Тау взял с ближайшей полки и показал Дэйну пластиковую маску. Словно смотришь в зеркало, только вместо глаз – пустые дыры. Верхнюю часть маски с белокурыми, как у Дэйна, волосами можно натянуть на голову. – Кто он? Зловещая маска будто притягивала. Дэйн заставил себя отвести взгляд. Ощущение, как будто у доктора в руках безжизненно свисает кусок тебя самого. – Мы надеялись… и надеемся, что ты его знаешь, – ответил Тау. – Но капитан хочет получить ответ немедленно. Тут, как по сигналу, в медотсек вошел капитан Джелико. Его загорелое лицо со шрамом от бластера, как всегда, ничего не выражало. Он посмотрел на маску, потом на Дэйна и снова на маску, и промолвил: – Дьявольски хитрая штука. Сделана основательно. – И, я бы сказал, не на Ксехо. Работал специалист. Доктор убрал маску, и Дэйн вздохнул свободнее. Капитан, подойдя ближе, протянул руку. На ладони лежал разноцветный трехмерный снимок. У человека на снимке была бледная кожа, не космический загар звездолетчика. Возможно, он был землянином или потомком терранских колонистов. Застывшие черты и странный неподвижный взгляд производили жутковатое впечатление. Редеющие волосы песочного оттенка, тонкие неровные брови, россыпь веснушек на скулах. Лицо совершенно незнакомое. – Кто?.. Джелико указал на маску: – Тот, кто под ней скрывался. Ты его не знаешь? – Насколько я помню, нет. – У него были твои вещи, плюс поддельный жетон и эта маска. Прикидывался тобой. А ты где был? Дэйн коротко пересказал свои приключения после того, как очнулся в гостинице. Под конец упомянул о пропавшей посылке – если она действительно пропала. – Сообщим в полицию космопорта? – спросил Дэйн. – Я думаю, об ограблении говорить не будем. – Джелико смотрел на снимок, словно силой взгляда мог вырвать у изображенного там человека ответ на загадку. – Вся операция была тщательно спланирована. Похоже, их главной целью было внедрить на корабль своего человека. – Суперкарго! – азартно поправил Дэйн. – У него был бы доступ… Джелико отрывисто кивнул: – Верная мысль. Где отчет о погрузке? Ради чего стоило так изощряться? Дэйн мог на память отбарабанить весь список – ему впервые в жизни доверили отвечать за погрузку. Он наскоро перебрал пункты в уме – ничего такого значительного. Чтобы изготовить маску, требуется время. Для настолько тщательной подготовки нужна весомая причина. Дэйн обернулся к доктору: – Меня отравили? – Было дело. Если бы не сдвиг обмена веществ после того ритуального напитка на Сарголе… – Тау покачал головой. – Не знаю, чего они хотели – прикончить тебя или просто надолго вывести из строя, но ты бы не выжил. – Сколько же времени он собирался притворяться мной? Дэйн спрашивал сам себя, но ему ответил капитан: – Не дальше Трусворлда, я думаю. Во-первых, если только ему не выдали исключительно подробную легенду, он не смог бы долго морочить голову экипажу, который хорошо тебя знает. Для этого нужно просканировать память, а ты у них пробыл недостаточно долго. Ты отсутствовал не больше одного цикла по местному времени, а полное считывание памяти занимает по крайней мере планетарный день. И притвориться больным у него бы не вышло – Тау сразу бы им занялся. Так что он мог сказать – дескать, волнуюсь, первый рейс под мою ответственность – и засесть у себя в каюте со справочниками. До Трусворлда лететь недолго, может, он бы и сумел всех обмануть. По крайней мере, надеялся на это. – Дальше, – продолжал капитан, – у него могло быть только две причины стремиться на корабль. То ли он хотел незаметно что-то переправить на Трусворлд, то ли ему самому необходимо было туда попасть неузнанным. Ему просто не повезло – во-первых, яд на тебя не подействовал после той встряски для организма, что ты получил на Сарголе, и во-вторых, у него самого здоровье не выдержало перегрузок. – Было у него что-нибудь при себе? – спросил Дэйн. – Та посылка – может быть, она-то им и нужна, только они планировали украсть ее на Трусворлде, а не ограбить меня на Ксехо. – Беда в том, что его проверила только автоматика при входе на корабль, мы-то его не обыскивали, – ответил Джелико. – И теперь не знаем, пронес ли он что-нибудь с собой. В каюте ничего, а трюмы опечатаны. Опечатаны! – Кроме отделения для особо ценных грузов, – выпалил Дэйн. – Я его запер, но не опечатывал – хотел сначала получить посылку. Джелико бросился к интеркому. – Шеннон! – (От его крика у Дэйна зазвенело в ушах.) – Бегом в кладовую для особо ценных грузов! Посмотри, опечатана она или нет! Дэйн отчаянно старался сообразить: если трюмы опечатаны, где еще на звездолете можно что-нибудь спрятать? Глава 2 Утраченная и обретенная память – Два трюма опечатаны, кладовая просто заперта. Голос помощника штурмана доносился из интеркома приглушенно, однако Дэйн услышал и кивнул в ответ на вопросительный взгляд Джелико: – Так я их и оставил. Надо проверить кладовую… Основная часть груза хранилась в нижних трюмах. Они были опечатаны, и чужак не мог их открыть. А вот кладовая, предназначенная для особо ценных и важных грузов… В каюте Дэйна ничего не нашли. Судя по тому, что чужак пристегнулся перед стартом, он планировал не просто пробраться на «Королеву» и быстро сбежать. Если он что-то пронес на борт, нужно это найти как можно скорее. – Ты не в том состоянии… – начал Тау, но Дэйн уже сел на койке. – Если сейчас не проверить, мы можем все оказаться не в том состоянии! – мрачно возразил он. Однажды «Королева» уже забрала с планеты, сама того не подозревая, смертельно опасный груз. Эту историю экипаж еще не скоро забудет. Вместе с ценной саргольской древесиной на борт попали существа, способные в точности копировать расцветку окружающей среды, а яд, содержащийся в их когтях, погружал людей в беспробудный сон. Дэйн был уверен, что ему достаточно осмотреть кладовую, и он сразу поймет, появился ли там неучтенный груз – ведь всякий суперкарго держит опись груза в голове, а не только на микропленке. Товарищи должны его туда пустить! Безопасность «Королевы» прежде всего! Но Тау сам подставил ему плечо, а капитан спускался по трапу первым, придерживая ослабевшие ноги молодого человека. Поддержка была ему необходима. К тому времени, как они добрались до нужного уровня, Дэйн почти висел на докторе, еле переводя дух, и никак не мог справиться с сердцебиением. Теперь он вполне прочувствовал слова Тау, что был при смерти, и все равно упорно шагнул вперед и протянул руку к замку. Трусворлд – окраинная планета, не слишком густонаселенная. Почта, которую они везли в единственный здесь космопорт, состояла в основном из микрофильмов с информацией по сельскому хозяйству, личной переписки колонистов с другими планетами и мешка официальных записей для полицейской базы. Особо ценных материалов было мало – главным образом контейнеры с эмбрионами. На большинстве планет импорт домашних животных проводился в порядке эксперимента, и потому тщательно контролировался. Управление экологии ввело жесткие правила – какие породы можно перевозить, а какие нельзя. Слишком часто в прошлом природное равновесие той или иной планеты оказывалось нарушено из-за бездумного ввоза животных, не имеющих на данной планете естественных врагов. Стремительно размножаясь и мутируя, такие животные быстро становились угрозой для экономики, а то и для жизни на планете. После долгих проб и экспериментов поселенцам разрешали ввоз эмбрионов для последующего разведения. Сейчас «Королева» несла на борту пятьдесят зародышей птенцов латсмера в запечатанных контейнерах. Выведенные в лаборатории эмбрионы стоили куда больше своего веса в галактических кредитах. На Трусворлде климат оказался подходящим, а латсмеры считались предметом роскоши на многих планетах. У взрослых птиц можно раз в год выщипывать нежнейший пух, птенцы – кулинарный восторг гурмана. Если выращивать латсмеров в большом количестве, то у поселенцев появится отличный предмет экспорта, который позволит им прочно занять свое место в галактическом товарообмене. С точки зрения Дэйна, это было главное «сокровище» на борту «Королевы». Но ящики все еще были надежно прикручены к полу и обложены слоем антиударного материала, как он их и оставил в прошлый раз. Очевидно, никто их не трогал, да и другие мешки и ящики тоже. Наконец Дэйн признал, что никто посторонний здесь не хозяйничал, и, выбравшись с помощью Тау из кладовой, опечатал люк двойной печатью. Надо было это сделать еще до взлета. А загадка оставалась нерешенной. Мертвец в маске – откуда он взялся на борту и с какой целью? Связаться с полицией или с другими инстанциями невозможно, пока они не выйдут из гиперпространства в планетную систему Трусворлда. Человек