Тау встал, вежливо улыбаясь: – Правильно ли я расслышал в ваших словах, сэр, намек на то, что эти истории распускают намеренно, чтобы отвадить нарушителей? На бесстрастном черном лице мелькнула усмешка. – Мне говорили, доктор, что вы искусны в «магии». Вы и в самом деле проявляете свойственную колдунам проницательность. Впрочем, в этих слухах есть и правда. Добродушная улыбка исчезла, как не бывало. Голос лесничего сделался резким: – Знай браконьеры, что ждет их на Хатке, они бы лучше сдались полиции. Вслед за Асаки в кают-компанию вошел Джелико. Дэйн опустил два откидных сиденья и подставил очередную кружку под кран кофемашины. Капитан официально представил присутствующих друг другу. – Торсон – исполняющий обязанности суперкарго. Хатканин церемонно кивнул и тут же с удивлением посмотрел вниз. Громко мурлыча, о его ноги терся Синдбад – необычное для корабельного кота дружелюбие. Лесничий встал на одно колено и протянул руку. Синдбад с интересом ее обнюхал, потом боднул темную ладонь и игриво подтолкнул ее мягкой лапой. – Терранский кот! Родич львов? – Очень дальний, – ответил Джелико. – Чтобы стать львом, Синдбаду нужно сильно подрасти. – У нас остались только легенды, – с грустью сказал Асаки. Кот запрыгнул ему на колено и уцепился когтями за нагрудные ремни. – Впрочем, едва ли львы были так приветливы с нашими предками. Дэйн хотел забрать кота, но хатканин встал, держа на руках мурлычущего Синдбада. Мягкая улыбка совершенно преобразила надменное лицо главного лесничего. – Не вздумайте везти его с собой на Хатку, капитан! Обратно не отпустят. Ближний круг при дворе не захочет с ним расстаться. Ну что, нравится, маленький лев? Он тихонько почесал коту подбородок. Синдбад подставил горло, блаженно прикрыв желтые глаза. – Торсон! – Капитан обернулся к Дэйну. – Доклад о прибытии у меня на столе – это последнее сообщение от «Комбайна»? – Да, сэр. «Скиталец» никак не успевает прилететь раньше этой даты. Асаки сел, не выпуская кота из рук: – Видите, капитан, так уж судьба распорядилась! У вас дважды десять дней. Четыре дня лету на моем быстроходном корабле, четыре дня обратно, а все остальное время можно осматривать заповедники. Замечательное везение, неизвестно ведь, когда наши пути вновь пересекутся. Скорее всего, я еще год не попаду на Ксехо, а может, и дольше. К тому же… – После недолгого колебания он продолжил: – Доктор, капитан Джелико говорил, что вы изучали магию многих планет. – Верно, сэр. – Как по-вашему, это реальная сила или всего лишь суеверия народов, которые еще не вышли из младенчества и придумывают себе демонов, чтобы было к кому обращать вопли и мольбы в черный час? – Мне встречалось мошенничество под видом магии, зачастую основанное на знании людей, которое ловкий знахарь использует к собственной выгоде. Однако… – Тау поставил кружку на стол. – Всегда остается горстка случаев, которым не находится логического объяснения… – Я думаю, возможно еще и другое, – перебил Асаки. – Если на людей с самого рождения воздействуют магией, то у всего народа вырабатывается особая восприимчивость к колдовству. Он не спрашивал, скорее утверждал, но Тау все же ответил: – Истинная правда. К примеру, ламорианина можно убить пением. Я своими глазами видел тому примеры. А на землянина или другого инопланетника то же самое пение никак не подействует. – Поселенцы, которые осваивали Хатку, привезли с собой такого рода магию. Пальцы главного лесничего нежно поглаживали горло Синдбада, но голос звучал холодно – в тесной кают-компании словно повеяло морозом. – Да, и весьма изощренную, – кивнул Тау. – Вы даже не представляете, доктор, насколько изощренную! – прошипел Асаки тоном ледяного бешенства. – Я думаю, ее новейший пример – смерть от зверя, который на самом деле не зверь, – заслуживает вашего пристального внимания. – Почему? – спросил Тау. – Потому что эта магия убивает, и таким способом кое-кто истребляет выдающихся людей моей родины. Людей, которые нужны планете. Если у нашего скрытого противника есть слабое место, нам необходимо об этом узнать, и как можно скорее! Джелико пояснил: – Нас приглашают на Хатку осмотреть новый охотничий заказник в качестве личных гостей главного лесничего Асаки. У Дэйна дух захватило. Право пригласить гостя на Хатке – серьезнейшее дело. Целые семьи живут на плату от сдачи в аренду хотя бы половинной доли этого права. Однако лесничие в силу своей профессии могут приглашать несколько человек – например, ученых или своих коллег с других планет. А пригласить простых торговцев – прямо-таки неслыханно! Тау изумился не меньше. Должно быть, это было очень заметно. Главный лесничий улыбнулся: – Мы с капитаном Джелико давно обмениваемся сведениями о биологии инопланетных животных. Он славится своим мастерством фотографа и