– Хорошо. Я наверх, переоденусь, а ты посмотри, кого нелегкая принесла, – с этими словами он поднялся по лестнице на второй этаж. За дверью стоял мальчуган лет десяти. В руках он держал внушительную склянку с желтой жидкостью. – Тебе чего? – спросил Бруно. Паренек переменился с ноги на ногу. – Месье меня прислал сеньор Огюст Де Фабри. Бруно вопросительно уставился на мальчишку. – Он прислал вам свою мочу, чтобы вы определили причину его acedia.[22] Не кроются ли в этом козни полуденного беса? Бруно кашлянул для важности, чуть посторонился от большой склянки с мочой. – Ты можешь более конкретные симптомы назвать? – Он жаловался на меланхолию и вялость. Мальчик, чуть понизил голос, обернулся по сторонам и продолжая зашептал. – Он не испытывал благоговейного рвения свойственного ему на утренней молитве. А уж днем пополудни подвергся искушению бесом полуденным, о коем говорится в 90 псалме, и о чем говорил Иоанн Кассиан. Вот и прислал вам мочу, для установления причины сей меланхолии. Раньше ему помогал доктор Франсуа де Лорм, но поговаривают, что его прибрал в свои справедливые руки преподобный Томазо, храни Господь Святую католическую церковь и нашего святейшего папу. Доктор говорил, что меланхолия есть болезнь души. А душа, сеньор, как известно подвержена влиянию светлой воли Бога или грязным помыслам Сатаны. Мой господин беспокоится о своей душе. Бруно помотал головой из стороны в сторону и жалобно посмотрел на лестницу, ведущую на второй этаж. – Моча и Душа… Старина Фрейд отдыхает. Вот что! Давай заходи и расскажи-ка все поподробнее. Тут понимаешь дело такое, психология человека очень тонкая вещь. С ней нельзя вот так навскидку во всем разобраться. Мальчик прошел, осторожно неся на вытянутых руках склянку. Потом аккуратно присел на предложенный ему табурет. – Ну вот и хорошо, – сказал Бруно, – а теперь давай по порядку. Как давно у твоего господина накатил депресняк? Мальчик виновато моргнул глазами и непонимающе посмотрел на Бруно. – Ну, когда у него началась эта меланхолия или, как ты сказал, бес полуденный в него вселился? Мальчуган поставил на прилавок склянку и испуганно перекрестился. – О двух днях, как уже, сеньор. – Та-а-к. И в чем это проявляется? Я имею ввиду симптоматика. Мальчик снова виновато моргнул, но ответил. – Он не может отдаться всей душой и сердцем молитве. – Вот проблема! – крякнул досадливо Бруно, – хм, тут вот что важно, щегол, необходимо, как бы проследить клиническую историю недуга, поразившего твоего господина. Так сказать, развитие. Другими словами, перенять пациента от одного специалиста к другому. Мальчик на всякий случай кивнул головой. – Что в таких случаях говорил предыдущий наш коллега Франсуа де Лорм? – Ну, он по вкусу мочи определял ее сладость, которая влияет на пары черной желчи, что поднимаются к мозгу, тем самым затемняют сознание. – Нет, парень, в нашей поликлинике так уже не делают, – поспешно заговорил Бруно, – анализ на сахар и оксалаты мы определяем сегодня другими способами, более техничными и точными. Он аккуратно на всякий случай, отодвинул указательным пальцем от себя склянку и снова бросил вопросительный взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж. – Я уже по цвету вижу, что у твоего господина небольшое депрессивное расстройство, вызванное неудовлетворенностью полуденного беса. Твоему боссу нужно просто хорошо выспаться, выпить от души, повеселится. Сходить куда-нибудь потусить, принять чего-нибудь. Я как-то клубился пару дней, закинулся таблетками, да так, что мне казалось, два дня в космосе летел навстречу к звездам… У мальчугана заблестели благоговейно глаза. – Это как к Богу, к нашему Спасителю, смею спросить сеньор? – Да чувак, к нему самому. Летел, вокруг звезды, чувство…, – Бруно повращал указательными пальцами, подбирая слова, – такой ангельской легкости и, знаешь, кажется, видел его лик, вот так, как сейчас тебя! Я уже хотел протянуть руку, нет палец, как картине этого, как его там, Малевича, и коснуться его пальца. – О, сеньор! – воскликнул восторженный паренек, – у вас было божественное видение! На его глазах выступили слезы. – Да, да оно самое, а ведь у меня была в тот момент тоже непруха и настроение ни к черту, ни к дьяволу… Мальчик поспешно перекрестился. – Я к тому, что вот бывает так, – продолжал разглагольствовать Бруно. Сверху по лестнице