содержат в таких условиях! Хочешь… хочешь, я сейчас же распоряжусь выпустить тебя отсюда? И тогда… – И тогда, – резко оборвал его Кайл, – ты и твой дядя немедленно предстанете перед судом, на котором вас обвинят в государственной измене и узурпации трона! И поверь мне, на следующее утро вы оба будете казнены! Запомни, в роду Торнолов еще остался человек с честью и жизненными принципами! На одну короткую минуту за дверью воцарилась тишина. Затем Дибор тихо и грустно произнес: – В таком случае, Кайл, я больше ничего не смогу сделать для тебя. Я считал, что мы могли бы прийти к соглашению – ты отказался бы от трона в мою пользу и спокойно продолжал бы жить в замке. Прирожденный правитель – я, а не ты – калека, достойный лишь жалости. Я искренне любил тебя, Кайл, и муки совести ни на день не оставляли меня. Но судьба королевства для меня важнее! Продолжение великого рода Торнолов не сравнится с любовью к своему ущербному брату! Леросу нужен король-воин, король-завоеватель, а не подобие правителя, большую часть дня витающее в облаках. Прости меня, если сможешь, и прощай… За дверью камеры раздались уверенные шаги стремительно удаляющегося человека… Кайл ошеломленно всматривался в темноту, как будто мог увидеть спину уходящего брата. Вот и все… Теперь у него уже точно не осталось близких людей. Если раньше и существовала смутная, призрачная надежда на то, что Дибор его не предал, то сегодня она умерла. Брат… Сердце Кайла сжалось при воспоминании о том, как они вместе играли в детстве, подражая легендарным воинам… О том, что не было в замке парочки неразлучней, чем они, вечно замышляющие какую-то шалость… О том, как рыдал у его постели брат, сетуя на злополучный подарок отца… Как он клялся Кайлу в том, что никогда не оставит его… О его обещании у смертного одра отца всегда и во всем помогать своему брату… А сейчас… Дибор рассуждает как искушенный в политике человек, ставя интересы королевства превыше братской любви. Конечно, герцог Иктон наверняка основательно промыл мозги своему ставленнику. Но то предательство, которое совершил Дибор и в котором сегодня он прямо признался… Не было, по мнению Кайла, таких обстоятельств, что могли бы оправдать содеянное! Принц тяжело вздохнул и откинулся на ложе. Теперь его, кажется, уже ничто не держит в этом мире. Разве что смутное воспоминание об Элее… На несколько минут Кайл погрузился в размышления. Затем веки его открылись, а на губах заиграла торжествующая улыбка. Он вернется! Он обязательно вернется за своей Элеей! Могущественный и всесильный, он возвратится, чтобы покарать изменников. Истинный король придет на землю Лероса, чтобы исполнить обещание, данное отцу! Преисполненный самых светлых чувств и радужных надежд, Кайл прикрыл веки и мысленно устремился к волшебному полотну Мэйса Кеста… Мгновенно в сознании всплыли очертания могучего дерева, стоящего на самом берегу маленького озерца. Всей силой своей души рванулся несчастный пленник к незнакомому, но уже такому родному миру… Ничего не произошло… И хотя Кайл, за много лет изучивший картину до мельчайших подробностей, видел ее так, словно она висела прямо перед ним, чудесный пейзаж никак не хотел воплощаться в реальность. Кайл зарычал и, собрав волю в кулак, попытался еще раз… Видение чуть заметно дернулось навстречу его порыву и вновь замерло, превратившись в обычный холст. Все! Путь отрезан!!! Принц обессиленно вытянулся на ложе, расслабляя мышцы, скованные небывалым перенапряжением. Одновременно он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь погасить приступ животной паники. Мысли, кружась сумасшедшим хороводом, тщетно пытались найти ответ на единственный вопрос: «Куда ЭТО исчезло?» Не прошло и часа с тех пор, как он «навестил» свои бывшие покои… Что же произошло с тех пор? С небывалым трудом вынырнув из волны истерии, обрушившейся на сознание, Кайл анализировал сложившуюся ситуацию, пытаясь не упустить ни одного, даже самого незначительного нюанса… Он скрупулезно воспроизводил в уме каждую минуту своего погружения в то