Её собственный голос дрогнул, запинаясь, и она смешалась окончательно. Досадливо чувствуя, что краснеет, Таисса прикрыла щёки холодными ладонями. И услышала тихий смех. — Кажется, кто-то подумал, что великий и злой Тёмный диктатор решил оправдать свою должность и титул? Таисса приоткрыла глаза. — Таис, я здесь, я с тобой, и я проведу рядом с тобой три миллиона лет совершенно одетым, если это понадобится, — совершенно серьёзно произнёс Дир. — Единственное в этом мире, что причиняло бы мне нестерпимую боль, — это если бы мне пришлось провести их одному. Таисса глубоко вздохнула. — Конечно, — нерешительно произнесла она. — Просто я, гм, не могу не думать о твоём предложении. А ты перестал бы? На моём месте? Думать о том, что, если ты выставишь свою аппаратуру на максимальный радиус, и мы с тобой… Она вдруг поняла, как прозвучали её слова. Мгновение они глядели друг на друга, а затем оба расхохотались. — Аппаратура на максимальный радиус, — произнёс Дир, вытирая глаза. — Это было бесподобно. — Стараюсь, — выдавила Таисса. — Но… — Я знаю, Таис. Я рассказал тебе, как изменить мир, указал, что, если мы этого не сделаем, всё достанется Светлым, и взял тебя сюда, чтобы провести практическое занятие. — Дир взял её руки в свои. — Но сейчас, не поверишь, у меня немного другая цель. — Какая? — шёпотом спросила Таисса. — Терпение. Он вытянул вправо руку, в которой держал её ладонь, и её пальцы сомкнулись на жёстком стебле вереска. На совершенно настоящем стебле. Мир вокруг них был реальным, реальнее некуда, и на миг у Таиссы всё поплыло перед глазами. Стояла ли она в видении, подключённая к силе Источника и ультрасовременной электронике? Или… …Или? — Я не волшебник, — тихо сказал Дир. — Магии вообще не существует — древней настоящей магии, когда чудеса брались из ниоткуда. Даже сила Источника объяснима, если знать физику и логику других звёздных систем. Наверняка. Но… Он помедлил, прикрывая глаза. Ладонь Таиссы сжалась на стебле вереска ещё чуть-чуть. — …Потом я обнаружил, — прошептал Дир, — что способен на волшебство. Из-за тебя, Таис. Ради тебя. Он провёл её рукой вверх-вниз очень медленно, скользя пальцами по стеблю. — Мне снился сон, — произнёс Дир. — Обрывок сна. После того как нас трижды объединяло видение, было бы странно, если бы я не увидел тебя во сне хоть один раз, правда? Таисса повернула лицо к нему. Тёмный чёткий профиль в свете звёзд… обычный молодой человек, сидящий рядом с ней. Властелин мира. — Что ты увидел? — спросила она шёпотом. Дир еле заметно улыбнулся: — Первоцветы. Подснежники. Знаешь, я же вырос рядом с ними. Каждую весну, едва появлялись первые проталины, мы ходили за ними в лес. Разумеется, мне было запрещено не только летать, но и бежать быстрее остальных и уж тем более драться — ведь я рос с обычными детьми. И, честно сказать, многие из них беззастенчиво этим пользовались. Поэтому я порой удирал от всех и долго бродил в тишине. И… знаешь… Таисса моргнула: ей показалось, что её рука, касающаяся высохшего стебля, наткнулась на живую упругую зелень. Но этого не могло быть. Обман осязания. — Когда мне приснилась ты, ты смотрела на подснежник. Касалась его рукой. И это место, этот цветок… засел у меня в памяти, — голос Дира становился всё отрешённее, всё задумчивее. — Он завял, Таис. Подснежники цветут совсем недолго. Но ты коснулась его, ты, с которой я когда-то сам снял показатели, — и, как бы смешно это ни звучало, но каким-то странным образом я тоже смог до него… дотронуться. — Как? Его рука, мягко и плавно ведущая её пальцами по стеблю, на миг остановилась. — Я закрывал глаза перед осколком Источника, подключался к аппаратуре и оставался там снова и снова, — тихо сказал Дир. — Думая о тебе. Я представлял себе этот цветок, касание твоей руки, запах твоих волос, и у меня всё ярче появлялось чувство, что я воздействую на реальность странным и чудесным образом. И однажды… Он сжал её пальцы властным и уверенным касанием. — Посмотри. Таисса моргнула, глядя на разжимающиеся