– Попробуй заплести волосы у себя на голове в косичку. Липа неторопливо, так как этот процесс требовал сосредоточенности, выполнил эту команду, и вопросительно посмотрел на птицу: – Ну, заплёл. Посмотри, всё правильно? – Нет, не совсем так. Распусти волосы, давай начнём сначала - сделай косу на самой верхушке головы, и когда сплетёшь, завяжи сверху шишкой. Липа сделал всё сначала, и как просила ворона: – Вот так? Как теперь? – Крух! Ну, вот так просто отлично вышло! А теперь все смотрите, вот как самая красивая и самая умная ворона на свете донесёт кормыша до скалы с лысой головой! После этих Маргоша схватила Липу клювом за шишку на голове, и сделала несколько взмахов крыльями, поднявшись к потолку репетиционной. На всю комнату взвились клубы многолетней пыли. Кормыши заахали от неожиданности. Опустившись на пол, ворона выпустила кормыша из клюва, и объявила: – Крух! Если будет тяжело, то я смогу спускаться, отдыхать. Потом – полёт продолжается дальше. Так мы с ним и доберёмся до места. Влас поднял лапы вверх, и тряхнул ладошками: – Да это неслыханно! Кормыша за волосы несёт ворона! Да этому не бывать! А если вы упадёте? В тон ему Звенеций прокричал: – Рождённый топать – летать не может! Маргоша развела крылья в стороны: – Крух! Вы же сами только что соглашались, что идти очень далеко. Так далеко, что кормышу никогда не дойти, потому что путь идёт через дремучий лес, путь весь не знакомый, да ещё дорога извилистая. На этом пути много опасностей. А топать надо – год целый. А то, что я предлагаю, это вариант из всех возможных самый лучший! Подумайте сами! Крух! Кормыши притихли, вновь образовав круг. Через короткое время Пакус тронул край шляпы: – Братцы, выбора у нас нет. В этот поход всё равно нужно идти. И чем быстрее, тем лучше. Пусть Липа пойдёт один. А точнее – полетит. Если Маргоша всё ещё согласна. Кажется, это и есть тот самый выход. Маргоша подскакивает на месте: – Крух! Крух! Конечно, Маргоша согласна! Я же сама предложила! Давайте, ещё погляжу на вашу карту. Долго смотрела на листок, затем подозвала к себе Люмика: – Люмик, смотри сюда, вот этот червячок синенький – это же река? – Да, река. – Крух! Слушайте все! Маргоша с Липой могут высоко взлететь. И Маргоша может далеко глядеть, она такая. Она ведь самая сообразительная ворона на свете! Так ведь? Крух! Вот видите, река извивается и поворачивает на всём своём пути? – Ну, так и есть, – подтвердил Люмик. – Ну-загну! Крух! Маргоша спокойно может лететь по прямой! Я знаю, что такое «прямая». Это, когда летишь, и не сворачиваешь. Всё время – прямо, и прямо. Если лететь по всем речным извивам, то это будет долго, а если по прямой, то это намного меньше времени уйдёт. Я так на новую пашню лечу за свежими червячками – полакомиться весной. Люди пашут землю весной, чтобы семена разбросать, и всех червячков с разными жуками в этот момент наверх с землёй выворачивают. Ох, и вкуснятина же! Всё свеженькое! Ух! Крух! Все птицы в это время летят на пашни. И все летят по прямой. А там такие толстенькие гусеницы есть! – Маргоша, не отвлекайся, расскажи дальше, какой у тебя план! – Кра! Ах да, точно – план! Короче, я поднимаюсь повыше, и зорко поглядываю вниз на реку, карту я запомнила. Лечу вот до того самого крестика, держу в клюве Липу, повороты замечаю, и летим дальше. Крух! А ещё лучше возьмём карту с собой, и будем опускаться вниз, чтобы передохнуть, и клювом буду проклёвывать на карте то место, где отдыхаем. То есть – будем знать, где уже пролетели. Вот тут, смотрите, – кормыши тут же сгрудились над картой, – какие-то знаки поставлены, видите? – Ага, есть знаки. Это называется буквы, – подсказал Пакус. – Ух ты, буквы! Слово-то какое! Да ты умный кормыш! Я думаю, что люди так отмечают на карте места, где в домах проживают другие люди. Это, чтобы им было легче их найти, если нужно. Вот и я, значит, буду останавливаться в этих же местах, чтобы отметки проклевать. Раздался чей-то голосок: – Карту нужно будет Липе к лапке привязать, чтобы не потерять. – Это кто сказал? – Я, – гордо поднялся Кучик. – Ну, ещё один умный кормыш! Точно, привяжем. Но только ветром всё равно может сорвать. Знаете, какой в вышине ветер сильный? – Да нет, мы же не умеем летать. – А, точно, я и забыла! Значит так – надо найти какой-нибудь чехольчик маленький, карту свернём в трубочку, и туда положим. А чехольчик можно будет крепко примотать Липе к верхней лапке, или к нижней. Это уже вам нужно придумать. – Маргоша, а если ты