Тут они повернули за угол и увидели, что все мальчишки столпились у большого крытого вольера для птиц. На руках у троих старших ребят в толстых кожаных перчатках с крагами сидели крупные буро-белые птицы в клобучках. Берри охнула, как будто получила удар под дых. Колени ее подогнулись, но граф продолжал любезно, с садистским наслаждением подталкивать ее в спину. — Вы негодяй! — процедил Мэтью, так сильно скрипнув зубами, что они едва не сломались. Капелл пожал плечами, будто ему сделали комплимент. — Господа! — Лоуренс Эванс взял в руки большую корзину и пустил ее по кругу. — Вооружайтесь, пожалуйста. Аккуратней с ножами, травмы нам сейчас ни к чему. Мэтью наблюдал, как мальчики, сняв нагрудные значки, берут из корзины ножи самых разнообразных форм и размеров: короткие, длинные, загнутые вниз и вверх, широкие, тонкие, мощные, изящно-коварные. Все принялись ходить кругами и примерять по руке выбранное оружие: кто-то втыкал клинок в воображаемого противника и безжалостно проворачивал, кто-то рассекал воздух так, словно хотел уничтожить остатки детства, прежде чем раз и навсегда пересечь пугающую границу. Всем им явно было не впервой держать в руках оружие, хотя некоторые — включая вороватого Сайласа — заметно побледнели. Но и они с упоением рубили и полосовали воздух. — Ваша версия профессорского прогона сквозь строй? — сказал Мэтью Капеллу, а точнее, услышал собственный голос, поскольку лицо и губы его онемели от ужаса. — Точно! И даже применение моему давнему увлечению нашлось. Мистер Грейтхаус неплохо вас натаскал, но скоро он и сам здесь окажется, попомните мои слова. — Он подождал, пока Дальгрен подведет к нему Берри, впрочем, та по-прежнему была не в себе и вряд ли понимала, какая судьба ее ждет. — Мистер Эдгар? Где мистер Эдгар? — Я здесь, сэр, — сказал высокий крепкий парень с коротко остриженными темными волосами, выходя из тени колокольни. В одной мясистой руке он держал небольшого барашка, а в другой — деревянное ведерко, в котором, как ни странно, лежала кисть. Лицо Эдгара было изрыто оспинами, а темно-карие глаза смотрели неуверенно и без конца моргали. Слегка хромая, он приблизился к Капеллу, поднял глаза и застенчиво поздоровался: — Здравствуй, Мэтью. Тот на секунду обомлел и потерял дар речи, но потом все же произнес: — Здорово, Джеррод. — Я слышал, что ты приедешь. Как дела? — Спасибо, хорошо. А у тебя? — У меня тоже неплохо, — кивнул Джеррод Эдгар. Его тусклые глаза, быть может, не светились умом, но в 1694 году Джеррод и Мэтью неплохо ладили. Им было двенадцать и пятнадцать лет соответственно, и бедный Джеррод очень часто становился предметом самого настойчивого внимания Эбена Осли. Он постепенно уходил в себя, закрывался от мира прочной скорлупой, пряча под ней весь стыд и гнев. Как-то раз Джеррод стащил у Осли зажигательное стекло, с помощью которого тот раскуривал трубку, и с той поры начал поджигать все подряд: листья, страницы пожертвованных приюту молитвенников, кузнечиков, пучки собственных волос. Однажды другой мальчик попытался украсть у него это стекло… В больницу на Кинг-стрит его пришлось увозить на тележке, и там он, судя по всему, умер, поскольку в приюте его больше не видели. — Ну да, вроде неплохо, — повторил Джеррод, отдавая барашка Саймону Капеллу. — Можно спросить, что ты тут делаешь? — Да так… по большей части с огнем балуюсь. Люблю это дело. — Нож, пожалуйста, — сказал Капелл, обращаясь, по-видимому, ко всем сразу. Мэтью заметил, что мальчики угомонились. Разогревшись как следует, они перестали размахивать ножами и берегли силы. Мэтью вновь заглянул в обеспокоенные, но совершенно непроницаемые глаза старого приятеля. — Джеррод? — тихо сказал он. — Да, Мэтью. — Ты будешь меня убивать? Эванс поднес хозяину нож с загнутым клинком. Мэтью сообразил, что точно таким же инструментом со скотобойни орудовал Кирби. Капелл погладил барашка, приговаривая: «Тише, тише», когда тот начинал жалобно звать маму. Затем он одной рукой задрал ему голову, а другой перерезал белую шею от уха до уха. Кровь хлынула из раны прямо в ведерко, которое Эванс взял у Джеррода