познаниями ксенобиолога. Поэтому я смог получить для него разрешение посетить заповедник Зобору, еще не открытый для широкой публики. А ваша помощь, доктор Тау, или по крайней мере ваш диагноз нам нужны в несколько иной области. Поэтому один специалист посетит нас открыто, другой – не столь явно. Хотя начальство одобрило ваше, доктор, задание. И чтобы запутать следы, не пригласить ли нам еще и молодого человека? Дэйн оглянулся на капитана. Джелико всегда был справедлив, и команда бросилась бы в бой по одному его слову даже под градом смертоносных торкианских дротиков. С другой стороны, Дэйн никогда не стал бы выпрашивать для себя поблажек и в лучшем случае надеялся выполнять свои обязанности без нареканий. С чего бы Джелико его так баловать? – Торсон, вам полагается двухнедельный отпуск на планете. Если захотите провести его на Хатке… – Джелико уже не скрывал ухмылки. – Вижу, что хотите. Когда взлет, господин главный лесничий? – Вы сказали, нужно еще дождаться, пока соберется вся команда. Скажем, завтра после полудня? Асаки встал и спустил на пол Синдбада, на что кот отозвался протестующим мявом. – Маленький лев! – Хатканин обратился к нему, как к равному. – Твои джунгли здесь, а мои далеко. Но если когда-нибудь ты устанешь странствовать среди звезд, в наших краях тебе всегда будут рады. Синдбад не пошел за лесничим, только издал тихий протяжный вопль скорби и возмущения. – Получается, он хочет разгрести свои трудности чужими руками? – промолвил Тау. – Ну хорошо, попробую половить для него чертей; визит на Хатку того сто́ит! Дэйн представил себе раскаленный космопорт на Ксехо, море, где невозможно плавать, вспомнил трехмерные снимки зеленого охотничьего рая на соседней планете… – Да, сэр! – эхом откликнулся он и наугад задал кухонному автомату очередное блюдо. – Не слишком радуйся, – предупредил Тау. – Я бы сказал, если жаркое слишком горячо для этого лесничего, то и мы можем сильно обжечься. Когда высадимся на Хатке, ходи осторожно, поглядывай по сторонам и будь готов к худшему. Глава 2 Над черными зубчатыми хребтами сверкали молнии, а внизу разверзлась пропасть. На дне ее серебряной ниткой вилась река. Рукотворная каменная платформа возносилась над горами и джунглями, а на ней высились желто-белые стены и округлые купола дворца – наполовину приграничной крепости. Дэйн, опираясь на парапет, невольно моргнул, когда небо расколола фиолетовая молния. Трудно было представить что-нибудь настолько не похожее на исходящие па́ром острова Ксехо! – Гразы-демоны готовятся к бою… – Асаки мотнул головой в сторону далекой бури. Капитан Джелико расхохотался: – Точат бивни, а? Не хотел бы я повстречаться с гразом, у которого от бивней летят такие искры! – Да ну? Однако подумайте, как повезет тому, кто найдет их кладбище. Такому счастливцу достанется сказочное богатство. – Много ли правды в этой легенде? – спросил Тау. Главный лесничий пожал плечами: – Кто знает? Одно могу сказать наверняка: я служу в этих лесах всю свою жизнь, с тех пор как научился ходить. Едва стал понимать человеческую речь, я слушал разговоры лесников и охотников у отца на подворье и в полевых лагерях. И ни разу никто не говорил, что нашел труп граза, умершего естественной смертью. Плоть могут расклевать стервятники, но бивни и кости должны сохраняться не один год. И я своими глазами видел, как дряхлого граза двое сородичей, поддерживая, вели к болотам. Быть может, умирающий зверь просто захотел пить, а может, в сердце болот и правда скрывается кладбище гразов. Никто не видел умершего своей смертью граза, и ни один исследователь еще не вернулся с великих болот… Молнии играли на горных вершинах, словно выточенных из гагата, – голые скалы вверху, роскошная зелень джунглей внизу. А посередине – крепость, построенная человеком, который бросает вызов и высотам, и глубинам. С той минуты, как вольные торговцы ступили на почву Хатки, их со всех сторон окружало буйство жизни. В этой планете было что-то неукротимое; она и манила, и отталкивала. – Зобору далеко отсюда? В ответ на вопрос капитана Асаки указал на север: – Сотня лиг. Впервые за десять лет мы открываем новый заповедник. Мы стремимся сделать его как можно лучше для фотоохотников. Поэтому наши сотрудники занимаются приручением животных… – Приручением? – не удержался и переспросил Дэйн. Асаки охотно откликнулся – он был не прочь рассказать подробней о своем любимом проекте: – В заповеднике запрещено убивать зверей. И звери быстро это понимают. Но мы не можем ждать несколько лет, пока они привыкнут. Мы делаем им подарки. – Он рассмеялся, явно вспомнив какой-то забавный случай. – Наверное, иногда мы проявляем излишнее рвение. Большинство гостей хотят делать трехмерные снимки крупных животных – гразов, амплетов, скальных обезьян, львов…