в воздухе нечаянно клюв раскроешь? Что с Липой будет? – Это кто спросил? Крух! – Я, – теперь Гек поднялся со своего места, но гордым он не выглядел, а даже наоборот – склонил голову вниз, и, немного повернув вбок, с осторожностью, искоса поглядывал на ворону. – Хорошее замечание ты сделал, Гек. Я смотрю, вы тут сегодня почти все умные собрались! Крух! Ну, крылья у Липы точно не вырастут. Если я каркну, то он совершенно, и наверняка полетит вниз. Как камушек. Крух! А это опасно. Крух! Об этом надо подумать. Такое иногда в полёте бывает, может такое случиться. Какие-нибудь идеи есть у присутствующих? Пипер принялся причитать: – Как же так? Нет, Липа может погибнуть, если такое раскрытие клюва у Маргоши возможно! Мы не можем согласиться с таким планом! Лучше год ходить по дремучему лесу, чем такая жуткая гибель! Поднялся Звенеций встаёт, и вежливо предложил Маргоше: – А как вам, уважаемая, такое предложение – ваш красивый клюв завязывать особым узлом с петлёй, которая будет затягиваться, если клюв начнёт раскрываться. Развязать такой узел можно, только если потянуть за другой конец. Затягивается, если тянуть за один, а распускается, если тянуть за другой. А заранее нужно запетлить узел большого диаметра. Потом, когда Клюв возьмёт шишку на голове кормыша, то он, не глядя, накинет на край Клюва петлю, и затянет узел. Когда приземлитесь отдыхать, кормыш, также не глядя, потянет за другой конец, и узел распуститься. Ну, и так далее. Нужно будет, если Вы не против, конечно, заранее потренироваться. Как петлить такой узел, я знаю – однажды проживал в ку́брике. – А что такое ку́брик? – спросил Пипер. – Ку́брик, это жилище моряков на большом корабле. У них всё по-своему называется. Кухня, например, это – ка́мбуз, а туалет называется – галью́н. – Как интересно…, – протянул Пипер. Ворона возмущённо подпрыгнула на месте, и хлопнула крыльями: – А Клювом ты меня, что-ли, решил назвать? Я – Маргоша! Крух! – Маргоша красивая! – завопил Гек, – и самая сообразительная из ворон! – Да! Крух! Слушай, Гекуля, может быть, ты полетишь со мной, а? Будет весело! Обещаю! Крух! – Не, Маргоша, я – боюсь. – Ну ладно, я тебя так просто как-нибудь покатаю, не высоко. – Хорошо, Маргошенька. – Звенящий, я тебя поняла. Крух! – Я Звенеций. – Да? А я – Маргоша! Крух! – Я знаю, Маргоша, извини. – Принято. Крух! Ладно, повторю – Звенеций, я тебя поняла. Но только канатик для этого дела должен быть особенный – очень, очень прочный, тоненький и – мягкий. Клюв у Маргоши чувствительный. Очень! Крух! Звенеций кивнул: – Канатик у меня есть. Достаточно длинный. Дома. Очень мягкий, и очень прочный. Такие канатики берут с собой альпинисты, это кто по горам лазает. Есть такие. Я с тех пор, как с моряками в одном доме пожил, очень полюбил узлы вязать. И иногда по ночам всякие-всякие завязываю. Я принесу. И Липу научу. Ворона, полузакрыв глаза, пробормотала: – Аль-пи-ни-сты. Кра! Какое красивое слово. Надо запомнить. Крух! Встрепенувшись, расправила крылья, и запрыгав на одном месте, повернулась несколько раз вокруг себя: – Ну так вот, слушайте дальше Маргошин план! Крух! Маргоша красивая! И умная! Ну, итак – мы летим, отмечаем остановки, смотрим сколько ещё осталось лететь, и потихонечку добираемся до той самой скалы с безволосой головой. Затем приземляемся на краю этого утёса, Липа остаётся на месте, а Маргоша летит осматривать местность, чтобы выяснить точно – где находится Камнилова избушка. Липа в это время прячется в лесу. Я нахожу избушку, а как сказал Гамлот с Застройки – она, избушка эта, совсем рядом, затем возвращаюсь за Липой, и доставляю его в конечную точку этого путешествия. По окончанию беседы Липы с Камнилом, Маргоша вновь берёт кормыша в клюв, и летит назад в Одеон по известному уже маршруту. Вот и всё! Красиво? А? Крух! – Не Гамлот, а Галот, – высказался Пипер. – Хорошо, Галот, так Галот. Вы насчёт плана что скажете? Все без исключения присутствующие молчали. Безо всяких сомнений, все кормыши пугались состояния Липы во время такого опасного путешествия. А как же им было не бояться? Это ведь для них совсем не смешно – полёт в воздухе! Да ещё так далеко! У кормышей ведь нет крыльев! Кормыш – не дрозд, и даже – не голубь! Был момент в их прошлой жизни, когда все оказались под землёй, но это ведь совсем другое! Даже совершенно наоборот, в пещерах – не в облаках! – Интересно, всё-таки – а почему нет летающих кормышей? – заинтересованно спросил, не обращаясь ни к кому напрямую, Гек.