и уверенно подставил под поток. — Да, Мэтью. Похоже на то. — Ты не обязан это делать. Джеррод склонил голову набок, слушая, как льется в ведерко кровь. Три ястреба задрожали от возбуждения и начали стискивать когтистыми лапами кожаные перчатки, углубляя и без того глубокие царапины. — Обязан. Если хочу тут остаться, конечно. Здесь со мной хорошо обращаются, Мэтью. Как с человеком. — Ты всегда был человеком. — Не-а. — Джеррод улыбнулся одними губами. — Там я был никто. Пустое место. Он еще пару мгновений смотрел на Мэтью; содрогающийся в агонии барашек истекал кровью, а ястребы нетерпеливо переминались с лапы на лапу и издавали жуткие клекочущие звуки. Наконец Джеррод отвернулся и ушел к корзине выбирать себе нож. Мэтью приблизился к Берри, чтобы привести ее в чувство — как, черт побери?! — но вдруг Эванс схватил его за плечо и окровавленной кистью, от которой разило старыми медными дуитами, принялся обильно мазать ему лицо: лоб, щеки, вокруг глаз, вокруг рта, подбородок. Один ястреб — самый крупный и, вероятно, тот самый, что однажды на глазах у Мэтью разорвал на куски кардинала, — задергал головой в клобучке и начал тихо, пронзительно причитать. — Они летят на красный цвет, — деловито пояснил Капелл. — Сотни перемазанных кровью полевых мышей и зайцев любезно отдали свои жизни, чтобы натренировать моих пташек. Конечно, запах они тоже чувствуют, но зрение у них отменное. Он положил труп барашка в черный ящик с крышкой и тут же закрыл, чтобы не сбивать птиц с толку. Лоуренс Эванс подошел с ведерком и кистью к Берри. Та посмотрела на него как на безумца, попыталась дать ему пинка и даже запрокинула голову, но граф Дальгрен опять схватил ее за волосы, ударил кулаком в спину и пригрозил сломать ей позвоночник еще до начала игры. — Вам дадут фору. Капелл подошел к лошадиной поилке и ополоснул руки. Мальчики уже нетерпеливо расхаживали туда-сюда, предвкушая охоту. Никто не смеялся, говорили коротко и по существу. — Бегите к первому ряду лоз, вон туда, — продолжал Капелл, показывая на залитый солнцем виноградник ярдах в семидесяти от колокольни. — Я прикажу парням выпустить птиц. Они доберутся до вас в считаные секунды и будут метить в окровавленные лица, думая, что это просто раненые звери — пусть поймать их и не так просто. Ястребы, я заметил, особенно любят глаза. Затем я выберу несколько ребят на свое усмотрение и пущу их за вами. Получается сплошная польза — и физическая нагрузка, и бесценный опыт, и укрепление братских уз. Понимаете? Мэтью увидел, как Берри вздрогнула: кровавая кисть заплясала по ее лицу. Ужасней всего выглядели белые круги возле глаз. Билли Ходжес прыгнул с утеса, спасаясь не только от острых клинков, но и от когтей и клювов. — Если мы все равно умрем, зачем бежать? — Хм. Имение действительно огорожено высокой стеной, но бывали случаи, когда молодые люди убегали из виноградника в лес и денек-другой там прятались. Птицы порой устают и прекращают преследование, знаете ли. В таких случаях мы устраиваем лесную охоту. Хлопотное дело, но опять-таки это опыт. Послушайте, вы точно хотите стоять на месте и умереть без сопротивления? Разумеется, я посоветую вам не соваться в лес, это лишь отсрочит неизбежную смерть, но, если вы хотите напоследок пообщаться с Создателем или матерью-природой и предпочтете до последнего цепляться за жизнь, то почему нет? Мы с удовольствием понаблюдаем. Мэтью взглянул на толпу юных убийц. Он никогда не подумал бы, что девятнадцать человек — это так много. Быть может, среди них затесалось несколько призраков прежних жертв, явившихся исправить свои роковые ошибки? В окне на верхнем этаже одного из зданий что-то мелькнуло. Кто-то отдернул штору и смотрел вниз. Лица было не разглядеть. Один из учителей, быть может? А здание — общежитие? — Ах да… Чуть не забыл. Мистер Гастингс! — На призыв Капелла подошел могучий широкоплечий юноша лет семнадцати с длинным тонким ножом в руке. — Обыщите его, пожалуйста. Гастингс похлопал Мэтью по карманам и извлек оттуда пару монет и часы, которыми тут же завладел Капелл. — Я дам вам пару минут собраться с силами, — сообщил