– Нейтрализовать, господин? – чуть ли не со слезами произнес парень. – Но чем я могу… – Помолчи! – резко перебил его герцог и достал из-под полы плотно запечатанную шкатулку. – Здесь – порошок, который ты будешь ежедневно подсыпать в еду и вино короля в течение определенного периода времени! – За-за-чем? – заикаясь от страха, произнес парень. Герцог Торнол скрипнул от переполнявших его чувств зубами, встал с кресла, подошел к съежившемуся Ивору и сжал его плечо своей железной рукой. – Затем, чтобы избавить страну и самого короля от той ужасной участи, которую уготовили для всех нас силы Зла! – Э-это убьет короля? – с надеждой на отрицательный ответ спросил ученик лекаря. Герцог молча кивнул. Ивор смотрел в его жесткие серые глаза, и внезапно комната завертелась перед его глазами… Внезапно парня вырвало на пол – он едва успел отвернуться, чтобы не заблевать сапоги важной особы. Все тело Ивора содрогалось при одной только мысли о том, что приказывал совершить ему герцог Волчьих гор. – Я… я не смогу… – выдавил он из себя и упрямо уставился в пол. Герцог криво усмехнулся, на несколько мгновений замер, а потом небрежно ответил: – Сможешь, мой мальчик, еще как сможешь… – в тон Иктона прорвались плохо скрываемые яростные нотки. – Через пять минут ты будешь умолять меня, чтобы я позволил тебе сделать это! Совершенно сбитый с толку, Ивор поднял на герцога глаза, полные слез, а тот непринужденно продолжил: – Ты ведь пару лет назад женился на прекрасной девушке? И, как я слышал, у вас с ней родилась пара прелестных близнецов-девчонок? Сколько им сейчас? – Г-год, – холодея, прошептал подмастерье. – Так вот, – безапелляционным тоном продолжил высокопоставленный гость, – если тебе дороги их жизни, ты ежедневно будешь потчевать короля содержимым этой шкатулки. Правитель тебе полностью доверяет. Яд изготовлен в таком месте и по такому рецепту, что никто из лекарей не сможет распознать его. Ты останешься вне подозрений и сможешь спокойно вернуться к своей счастливой семье. Если же ты откажешься повиноваться… твою жену и детей ждут самые страшные мучения. Подумай о них… Иктон угрожающе навис над скорчившимся от рыданий молодым человеком: – Итак, я жду твоего ответа! – Д-да-а-а! – простонал Ивор, чувствуя себя попавшим в капкан животным. – Вот и прекрасно! – довольно потер ладони герцог. – В течение этого месяца я запрещаю тебе покидать королевский дворец. И самое главное – ни одна душа не должна узнать о нашем договоре. Если вздумаешь проболтаться кому-либо… я обвиню тебя и твою семью в измене, и все вы погибнете на костре! Ты все запомнил?! Обещаю: если ты все исполнишь, то будешь щедро вознагражден! И знай, – Иктон выдержал эффектную паузу, – отныне каждый твой шаг… Каждое слово, слетевшее с твоих уст… Не побоюсь этой метафоры – даже каждая мысль! Все будет под моим тотальным контролем! Береги себя и свою семью… Не в силах произнести и слова, Ивор безучастно кивнул. Герцог вложил в его ладони шкатулку с ужасающим содержимым и вышел за дверь… В течение этого страшного месяца, видя, как великого короля покидают силы, Ивор терзался невыносимыми угрызениями совести. Не раз он порывался рассказать Эктору и Диамону о замыслах коварного герцога, но в последний момент мысль о супруге и девочках останавливала его. Поначалу он послушно исполнял строгий наказ злодея – не покидать стен дворца, но вскоре мысль о том, все ли в порядке в его доме, стала невыносимой. Богатая и безжалостная фантазия рисовала ему ужасные образы того, что за это время могло произойти с его близкими. Это стало навязчивой идеей, манией… Однажды ночью, когда уже находящийся при смерти король забылся тяжелым сном, а верный ему Диамон дежурил у его постели, Ивор умудрился обойти посты стражи и что было сил устремился к родным. Ворвавшись в дом посреди темной ночи, он убедился в том, что все живы и здоровы, успокоил испуганную жену, сообщив ей, что ему денно и нощно приходится поддерживать здоровье короля. Сознание пронзила отчаянная мысль – собрать нехитрый скарб и бежать с женой и малютками… Куда? Ни у него, ни у Эмилы не было такого места вне пределов города, где они могли бы укрыться от гнева Иктора. К тому же рано или поздно их все равно найдут. Будь он один, Ивор несомненно бежал бы, но семья… Юноша со вздохом покачал головой. Оставалось надеяться только на слова герцога о том, что после исполнения страшной миссии их оставят в покое. Поцеловав на прощанье спавших малюток, Ивор скрепя сердце покинул свою семью, вернулся во дворец незамеченным и продолжил свое черное дело… И вот его ужасные