непередаваемое состояние, когда собирал вокруг себя новую реальность. Он сопоставлял свои ощущения «до» и «после»… В конце концов его осенило – энергия, вот в чем все дело! Возвратившись из чудесного мира, Кайл, несмотря на охватившую его эйфорию, чувствовал легкий упадок сил. И это несмотря на импульсы живительной силы, полученные им от необычного дерева! Что и говорить, после посещения своих комнат он был измотан буквально до предела, но не заметил этого из-за ярости, охватившей его при виде «шалостей» дяди Иктона. Наверняка воплощение вокруг себя иной реальности требует колоссальных энергетических затрат! А он, поддавшись дешевым сантиментам, истратил последние силы на посещение своих покоев! И только Четверо знают, сколько времени теперь понадобится на восстановление… Кайл грустно, но с долей облегчения вздохнул и вытянулся на своем ложе. Он запретил себе на время вспоминать творение Кеста и вообще попытался очистить свой мозг от размышлений. Вскоре принц незаметно для самого себя заснул крепким здоровым сном, который не потревожило ни одно сновидение… Через несколько долгих часов отдохнувший наследник престола открыл веки и сладко потянулся. По всему телу прокатывались волны силы, почерпнутой им от древесного великана. Принц еще несколько минут неподвижно лежал, оценивая свое состояние, и, наконец решившись, вызвал полотно великого художника… Ветви волшебного дерева кивнули ему и наклонились вперед, словно протягивая руки, а прохладная вода голубого озерца призывно всколыхнулась… Отбросив сомнения и тревогу, Кайл потянулся к родному пейзажу… Спустя мгновение злосчастная сырая камера опустела. О последних ее постояльцах напоминали лишь легкий запах гниения и маленькие лоскуты легкой сорочки принца, оставленные им на холодных влажных камнях. В углу все так же монотонно продолжала капать с потолка вода… Глава 8 В дверь небольшого и бедно выглядевшего домика, расположенного на одной из многочисленных улиц торгового квартала Санирада, осторожно постучал молодой человек в потертом плаще и запыленных сапогах. Его усталая гнедая кобылица, грустно склонившая голову под знойными лучами полуденного солнца, была наспех привязана к изгороди маленького двора. Путник устало вздохнул и еще раз ударил кулаком в дверь, на этот раз более настойчиво. Дверь слегка приоткрылась, и на посетителя настороженно взглянул сгорбленный старик, подслеповато прищурив глаза, обрамленные густой сетью морщин. Но уже через секунду лицо пожилого человека озарила радостная улыбка. – А-а, мой славный Гияр! Мы уже начали волноваться! Слава Четверым, ты жив и в добром здравии! – Да, дядя! – путник откинул капюшон и слегка приобнял хозяина дома. – Помощь Четверых мне и правда была необходима! Мне срочно нужно переговорить с мастером Диамоном – у меня для него дурные вести! И прошу тебя, напои мою лошадь! Старик пропустил племянника в полумрак помещения и, настороженно оглядев пустую улицу, тут же прикрыл дверь. Скинув с плеч запыленный плащ, Гияр повесил его у входа и решительно проследовал к дальней из комнат. На пару секунд он застыл в нерешительности у входа и уже поднял руку для того, чтобы постучать, как вдруг дверь неожиданно распахнулась, и молодого человека заключил в свои объятия лекарь Диамон. – Я с нетерпением ожидал тебя, мой юный друг! – ласково улыбнулся самый известный врачеватель королевства. – Заходи и подкрепись после дальней дороги. Не заставив себя просить дважды, Гияр вошел в скромную обитель старика и уселся за круглый стол, на котором стояло широкое блюдо с запеченной птицей и кувшин с вином. Он торопливо прожевал большой кусок мяса и, отхлебнув из бокала вина, взглянул на старика: – Великий мастер, все в точности так, как и рассказывал тот человек! Это… это, – парень нервно сглотнул и боязливо передернул плечами, – очень страшно… Диамон обеспокоенно взглянул Гияру в глаза и взял его за руку. – Успокойся, мой мальчик, и по порядку все расскажи. – Как мы и предполагали, я добрался до Фетии за пятнадцать дней. Что и говорить, довольно унылая