он, заводя свое новое приобретение. Мэтью подошел к Берри. Она вся дрожала, по кровавому лицу ее текли слезы, но взор голубых глаз стал осмысленным: разум к ней вернулся. — Слушай меня, — сказал Мэтью, глядя ей прямо в лицо. — У нас два варианта. — От пронзительного ястребиного клекота душа уходила в пятки. — Можем упасть на землю и ждать, когда нас убьют, а можем бежать до последнего. За виноградником будет лес, вон там. — Он показал взглядом вправо. — Давай добежим туда и спрячемся где-нибудь… — Где? — яростно вопросила Берри. — Где мы спрячемся?! — Спрячемся где-нибудь на несколько минут, — продолжал Мэтью, — и попытаемся снять веревки. — Как это сделать без ножа, он не объяснил. — Тогда, возможно, получится перелезть через стену. — Готов, Мэтью? Мисс? Готовы, парни? — окликнул всех хозяин имения. Несколько мальчиков припали на одно колено к земле, как индейцы. — Ты, главное, беги, — сказал Мэтью. — Не падай. — Он испугался, что теряет Берри: та часто заморгала и пошатнулась. — Слушай меня! — В своем голосе он услышал явственные панические нотки. Связанные за спиной руки еще раз дернулись, но веревки и не думали ослабевать. — Просто беги, поня… — Пора! — заорал Капелл, и мальчики тотчас загалдели в ответ. Голоса их были остры, как клинки. Берри быстрой ланью припустила вперед, не успел Мэтью договорить: «…поняла?» Он побежал за ней по пятам, сразу запутался в собственных ногах и под дружный хохот мальчишек упал на колени. Затем поднялся и, бормоча проклятия себе под нос, догнал Берри. Та бежала куда резвее и ловчее, чем он ожидал: волосы развевались на ветру, лицо под слоем крови превратилось в неподвижную маску. Мэтью мчался рядом. Один раз она оступилась и едва его не сшибла, но оба чудом удержались на ногах и вместе рванули к винограднику. При приближении к первому ряду лоз Мэтью понял, что винтаж с этих адовых полей может быть только порченый. Виноградник зарос сорняками, а на лозах висели гнилые и сморщенные гроздья ягод. В знойном воздухе стояла почти кладбищенская, сладковатая вонь разложения. Мэтью так и подмывало обернуться, но он не посмел. Крикнув: «Сюда!» — он побежал вдоль виноградника к лесу. Правая нога зацепилась за корень дерева, и Мэтью едва не пропахал носом землю, но все же успел поймать равновесие и бросился дальше. Берри бежала совсем рядом и то и дело хлестала его по лицу рыжими волосами. Над ними мелькнула тень. Затем вторая. И третья. Мальчишки умолкли. До леса еще ярдов восемьдесят, прикинул Мэтью, и бегут они по-прежнему резво. Головокружительная искра надежды вспыхнула в сердце: а если им все же удастся добежать до леса? Мэтью обернулся посмотреть, не преследуют ли их мальчишки, и тут, широко расправив крылья, на него спикировал первый ястреб. Глава 47 Мэтью бросился в сторону, и ястреб промелькнул мимо правого плеча, цапнув когтями воздух. С противоположной стороны стремительно, размытым пятном, летела вторая хищная птица. Не успел Мэтью толком понять, что происходит, как левую щеку ожгло, — он сообразил, что ранен. Третий ястреб опустился почти неспешно и оцарапал Берри лоб. Та вскрикнула, как раненый зверь, но шага не сбавила, а лишь опустила голову. Мимо, заходя на новый круг, с пронзительным криком пронесся другой ястреб. Шестьдесят ярдов до леса. Внезапно у самого лица Мэтью захлопали крылья, и когти нацелились в глаза. Он спрятал голову в плечи и пригнулся. Когтистые лапы оставили глубокие борозды на его левом плече. Мэтью понимал, что нельзя терять время, надо во что бы то ни стало бежать дальше — понимала это и Берри. Хотя следующий ястребиный удар едва не оставил ее без левого глаза, это ничуть не уменьшило ни скорости ее бега, ни жажды жизни. Две птицы пронеслись прямо над головой Мэтью: одна — справа, другая — сзади. Третья с клекотом обрушилась вниз и на сей раз ударила в левую щеку Берри, а потом отлетела. Берри споткнулась и припала на одно колено. Мэтью встал над ней и начал криками «Прочь! Прочь!» отпугивать другого ястреба, заходившего на новый круг. Берри, тяжело дыша, поднялась. Тут Мэтью обернулся и увидел, что за ними погоня.