Через двадцать минут они уперлись в стену. На этот раз Кости не упал духом. – Ну, Фрэнк, достань-ка свою дудку, – сказал он. – Пусть этот сезам откроет нам путь… Но Мура не торопился доставать манок. С фонариком в руке он обследовал преграду. Перед ним была не гладкая поверхность – дело рук Предтеч, а грубый, шершавый камень. – Эта стена вряд ли послушается моей дудки, – сказал Мура. – Здесь конец пути. – Но должен же коридор куда-то вести, – возразил Дэйн. – Да, – согласился Мура. – В стенах коридора наверняка много ходов, которых мы не видим. Но мы не знаем комбинаций звуков, чтобы их открыть. По-моему, не стоит тратить время на поиски этих комбинаций. Лучше вернемся к воздухопроводу. Если он снабжает воздухом целую систему ходов, возможно, он приведет нас к другому коридору. Они вернулись к вентилятору. Как и сказал Кости, вентиляционная труба была достаточно велика, чтобы по ней можно было ползти. Один за другим они залезли в трубу и на четвереньках поползли в темноту, навстречу потоку воздуха. Пыли здесь совершенно не было. Впереди полз Мура с фонариком в руке. Гладкий пол под ними мерно вибрировал – установка продолжала работать. Стюард вдруг выключил фонарик и хрипло прошептал: – Впереди свет… Когда глаза Дэйна привыкли к темноте, он тоже увидел этот свет – бледный сероватый квадрат. Вентиляционная труба кончалась. Но когда они подползли ближе, оказалось, что выход забран металлической решеткой. Ячейки ее были достаточно велики, чтобы просунуть руку. Мура прильнул лицом к решетке, и впервые за все время у него вырвалось что-то вроде изумленного возгласа. Дэйн похлопал стюарда по спине, как бы напоминая, что им с Кости тоже хочется посмотреть. Мура прижался к стене, и Дэйн занял его место. За решеткой открывалось огромное пустое пространство. Казалось, что пустота заполняет всю внутренность горы. Ни свода, ни противоположной стены гигантского помещения не было даже видно, а все дно его – сколько хватало глаз – занимало самое поразительное сооружение, какое Дэйн когда-либо видел. Сначала Дэйну показалось, что под ним что-то вроде невообразимо огромных пчелиных сотов. Но ячейки сильно различались по форме и размерам. Некоторые были шестиугольные, некоторые же представляли собой неправильные восьмиугольники; одни были полностью замкнуты, другие соединялись проходами. Чем дольше смотрел Дэйн, тем отчетливее возникало у него представление о колоссальном лабиринте, видимом сверху. Но этот лабиринт был проходим! Его можно было пройти поверху, по широким, метровой толщины, стенам, разделявшим ячейки. «Так и придется сделать, – подумал Дэйн. – Пути назад все равно нет…» Он попятился, давая место у решетки Кости. Кости глянул и крякнул от изумления. – Для чего все это? – спросил он. – Здесь же нет никакого смысла! – Да, по нашим понятиям смысла здесь нет, – согласился Мура. – Но построено это на совесть и, следовательно, с какой-то целью. Никто не стал бы строить такое сооружение просто так. Дэйн протянул руку через плечо Кости и потряс решетку. – Это придется выломать, – сказал он. – А потом что? – спросил Кости. – Крыльев-то у нас ведь нет… – А потом мы можем спуститься вниз, на стены – они достаточно широкие, и по ним можно идти… Некоторое время Кости молчал. Затем он ощупал металлические прутья. – Придется повозиться, – пробормотал он и принялся вытаскивать из сумки инструменты. Так, в согнутом положении, они и поели, достав еду из неприкосновенного запаса. Серый свет в пещере не тускнел и не становился ярче, и время суток можно было определить только по часам. Казалось, что это полночь – а часы показывали середину дня. Кости проглотил свою порцию синтепищи и вновь принялся за работу. Полтора часа спустя он отложил инструменты. – Ну-ка, – пробормотал он и, взявшись за решетку обеими руками, без особых усилий вытолкнул ее наружу. Проход