деяния принесли свои страшные плоды! Не в силах смотреть людям в глаза, парень удалился в свою каморку и, вытирая слезы, уставился в одну точку… Тяжелые шаги у порога комнаты заставили его сердце биться чаще… Дверь со скрипом отворилась, и, обернувшись, Ивор увидел ненавистное лицо герцога. Иктон тихо вошел, мягко прикрыл за собой дверь и лучезарно улыбнулся. От этой улыбки дрожь пробежала по всему телу молодого лекаря. Он непроизвольно вжал голову в плечи и сгорбился, словно в ожидании удара… – Ну вот, мой мальчик, все и закончено. Ты можешь вернуться к своей семье. Толстый кошель с золотом ты найдешь у себя в доме, на столе. Засим – прощай! Герцог развернулся и, сделав пару шагов к двери, неожиданно остановился. Голова его медленно повернулась, а губы исказила кривая усмешка: – Подмастерье Ивор, зря ты нарушил наш уговор… Произнеся эту угрожающую фразу, герцог Иктон вышел за дверь. Ивор вскочил с кровати и принялся суетливо собирать свои вещи в заплечный мешок, подспудно лихорадочно пытаясь вникнуть в смысл последнего высказывания герцога. Волна неосознанной тревоги за своих близких до невыносимой боли сжала его трепещущее сердце. «Я же все сделал! – пытался он успокоить себя. – И никому не рассказывал о нашем разговоре!» Едва ли не бегом он покинул стены дворца и устремился по широкой мостовой к району, где находился его маленький, но аккуратный домик. Сердце бедняги бешено колотилось, а губы беспрестанно шептали: «С ними все в порядке! Конечно, в порядке! Я вернусь, и мы покинем стены этого города! Поселимся в какой-нибудь деревне или маленьком городке и счастливо заживем! А я постараюсь все это забыть! Да, словно страшный сон…» Завидев впереди опрятные стены своего жилища, Ивор сорвался на бег и уже через минуту распахнул дверь, ожидая радостного крика жены и лепета маленьких дочерей… Его встретила зловещая тишина… – Эмила! – несмело позвал он. – Девочки! Как будто в ответ на этот истеричный зов дверь их с женой спальни медленно отворилась. Ивор, словно у него внезапно подломились ноги, осел на пол и зажал рукой рот. То, что он увидел за полуоткрытой дверью, не укладывалось в его сознании… Эмила, с упавшей на лицо ночной рубашкой, висела вниз головой, привязанная толстой веревкой за ноги к потолочной балке… Живот его жены был распорот, и сгустки свернувшейся крови все еще падали в помойное ведро, поставленное под ее телом. Кап… Кап… Ивор надрывно застонал, затем взвыл, словно цепной пес. Он, будто пьяный, поднялся на ноги и, шатаясь, направился в комнату близняшек. Те лежали в широкой колыбели, которую их отец сделал собственными руками, тесно прижатые друг к другу. С безумным взором и улыбкой надежды Ивор направился к ним, но, сделав несколько шагов, остановился, не веря собственным глазам, – обе малютки были насквозь проткнуты изогнутым длинным клинком. Глаза сраженного горем мужа и отца подернулись пеленой сумасшествия, а побелевшие уста продолжали шептать: – Я же все сделал! Я же все… В этот момент из темного угла вышел человек в синем плаще и медленно направился к нему. – Я же все сделал! – прохрипел Ивор и с безумной надеждой воззрился на незнакомца, как будто тот мог все исправить. – Да, – спокойно ответила зловещая фигура и кривым ножом пронзила грудь Ивора. У молодого человека перехватило дыхание – с выпученными глазами, бережно поддерживаемый своим убийцей, он медленно лег на пол и практически мгновенно умер… Незнакомец накрыл рукоять ножа, торчавшего в его груди, ладонью Ивора, внимательно осмотрел положение тела и тихими шагами покинул дом через заднюю дверь… На следующий день весь квартал судачил о том, что молодой ученик Диамона, не сумевший спасти жизнь повелителя и считавший себя виновником смерти короля, сошел с ума и прирезал всю свою семью, а после этого покончил с собой… Глава 3 Покинув дворцовую комнату Ивора, герцог Иктон неспешной походкой направился вдоль широкого коридора, едва слышно мурлыча под нос какую-то мелодию. На лице его, как и подобало ситуации, лежала тяжелая печать скорби. Попутно он принимал уважительные поклоны и соболезнования от многочисленных обитателей огромного замка. В преддверии похорон придворные неслышными тенями скользили по широким залам, а в укромных коридорах собирались в перешептывающиеся стайки. Каждый из них уже знал о том, что герцог Волчьих гор назначен регентом до совершеннолетия Кайла Торнола. Иктон давно мечтал почувствовать себя хозяином этого великолепного здания, и сегодня его мечта сбылась. Несмотря на печать тяжелой утраты, лежавшей на его челе, внутренне он ликовал – минимум два года он будет полноправным властителем Лероса! А дальше видно будет… Что же касается Эктора… Пусть катится в царство мрачного Охтама! Грехов в своей насыщенной насилием и войнами жизни старый ловелас натворил достаточно. Или, если боги все же благоволят ему, – в чертоги Четверых. Скорее всего, так и будет – этому напыщенному красавчику всегда было предоставлено все самое лучшее, что только могла преподнести жизнь! Любовь отца, в то время как сдержанный и не привыкший к показу своих чувств младший, Иктон, мог рассчитывать лишь на благосклонность… Не для младшего вековой малахитовый трон, блиставший в полумраке зала штандартом Торнолов – золотым трилистником. Для Иктона – серое поместье близ Волчьих гор, которое смотрелось как насмешка над отпрыском королевской крови… Поклонение и почитание подданных… Все это было его, Эктора! И, конечно, ОНА – самое большое разочарование в жизни, которое Иктон никогда не простит своему старшему брату и королю! Сыновья… Было время, когда Иктон со щемящей грудь тоской пытался представить себе радость отцовства. В пасть Охтама все это! Наступил наконец такой момент, когда и он в полной мере насладится всем этим! Великолепный и сказочно прекрасный Санирад – вот место, достойное его, а не холодное и серое поместье у подножия Волчьих гор. Осталось лишь определить судьбы щенков его старшего брата… С младшим пока не все так однозначно… Возможно, он еще сыграет свою роль. А вот Кайл! При воспоминании об этом ненавистном калеке глаза наместника потемнели… Да, воистину он заслуживает уготованной ему участи! Исполненный самых радужных надежд, Иктон достиг помещения, где располагалась его личная охрана, открыл дверь и выкрикнул имена Тейна и Луборга – братьев, стоявших у герцога на особом счету. Молодой оруженосец, вытянувшийся при его появлении в струну, побелел от страха и трясущимся пальцем указал на дверь противоположной комнаты, откуда доносились весьма красноречивые вздохи и крики. Иктон ногой распахнул покой и скривился в презрительной гримасе. Но огонь похоти, на миг озаривший его бесцветные глаза, довольно красноречиво говорил о том, что особой неловкости при виде подобного зрелища регент не испытал. Крепкие и схожие лицом мужчины вдвоем приходовали полную и растрепанную служанку. Тейн, забросив пышные юбки на спину дородной красавицы, пристроился сзади, а его гороподобный брат хлестал стонущую распутницу своим возбужденным орудием по горевшим от румянца щекам. Этих двоих он когда-то давно спас от виселицы, и поэтому воины были преданы ему. Прикажи он – и они без раздумий отдадут за него свою жизнь. Кроме бесподобного владения любым видом оружия, у обоих было еще одно весьма ценное качество – они умели держать язык за зубами. Редко кому-либо удавалось услышать от них хотя бы слово. Даже Иктона порой бесила эта черта характера – верные воины предпочитали язык жестов. При появлении герцога беснующаяся троица застыла в весьма нелепых позах. – Немедленно одевайтесь и идите за мной! – негромко произнес Иктон и, хлопнув дверью, покинул гнездо разврата… Чуть позже, распахнув двери шикарных покоев принца Кайла и пропустив в помещение своих воинов, герцог сам закрыл дверь на тяжелый засов и приказал Луборгу, преданно смотревшему на него мутно-серыми глазами: – Останешься у двери! – Что случилось, ваша светлость? – испуганно спросил пожилой слуга принца, Катор, склонившись в уважительном поклоне. – А случилось то, старик, что принц срочно переезжает в другие покои! – резко ответил Иктон и криво усмехнулся. – Дядя, что происходит?! – подал голос со своей постели проснувшийся Кайл. Герцог резко повернулся к Тейну: – Заткни ему на время рот! И оттащи в другую комнату… Рыцарь удивленно взглянул на своего господина, но поспешил исполнить приказ – он приблизился к постели Кайла и, схватив его за руку своей мощной пятерней, сдернул принца на пол и потащил в соседнюю комнату. Потрясенный происходящим, Катор схватился за сердце и жалобно произнес: – Молю вас, герцог, объясните… Иктон стремительно приблизился к пожилому человеку, схватил его за отвороты камзола и прошипел: – Молчи, старая крыса! Молчи и внимательно меня слушай! Катор мгновенно сориентировался и послушно кивнул, бросив взгляд на обездвиженные ноги принца, скрывающиеся за поворотом в коридор. – Принц Кайл, ввиду внезапно постигшего его умопомрачения, переезжает из своих покоев в более скромную обитель. Причину я тебе уже объяснил – наследник опасен для окружающих. А вот ты, – зловещим шепотом произнес Иктон, – должен будешь сделать сегодня непростой выбор…