провинция. Скудная растительность, невыносимая жара и раскаленный ветер, постоянно дующий со стороны Тайранской пустыни. Маленькие деревушки, пустые дома и заброшенные земельные участки… Люди спешат покинуть местность, над которой нависло ужасное проклятие, – по пути мне непрестанно попадались навстречу целые семейства, перевозящие на повозках свой скарб. Глаза этих людей были исполнены животного страха. На все вопросы они отвечали лишь одно: «Черная смерть…» – и прятали глаза, словно одно воспоминание об этом могло принести им погибель. Гияр устало потер покрасневшие глаза и вновь наполнил свой бокал. Диамон терпеливо, не перебивая, слушал своего собеседника. – Так вот, когда я добрался до одной из деревень, расположенных вблизи проклятых песков, то застал в ней лишь пожилую женщину, ухаживавшую за своим больным сыном. Все остальные жители этого мрачного поселения либо ушли, либо… умерли, – парень в отчаянии помотал головой, – я не знаю, как это назвать… – Успокойся! – твердо произнес Диамон и добавил уже мягче: – Что произошло дальше? Под пристальным взглядом старика Гияр взял себя в руки и продолжил: – Парень, лет шестнадцати, едва дышал… Его губы почернели, а кровеносные сосуды на шее и лице вздулись и багровой сетью проступали под бледной кожей. Я спросил женщину, почему они не уехали со всеми. «Мы не успели, – утирая слезы, ответила она. – Болезнь уже впилась в тело моего мальчика. Я уеду сегодня вечером, после того как… похороню его». «Почему вы так уверены, что он умрет именно сегодня?» – изумленно спросил я. «Они все умирали к вечеру на пятый день. У меня уже и саван приготовлен». Гияр тяжело вздохнул и продолжил: – И действительно, через пару часов тело паренька выгнулось, с губ потекла кровавая пена, и через минуту он испустил дух. Я помог старушке обернуть покойного саваном и погрузить его на телегу, запряженную старым облезлым мулом. Местное кладбище располагалось совсем недалеко. Мать нежно поцеловала свое мертвое чадо сквозь ткань савана. После чего позволила мне опустить тело в уже приготовленную могилу и забросать его землей. Затем она взяла мула за узду и молча удалилась. Помня данное вам обещание, я остался возле могилы, чтобы убедиться, что все рассказанное тем человеком было правдой. В ожидании я осмотрел кладбище, и, несмотря на вечерний зной, ледяной озноб прошел по всему моему телу… Некоторые могилы были разрыты – в их центре зияли темные дыры… Ужас сковал мое трепещущее сердце, но, собрав всю свою волю, я терпеливо ожидал страшной развязки… Тишина, порывы горячего ветра, кроваво-красный закат и разоренное кладбище… Наконец пришел этот страшный момент, ради которого я, превозмогая приступы паники, оставался возле свежей могилы. Еще не высохшая на поверхности захоронения земля слабо всколыхнулась… Я немедленно вскочил на ноги и с трудом попытался успокоить лошадь, которая, почуяв неладное, пронзительно заржала. Не веря в происходящее, я с возрастающим ужасом наблюдал за тем, как шевелились мелкие комочки земли. Потом на верху холмика показалась сначала одна, а затем вторая рука мертвеца. Неторопливо и размеренно они расчищали своему хозяину путь наверх до тех пор, пока на поверхности не показалась голова… Диким взором застывших глаз мертвец впился в меня, и я почувствовал, как подкашиваются мои ноги. Едва владея собой, я взобрался в седло и, сжав поводья, приготовился к бегству. Тем временем восставший покойник, извиваясь, словно огромный червь, уже выполз наружу и поднимался на ноги. Моя кобыла вновь дико заржала и дернулась было прочь, но я сумел удержать ее. Мертвец снова обжег меня взором, и, могу поклясться, на его черных губах появилась отвратительная улыбка! Не в силах более выносить это страшное безмолвное зрелище, я ударил каблуками лошадь и пустил ее в галоп – прочь от этого ужасного кладбища. Лишь один раз я посмел оглянуться – мертвец неторопливо шагал в сторону бескрайних песков… Гияр замолк и опустошенно вздохнул. Затем он с мольбой взглянул на собеседника: – Что происходит, мастер?!