был открыт. Но, вопреки ожиданиям Дэйна, Кости не полез сквозь отверстие. Вместо этого он отполз, пропуская Муру и Дэйна. Мура просунул в отверстие голову, затем оглянулся. – Слишком высоко для меня, – сказал он. – Около двух метров. Вам придется мне помочь. Он закинул руки назад, и Дэйн крепко взял его за кисти. Потом стюард ногами вперед сполз в отверстие. Когда он повис, Дэйн заскользил вслед за ним, но Кости обхватил его за ноги. – Все в порядке, – сообщил Мура и отбежал по стене вправо. Дэйн просунул ноги в отверстие, готовясь к спуску. – Счастливого пути, – сказал Кости из темноты. Голос у него был какой-то странный, и Дэйн остановился: – То есть как? – То есть дальше вы пойдете без меня, парень, – грустно и спокойно сказал Кости. – У меня голова не так устроена, чтобы ходить по стенам. Два шага, и я сковырнусь вниз… Дэйн совершенно забыл об этой слабости гиганта. Но что делать? Единственный путь отсюда – по стенам, а идти по стенам Кости не может. Но не оставлять же его здесь одного?.. – Слушай, парень, – продолжал Кости. – Вы идите. Если найдете выход, я уж как-нибудь доползу до него. А пока вы будете искать, я буду только мешать. Так что разумнее мне остаться. Может быть, оно было и разумнее, но Дэйн не мог на это согласиться. Впрочем, Кости не дал ему даже возразить. Он ухватил его за руки и спустил вниз. Дэйн не успел опомниться, как ноги его коснулись стены. Затем Кости разжал руки. Дэйн беспомощно обернулся к Муре. – Кости остался. Говорит, ему здесь не пройти. Мура кивнул: – Да, сейчас бы он не смог здесь пройти. Но если мы найдем выход, мы вернемся и заберем его. Без него мы пойдем быстрее, и Кости это понимает… Все еще чувствуя себя предателем, Дэйн неохотно последовал за стюардом, который с кошачьей легкостью и ловкостью ступал по плоской поверхности, направляясь к центру лабиринта. Стены были метров шесть высотой, помещения и коридоры, которые они образовывали, были совершенно пусты. Можно было подумать, что за много веков сюда не ступала человеческая нога, но Мура вдруг негромко вскрикнул и направил луч фонарика вниз, в глубину узкого прохода. Свет упал на кучу белых костей, на голый череп с пустыми глазницами. Нет, по крайней мере одно существо побывало в этом лабиринте и осталось здесь навсегда. В луче фонарика темнело какое-то тряпье, тускло поблескивала пряжка из никелированного металла. – Узник… – проговорил Мура. – Да, в этом лабиринте человек может бродить до самой смерти и так и не найдет выхода… – Вы думаете, он лежит здесь с того самого времени… – неуверенно произнес Дэйн, затрудняясь сказать, когда именно произошла катастрофа на Лимбо и был разрушен город. – Нет. Ведь это был человек, такой же, как и мы. Конечно, он лежит здесь давно, но он не из тех, кто строил этот лабиринт… И они пошли дальше, переходя со стены на стену. Одни стены уводили их от направления на центр, а другие возвращали – изгибались, ломались, сближались, расходились. Оба они внимательно смотрели вниз. Дэйн уже понял, что пространство, занятое удивительным сотоподобным сооружением, гораздо больше, чем казалось из воздухопровода. Площадь лабиринта составляла, вероятно, несколько квадратных миль. Несколько квадратных миль причудливо изломанных стен, огораживающих пустоту. – Должна же быть какая-то цель… – бормотал Мура на ходу. – Какая-то задача… Но какая? Все линии неправильные… как у построек в городе… Это – сооружение Предтеч, но для чего оно?.. – Тюрьма? – предположил Дэйн. – Вы же сами сказали, человеку отсюда вовек не выбраться. Здесь и тюрьма, и способ казни. – Нет, – сказал Мура. – Слишком все это велико. Люди не станут строить таких зданий только для того, чтобы управиться с преступниками. Для свершения правосудия существуют более простые и экономичные способы. – А может, Предтечи были не люди, – возразил Дэйн. – Может быть, не