терранского происхождения без явно выраженных модификаций в эпоху космических путешествий мог оказаться практически любого возраста и явиться с одной из многих планет, где живут потомки терран. Никто на «Королеве» его раньше не видел, а доктор Тау, несмотря на все старания, так и не смог определить, каким ядом отравили Дэйна. Опознавательный жетон был подделан мастерски. Джелико подбрасывал его на ладони, словно этот жетон сам по себе мог оказаться ключом к разгадке. – Такой продуманный план – это неспроста. Говоришь, о посылке сообщили из диспетчерской? – По обычным каналам. У меня никаких сомнений не возникло. – Возможно, посылка была настоящая. Мало ли кто им о ней сообщил, – откликнулся штурман Стин Вилкокс. – В документах на груз точно ничего подозрительного? – Ничего… Дэйн подавил вздох. Конечно, он всего лишь заместитель Ван Райка (и как же ему сейчас хотелось, чтобы всеведущий суперкарго был здесь, а Дэйн мог вернуться к не столь ответственной роли помощника!), но по крайней мере он точно знал, какой груз разместили в трюмах под его наблюдением. Он лично пристегивал контейнеры к специальным стойкам. Самые крупные предметы – ящики с эмбрионами и клетка браксов. Клетка браксов! Ее-то он и не вспомнил – главным образом потому, что обитатели громоздкой клетки нуждались в постоянном уходе и ее поместили в гидропоническую оранжерею, на территорию Муры. – Что с браксами? – спросил Дэйн. – Да ничего, – ответил Тау. – Я их каждый день осматриваю, на всякий случай. Самка скоро должна принести детенышей, хотя и не раньше, чем мы сядем на планету. В транспортной клетке ничего не спрячешь. Дэйн задумался о браксах. Распространенное на Ксехо животное, самое крупное среди сухопутных. Однако не слишком крупное. Взрослый самец ростом примерно Дэйну по колено, самка чуть больше по размеру. Забавные, очаровательные существа, покрытые мягким пушком – не мех и не пух, но чем-то схож и с тем и с другим. Окраска кремовая, у самки с чуть заметным розоватым оттенком, у самца немного темнее. Кроме того, у самца на горле имеются кожные складки, он их может раздувать, и тогда они становятся ярко-алыми. Вытянутая голова с узкой мордочкой и коротеньким острым рогом на носу. При помощи этого рога браксы ловко расправляются со своим любимым кормом – местным ракообразным, умело вскрывая его панцирь. На ушах перистая бахрома. Браксы легко приручаются, и с недавних пор их защищает закон Ксехо – поначалу первые поселенцы вели обширную подпольную торговлю шкурками бракса. Изредка экспортируют пару браксов, обязательно под надзор специалиста по ксенобиологии. Вот и в этот раз животных следовало доставить в лабораторию на Трусворлде. Почему-то они представляли загадку для биологов, и ученые на нескольких планетах посвящали немало времени их изучению. – Так, это все, – сказал наконец Дэйн, просмотрев для верности запись с перечнем грузов. Нигде ничего, если не считать мертвеца, который явно был частью некоего хитроумного плана. – Ясно… – У Вилкокса было такое лицо, словно ему предстоит разобрать сложную математическую формулу, и он ею любуется, прежде чем приступить к решению. – Если все затевалось не ради груза, значит дело в человеке. Ему нужно было тайно попасть на Трусворлд. Маскировка должна была помочь ему пройти через оба космопорта или же только через один. Он рисковал – мы могли его разоблачить и задержать. Убийство – крайнее средство, а они собирались тебя устранить. Какие слухи ходят о Трусворлде? Как известно, вмешиваться в планетарную политику бывает весьма опасно. Вольные торговцы старались сохранять нейтралитет. Каждому крепко-накрепко вбили в голову, что его планета – звездолет, которому только и нужно хранить верность, ныне, и присно, и во веки веков. В события на планете не встревать! Иногда удержаться нелегко, если задеты твои чувства или одна из сторон конфликта вызвала у тебя сочувствие, но каждый понимал – от этого правила зависит их жизнь и его необходимо придерживаться во что бы то ни стало. До сих пор Дэйну не приходилось выбирать между безопасностью корабля и собственными чувствами. Он понимал, что в этом ему повезло, и искренне надеялся, что будет везти и дальше. Дэйн не знал, возникал ли подобный выбор для кого-либо еще в экипаже «Королевы». Это их прошлое, и он не вправе в него лезть.