– Видела фотокарточку от Златы? Она назначила встречу, я пришел, а меня хотели убить. – И чем закончилось? – Лучше тебе не знать. – Там была Злата? – Нет. – Так поговори с ней! – Как?! – воплю я. – Я спрашивал ее мать. – Так это ты напугал Анну Николаевну беременностью Златы. – Я думал, она в курсе. – В курсе чего? Не было никакой беременности. – Это правда? – Она бы рассказала лучшей подруге. – Подруги часто становится соперницами. Маша поворачивается и наигранно улыбается: – Из-за кого? Из-за тебя, что ли, Контуженый? – Ты точно знаешь, что Злата не беременна? – требую я. – Да! – резко отвечает Маша. Я смущен. Чех выдумал разговор с сестрой? Трогаю свой нос – капелька крови. Да и в голове нехорошо. В отличие от Маши Чех написал правду. – Не ври, – прошу я. Маша гнет свою линию: – Ты говорил про аборт. Я тут разведала. В нашем городе аборты делают в одном месте. И там Златы Солнцевой не было! – Тебе не сказали. Тайна пациента. – Я тебя умоляю. – Она могла обратиться в другом городе. – А могла и нет. – Давай, не будем гадать. – А ты чего бы хотел? Беременность или аборт? – Правду! – Все-таки хочешь ее. – Маша опять отворачивается и говорит в стену. – Я сходила в школу к Павлу Петровичу. Злата работает проводницей на фирменном поезде «Таврия». Рейс Москва – Симферополь. Я вскакиваю. Теперь у меня зверский аппетит. – Накормишь? Она качает головой: – Ищи Злату. Я не хочу ждать на запасном пути. – Она бросает на кровать мою одежду: – Я погладила. Уходи, Контуженый. – Спасибо, – выдавливаю я и торопливо одеваюсь. Уже в прихожей Маша указывает на черный пакет: – И пистолет не забудь. Я прячу пакет с оружием за пазухой. За спиной хлопает дверь. Маша расстроена, а я одухотворен. Сбегаю по ступенькам. Теперь я знаю, где искать Злату. Дома смотрю расписание поездов. Через Дальск «Таврия» не проходит. Самая длительная остановка поезда в Тамани, на полчаса. За это время можно обойти все вагоны. Решение принято. Я буду караулить Злату на станции в Тамани. И встречать каждый поезд «Таврия». Проводники во время стоянки должны находиться на перроне. Злате от меня не уйти. Ей придется ответить на трудные вопросы. Вчера к ним добавился самый сложный: зачем она хочет меня убить? 35 На улице свежо. И одежда после стирки пахнет освежителем, на ней ни пятнышка. Смотрю на чистые руки и вспоминаю, как тащил окровавленное тело убийцы. Холодная голова подсказывает, в паровозной будке лучше прибраться. Дома сую в рюкзак моющее средство, тряпки и баклажку с водой. Окольными путями пробираюсь в тупик к паровозу «Победа». Затираю в будке следы крови, нахожу гильзу и расплющенную пулю. Крохотный кусочек металла мог разнести мою голову, а разорвал шею убийце. Сам виноват – не делай другому то, чего не желаешь себе. Кто он такой этот убийца? Как связан со Златой? Напрашивается горестный вывод. Злата не хочет встречи со мной. Только я знаю правду об исчезнувших деньгах. Она опасается нашей встречи до такой степени, что наняла киллера. И заплатила ему деньгами, украденными у моей матери. Будка отмыта. Протер даже пыльное окно, чтобы в следующий раз не перепутать ожидание с действительностью. В тайник под сиденье прячу пистолет, если и найдут, на нем нет отпечатков. На задворках железнодорожных путей избавляюсь от тряпок, патрона и пули. Кажется, больная голова всё предусмотрела. Иду к вокзалу мимо ремонтного депо, где раньше работал. Можно заглянуть по старой памяти, но замечаю у путей патрульный автомобиль Константина Воинова. Рядом полицейский микроавтобус с распахнутой дверцей и несколько сотрудников. Теперь понятно. Труп на путях уже обнаружили, и полиция проводит расследование. Не мешало бы узнать, что они выяснили. По-свойски подхожу к Косте Воинову. Обычно приветливый Воинов сегодня сам не свой. Он чем-то встревожен, а я пытаюсь выглядеть беззаботным. – Привет, неподкупной полиции! Как дела? – Как сажа бела. – Дерьмовая работа, – соглашаюсь я. – Говорят, пьяный мужик под поезд угодил. – А ты откуда знаешь? – с подозрением реагирует Воинов. Приходится сочинять: – В депо к своим заходил. Люди болтают. – Сегодня совсем о другом болтают, – хмурится Костя. – Да ладно! О чем же? – Ты что, не слышал? По тону Воинова я понимаю, что пропустил нечто важное и даже сногсшибательное. Оглядываюсь, видимых изменений не замечаю. Делаю кислую мину на постном лице: – Что с меня взять, я Контуженый. – Президент объявил референдумы о присоединении к России. – Где? – Везде, где сейчас наши. В Луганске, Донецке, Херсоне и Запорожье. Голосование начнется уже на этой неделе. Меня новость радует: – Наконец-то! Там люди заждались. Теперь они станут Россией. – Станут. Если мы защитим. Объявлена мобилизация.