пальцы. И невольно ахнула. Стебель, только что бывший в её руке … …Зазеленел. Один-единственный цветущий стебель вереска. Крошечные цветы, розовые или пурпурные: она не могла бы разобрать этого в темноте. — Это красиво и удивительно, — произнесла Таисса с лёгким удивлением. — Это чудесно. Но… мы в видении. Мы могли бы зажечь северное сияние, оказаться посреди мегаполиса, а ты выбрал всего лишь оживить один-единственный стебель. Почему? Дир улыбнулся. — Сейчас ты решишь, что я сошёл с ума. — Но ты же поверил мне, когда я сказала, что побывала в будущем, — заметила Таисса. — Тоже правда. Что ж… Дир помолчал, глядя на стебель со странной нежностью. — Принцесса, тот подснежник завял, — негромко сказал он. — Совершенно точно: ваш приют искали и нашли и обнаружили ваши следы. На цветах не остаётся отпечатков ауры, но я видел снимки: это тот самый цветок. Вот только… — Что? Дир помедлил. — Ты уже догадалась, да? — тихо сказал он. — Он снова расцвёл, Таис. Цветок, настоящий живой цветок в реальном мире расцвёл, после того как я коснулся его через осколок Источника. Направил всю силу своих эмоций… — …На то, чтобы ожил один-единственный цветок, — прошептала она. — Это возможно, Таис. Всё возможно. Осколок Источника меняет реальность в моих руках. Один-единственный цветок сегодня — это предтеча цветущей пустыни. Представляешь, что с этим миром можешь сделать ты? В будущем, где вырос мой сын, где окончены войны, где счастье действительно существует? Таисса долго глядела на него. — Я не верю, — прошептала она. — Это невозможно. — Посмотри на звёзды, принцесса. Таисса запрокинула голову. — Они ждут, — тихо сказал Дир. — Ждут, пока мы совершим невозможное. Не акт любви, если ты не хочешь. Не симфонию. Но один-единственный аккорд. Он встал, отрываясь от земли, и Таисса взлетела вслед за ним. Совсем невысоко. — Излучение настроено на тебя и на меня, — произнёс Дир. — Ты и я, Таис. Помнишь наш первый поцелуй в ночном небе? — Тогда всё было по-другому, — прошептала Таисса. — Тогда я не знал тебя так, как сейчас. Не прошёл с тобой сквозь подземелья и далёкий космос. — Он прижался к её лбу губами. — Таисса… принцесса моя… Нежность, тепло и удивлённый трепет. Его губы коснулись её виска, нежной кожи щёк, кончика носа. И приникли к её губам. Мир наполнился звуками, отчётливыми, пронзительными. Симфонией. И они оба торопились насладиться ей, зная, что это ненадолго. Таисса прикрыла глаза, целуя Дира в ответ, принимая его, его ауру, его силу. Его эмоции. Тьму. Единение. А потом их ауры сплелись, перемешались, и зов Источника охватил их обоих, слившихся в поцелуе. Таисса потерялась в этом вихре, закружилась в водовороте тёмных частиц, уже не различая свои эмоции и ощущения Дира. Её тело горело, под сомкнутыми веками вспыхивали и гасли галактики. Ещё один поцелуй, заставивший её прижаться к нему всем телом, — и Таисса перестала думать. Кем она была сейчас? Источником? Тьмой? Любовью? Она хрипло застонала, теряясь в темноте. Страх внезапно окутал её, прорезая тьму. Пока Таисса не услышала голос. Голос в темноте. Голос Дира. — Не бойся, принцесса. Три миллиона лет, помнишь? Я всегда буду рядом. Волна тепла и бесконечного доверия поднялась навстречу тьме. И мир изменился. Таисса глубоко вдохнула и раскрылась, принимая эту волну. Отвечая на поцелуи Дира снова и снова, пока полностью не растворилась в них. А потом дар Таиссы, нежный свет далёкой иномирянки, плеснул вперёд, окутывая их с Диром на один бесконечный миг, и тьма расступилась. Стала новой, близкой и знакомой тьмой, дарящей Таиссе свою силу щедро и ярко. Расстилая перед ней с Диром ослепительный путь. Таисса не успела заметить, когда короткое пальто и куртка Дира соскользнули на землю и когда пуговицы на его рубашке оказались расстёгнутыми. Тьма грела их обоих, и холод отступил перед желанием, горящим ярко и яростно. Дир порывисто прижал Таиссу к себе. — Не бойся, — шепнул он. Я просто хочу чувствовать тебя всей кожей. И чтобы ты чувствовала меня.