такие люди, как мы… но что мы понимаем под словом «люди»? Мы называем людьми разумные существа, которые в той или иной степени способны властвовать над окружающей природой и над своей судьбой. В этом смысле Предтечи были, несомненно, людьми, и никто не убедит меня, что они построили эту громадину только для того, чтобы держать здесь своих преступников и казнить их. Ни Дэйн, ни Мура не боялись высоты, но тем не менее не решались идти слишком быстро. Дэйн обнаружил, что нельзя слишком долго смотреть под ноги – начинала кружиться голова, подташнивало, и приходилось останавливаться, задирать голову и некоторое время отдыхать, глядя в безликую серую пустоту вверху. И все время они ощущали вибрацию, биение пульса могучей машины, скрытой где-то во чреве горного хребта, в гигантских подземельях этой фантастической крепости, частью которой, и немаловажной, видимо, был этот лабиринт. А неправильные, как выразился Мура, линии лабиринта порождали в душах людей тревогу и страх. Второй труп они обнаружили часа через два. На этот раз луч фонарика вырвал из темноты форменную куртку с эмблемой Службы изысканий. – Не знаю, что строили Предтечи, – угрюмо сказал Дэйн, – но теперь-то ясно: это определенно тюрьма. – Смотрите, он здесь уже несколько месяцев, – сказал Мура, но Дэйн не стал смотреть. – Возможно, он с «Римболда»… А может, с какого-нибудь другого корабля… – Кораблей здесь погибло много, – сказал Дэйн, – так что держу пари, что и трупов здесь хватает. – Что верно, то верно, – сказал Мура, поднимаясь с колен. – Ну что ж, помочь этому бедняге мы уже не можем… Пошли. Дэйн только того и ждал. Он рванулся было вперед, но стюард вдруг поднял руку и громко скомандовал: – Стоп! Дэйн послушно остановился. Стюард напряженно прислушивался к чему-то. И тогда Дэйн тоже услышал топот ног, клацанье магнитных подков по камню. Звук был такой, словно идущий пошатывался и спотыкался на ходу. Мура постоял, потом свернул вправо и быстро пошел обратно в том направлении, откуда они пришли. Звуки шагов вдруг затихли, и Мура завертелся на месте, как охотничий пес, потерявший след. Он сделал несколько неуверенных шагов по одной стене, вернулся и пошел по другой, светя фонариком в тьму под ногами. Потом он стоял и ждал, пока снова не послышался звон магнитных подковок. Теперь это были медленные, с большими перерывами, шаги, будто идущий совсем выбился из сил. Еще один бедняга блуждает по лабиринту. Если бы только найти его… Дэйн бросился туда, откуда, как ему казалось, доносился шум шагов узника. Но в этом лабиринте звук был очень неверным ориентиром. Стены отражали и заглушали его, так что определить можно было только самое общее направление. Мура и Дэйн двигались параллельно, стараясь держаться так, чтобы между ними было не больше двух помещений. Теперь они шли медленно, освещая каждый уголок внизу. Наконец на дне шестиугольной комнаты со стенами неравной длины Дэйн заметил какое-то движение. Он посветил. Узник стоял, пошатываясь; голова его была опущена, он держался рукой за стену. – Сюда! – позвал Дэйн стюарда. Человек сделал несколько неверных шагов, наткнулся на другую стену и со стоном упал ничком. Он лежал на дне глубокого колодца, а Дэйн глядел и думал, как же спуститься вниз, чтобы помочь ему. Подбежал Мура, двигаясь с такой легкостью, словно всю жизнь только и делал, что бегал по стенам лабиринтов. Теперь распростертое тело освещали два фонарика, и в их свете они отчетливо увидели, что человек внизу одет в изодранную коричневую куртку Торгового флота. Это был вольный торговец, такой же, как они сами. Они не были уверены, заметил ли он свет фонариков, но он вдруг застонал и перевернулся на спину. Видимо, его зверски и умело избивали – лицо у него было опухшее, покрыто синяками и запекшейся кровью. Дэйн, может, и не узнал бы его, но Мура не колебался ни секунды: