— Обижаюсь, — также прямо ответила Екатерина. — Но хоть понимаете, что я был прав? — Понимаю, но… — Всегда есть «но», которое портит всем жизнь, как ложка дегтя! Я же о вас пекся! Вы не представляете себе, насколько близко вы подошли к краю. Даже не подозревая о том! Ну как, я прощен? Я, может, жизнь вам спас! — Посадив под домашний арест! — Но ведь под домашний же, а мог ведь и куда подальше упечь! Для пользы дела. Так что скажите спасибо! Они помолчали. Леонид Максимович помешивал ложечкой чай. — Знаете, Екатерина Васильевна, — начал он, — вы как ребенок, который нашел золотую монету и сменял ее на оловянного солдатика. — Какого еще солдатика? — Ну, это я образно выражаясь. Имея в виду, что вы не знали ее ценности. — Что-то я не вижу никакой монеты! — Ну вот, вы не только не осознали ее ценности, но и вовсе не заметили! — Леонид Максимович, а вы собираетесь арестовать Ситникова? — Александра Павловича? А что, стоит? — Не знаю. Я вам все рассказала! Он — единственный, кто мог это сделать, у кого был мотив. Да просто некому больше! — Какой мотив? Мне ничего не известно о его мотивах! — Я неудачно выразилась! Я хочу сказать, что он был настолько близок к ним всем, что все эти убийства близких людей как-то взаимосвязаны… — Она замолчала, не зная, как закончить фразу. — Близкие люди, близкие убийства! Виноват, не понял! А вы верите, что он убийца? Или, решив, что с ним не все чисто, «сдали» его нам, как и подобает всякому достойному члену общества? Екатерина задумалась. К сожалению, убийцы не всегда соответствуют описанию мэтра Ламброзо. Можно сказать, никогда не соответствуют. Они — самые обыкновенные люди. Внутри — другие, но этого сразу не разглядишь. — Не знаю. Я знаю только то, что я общалась с пятью известными вам людьми. Им всем я послала письма. Я не знаю, убили ли эту несчастную Ларису, приняв ее за Зинаиду, из-за моих писем. Может быть. Ведь до этого ее не трогали. — А вам не приходит в голову, что ее не трогали по той простой причине, что ее не было в городе? А приехала — и… — Может, и так, пусть не из-за моих писем. Но все равно, это был тот же, кто убил Алину и Елену. Тот же, кто пытался убить меня. Кто-то из известной вам пятерки! Тот же, кто убил Алину, Елену и Ларису! Ведь ни с кем больше я не встречалась. И не разговаривала. — Значит, согласно вашей теории убийца — Ситников! А ведь он-то знал Зинаиду в лицо! — Ну, видел один раз! А в прихожей было темно. Я не знаю, он это или нет, но ему, согласитесь легче это было сделать, чем кому-либо другому! А потом, откуда он мог знать, где в моем доме кухня? — Да, кухня — это серьезно! А вы верите, что он мог устроить это дикое зрелище? — Не знаю! Чужая душа — потемки. Но если честно, то не думаю. — Значит, один из пяти! И главный подозреваемый — Ситников, потому что он сообразил, где у вас кухня! За что вы его так не любите? А хотите, скажу, где вы прячете кухню? Вторая дверь по коридору налево! Ну что, угадал? — Нет. Совсем не там! — Ну ладно, это я пошутил. Ваша логика безупречна… для, как бы это сказать, для безвоздушного пространства. Есть вы, есть пятеро предполагаемых убийц, есть три жертвы. Даже четыре, если считать с вами. А вокруг — десятки различных людей: друзья, знакомые, сослуживцы. Знаете, есть такие две замечательные теории, теория распространения информации и теория накопления информации. — Боюсь, я о них не слышала. — Это легко. Слушайте. Допустим, вас заинтересовало нечто. Возьмем самый бытовой пример. Чтоб вам было понятнее. («Нахал!» — подумала Екатерина.) Вы решили купить автомобиль. Скажем, «фольксваген» последней модели, знаете, «жучок» такой смешной, одинаковый спереди и сзади. Почему? Ну, не знаю. Фантазия у вас такая. Вдруг увидели в журнале и заторчали, как выражается моя младшенькая. До этого вы его никогда не видели, вам не попадалось ни одного объявления о его продаже, ни одной рекламы, и к вам никто не подходил и не предлагал его купить. И вот вы говорите соседу Стасу: «Слушай, Стас, не знаешь, никто не продает «фольксваген»?» «Не припомню», — отвечает Стас. Ваш вопрос в виде информационной волны ушел в пространство. И через какое-то время к вам начинает поступать информация — то в журнале увидели, то по телевизору, то объявление о продаже где-нибудь на столбе. И в итоге вы становитесь обладателем коллекции материалов по данной теме. Не замечали? — Не задумывалась. Но звучит интересно. И понятно даже мне! Но… не может ли быть, что вы раньше просто не интересовались этой машиной и информация о ней проходила мимо? — Браво, Екатерина Васильевна! Конечно, может! Скорее всего так оно и есть! — То есть теория не выдерживает критики? — Не выдерживает! — А кто ее автор? — Боюсь, что ваш покорный слуга! — Чувство юмора на мне свое оттачиваете? — Нет, просто хочу вам напомнить, что мы живем, тесно общаясь друг с другом. И тот факт, что мы годами не видим нашего соседа по лестничной клетке, не значит, что мы ничего о нем не знаем. Согласны? Мы слышим его через стенку. Мы слышим о нем от других соседей. И находимся, более или менее, в курсе его дел. Я вас еще не утомил своими занудными рассуждениями? — Нет, я вас внимательно слушаю! — И вот вообразите себе, Екатерина Васильевна, что существует некто, назовем его «мистер икс», который занят противозаконными деяниями. У него есть помощники-соучастники. Алина случайно узнает, чем занимается этот, нет, не «мистер икс», о нем она даже не подозревает, а его помощник. И обещает вывести его на чистую воду. И платит за это жизнью. Затем Елена, зная характер сестры, предполагает, что ту убили. И решает действовать. Трудно сказать, на что она рассчитывала и верила ли в успех, посылая эти письма. Может, просто успокаивала тоску по сестре. Отдавала долг, как она это понимала. И тут возникает вопрос: попала она пальцем в убийцу или нет? Кстати, вы уверены, что она их послала? — Ну, раз ее убили, то, видимо, да! — Может быть — да, а может быть — нет! Были соседи, была близкая подруга Зинаида, были и другие, нам не известные, которым она могла сказать что-то вроде: «Я знаю, что Алину убили! Я знаю, как найти убийцу». Могла? Могла! Правда, тот факт, что она не поделилась с мужем, не в его пользу. И писем ему она тоже не отправляла. Зачем? Хотя мне трудно иногда понять женскую логику! Поехали дальше! Ее тоже убивают. Между прочим, это уже установленный факт. Таблетка стрихнина была помещена в коробочку со снотворным — выглядит и то и другое одинаково, — а вовсе не хранилась в листочке из блокнота. Листок был сфабрикованной уликой. И некоторое время спустя убивают также Ларису. Вместо Зинаиды. Причем вы о Зинаиде ничего никому не говорили, а ее, то есть Ларису, убивают. Может быть, Елена кому-нибудь сказала, что есть у нее близкая подруга, у которой она хранит важные документы. И ее бы раньше убили, да она вовремя уехала в Италию. Могло так быть? Могло! Вы можете себе представить, кому Елена могла рассказать о своей подруге или кто знал ее? — Могу. Галкину и Ситникову. Добродееву тоже могла. — Умница! То есть в ваш узкий круг из Ситникова, единственного главного подозреваемого по причине знакомства с планировкой вашего дома, добавились еще двое — Добродеев и Галкин! А может, Зинаида Метлицкая сама сказала кому-то: «У меня есть важные документы…» — и тем самым подписала себе смертный приговор? Вы представляете, кому она могла это сказать? — Понятия не имею. Я же ее совсем не знаю! — А вместе с тем в ее письме есть весьма интересное местечко… Ну-ка, вспоминайте! Ладно, мы к этому еще вернемся! То есть, я хочу сказать, что, кроме упомянутых трех, вполне может быть еще кто-то, кто знал, что она опасна! Согласны? Гипотетически? Согласны. Вижу по глазам! И вот наконец переходим к вам! Вы простодушно, как рыцарь без страха и упрека, явились на этот карнавал смерти, вошли в круг пляшущих масок — без маски, без оружия, не подозревая, с кем имеете дело, — и заявили во всеуслышание: «Я расследую убийство!» Зинаида оказалась сообразительнее! Взяла и удрала, чем и спасла себе жизнь. Вы отправили письма, вызвав огонь на себя! Как Елена в свое время. Как рыбак, закинули удочку. Вы рыбу, случайно, не ловите? Знаете, у тех, кто работает с компьютером, есть такой прием — нажми кнопку и посмотри, что будет! Кнопку-то вы нажали, но беда в том, что вы с вашей неопытностью даже не поняли, что на вас покушаются! Вы поступили, как врач, прививший себе СПИД (извините за выражение!), и внимательно прислушивались к своим ощущениям. Но так ничего и не поняли. То есть с газом — более или менее ясно. Но если бы вы, не дай Бог, умерли, все бы решили, что это был несчастный случай. Была еще пара моментов, которых вы даже не заметили! И кто убийца, вы не знаете! Расскажу, расскажу, потерпите! Вернемся к газовой атаке. Вы приходите к выводу, что это проделывал кто-то из известного вам круга. Вы же общались только с этими пятью. И все — один из пяти! — По-моему, вывод логичен! — Логичен для безвоздушного пространства! — Я согласна, что мы не знаем, с кем общались Елена и Зинаида, но я-то ведь точно знаю: только эти пять человек знали, чем я занимаюсь! — А ваша подруга? — Галка? А она при чем? Неужели вы думаете, что… — Ну вот, эмоции начались! Я ничего не думаю. Я задаю вопрос, на который нужно ответить — да или нет. Итак? — Да! Но… — Достаточно! Кто еще? — Никто! — Вы уверены? — Абсолютно! — Значит, все-таки один из пятерых? — Да! Больше некому! — То есть вы хотите сказать, что больше никого не знаете. Я — за точность формулировок. Ладно, примем в качестве гипотезы! А как же теперь определить, кто убийца? — Давайте на карамельках! — Карамельки — это хорошо, но из области догадок. А нам нужны доказательства. Существует ведь некая информация, улика против убийцы. Но нам она неизвестна! И приходится гадать на кофейной гуще. Или на карамельках! Или… что? — Искать улику! — Как? — Алиби? — Да. Но не всегда срабатывает. Знаете, самое достоверное алиби, как правило, у преступника. Еще? — Свидетели! — Браво! И вот тут-то очень помогает статус работника милиции, который дает ему право задавать вопросы. И вот, в результате опроса местного населения, я имею в виду, население вашего дачного поселка, о всех необычных и запомнившихся событиях в ночь газовой атаки, был выявлен пенсионер Злотов (люблю пенсионеров за то, что им до всего есть дело!), который видел машину, иномарку, около часа ночи, в двух кварталах от вашего дома. Номер, правда, ему удалось рассмотреть не полностью, так как в машине на месте водителя кто-то сидел — был виден огонек сигареты, и Злотов не решился подойти поближе. Но мы его все-таки определили — помните, у Чапека: «О, шея лебедя!» и как-то там еще. Погода была прекрасная, звезды, легкий мелкий снег. Джоанна — это его собака — с удовольствием гуляла. «Ждет!» — решил следопыт-общественник. И крутился поблизости, пока не появился мужчина, который сел в машину, после чего машина уехала, а Злотов пошел домой. — Чья же это машина?