спустился Демьян. Он подошел вплотную к Бруно, с силой сжал его плечо и тихо процедил сквозь зубы. – Иди, займись чем-нибудь. – Ну, вот опять…, – начало было Бруно, но увидев грозный вид друга, встал и со вздохом ушёл к столу с ретортами и склянками. – Я так понял у твоего господина меланхолия и плохое настроение. Мальчик утвердительно кивнул головой. Демьян прошел коробке, достал пузырек с настойкой элеутерококка, немного подумал, добавил биологически активные добавки с L-карнитином и пачку с комплексом витаминов. – Пересыпь таблетки в пакетики из бумаги, – сказал он Бруно. Но не успел он протянуть руку, как в дверь постучали, и в помещение вошла старуха. Где-то Демьян ее уже видел, но не мог припомнить. Зато, похоже, ее вспомнил Бруно. Он, беспардонно, не говоря ни слова, оттер своего друга от прилавка. – Сударыня, чем могу служить? – Ох, сеньор! – запричитала беззубым ртом старуха, – наша единственная кровиночка, наша радость, украшение всей улицы пекарей, Анна, дочь пекаря главного мастера Жанна Хромца, помогая на кухне, обварила кипятком локоть. По лицу старухи текли слезы, которые она вытирала подолом грязного холщового передника. – Ах, беда, беда какая! – начал суетится Бруно, – так, сударыня, не извольте беспокоиться, вам поможет супергерой первой медицинской помощи Бруно, к вашим услугам. Он схватил Демьяна под локоть и утащил за стойку. – А ты подожди, сопляк, ничего с твоим унылым господином не сделается за пять минут, видишь, дело первейшей важности, – бросил он мальчику, сидевшему на табурете, и который, несмотря на то, что его назвали сопляком, восхищенно смотрел на него. – Дема, выручай, мое сердце и душа в твоих руках, – зашептал он, – давай чем лечить! Братишка, выручай! Я до конца жизни буду твоим должником! Клянусь, буду выполнять все твои указания! Демьян хотел что-то возразить, но Бруно напирал на него и заглядывал в глаза, как цирковой пес перед первым трюком в новом гастрольном сезоне. Демьян немного поупорствовал и сдался. – Думаю надо обработать антисептиком, Левомеколем или Бепантеном. Можно дать обезболивающее. Хотя Бепантен охлаждает и обезболивает немного. Бруно схватил из коробки нужные тюбики с мазями и блистер с обезболивающим средством. Но Демьян был начеку. – Таблетки из блистера выдави какой-нибудь кулек, а мазь в подходящую емкость, – он показал на полку с небольшими баночками из дерева, – не вздумай так все тащить, иначе мы с тобой наворотим проблем для всего человечества и в том числе для себя, – схватил он его за руку. Бруно, похоже, уже забыл о данных только что клятвах и пару раз возмущенно дернулся, но покорился, вытащил из пачки офисной бумаги лист и щелкая блистером быстро выдавил на него таблетки, потом взяв с полки две небольшие деревянные баночки и также выдавил в них содержимое тюбиков. – Спасибо братишка! – прошептал он, и уже обращаясь к старухе, радостно декламируя, воскликнул, – идемте, сударыня, я должен лично помочь пациентке. Так сказать, долг зовет, клятвой и знаменами Гиппократа. И знайте же, вам оказывают помощь высокопрофессиональные личные лекаря его преосвященства кардинала Франции Жоржа Амбуаза и… Но он не успел закончить фразу, упомянув французского короля, как получил болезненный лоу-кик от Демьяна в колено. – Ты что, охренел? – прошипел Демьян, – ведь только что с тобой говорили. Мальчик и старуха не заметили хлесткого удара произведенного под прилавком, им просто показалось, что Бруно закрыв глаза в глубоком почтении, резко поклонился своему коллеге и компаньону аптекарю, принимая от него пакетики с порошками и баночками с мазями, и благодарно промычал звук «ммм». Но уже через мгновение он, прихрамывая на одну ногу и, потирая колено, потащил старуху к двери. «Идиот, ты нас погубишь», – простонал про себя Демьян. Дверь хлопнула, оставив мальчика, притащившего склянку с мочой своего господина и Демьяна одних. Все произошло так быстро, что Демьян даже не успел дать несколько напутственных слов своему другу. Он лишь молча смотрел на закрывшуюся дверь, злясь и проклиная его за бахвальство и неумение держать язык за зубами. – Сеньор, а правда, что ваш компаньон лицезрел лик Господа нашего среди звезд на небесах? – осторожно спросил мальчик. – Как тебя зовут? – Жак. – Ну да… Как же тебя еще могут звать-то. Нет, Жак, ему это однажды приснилось и он решил, что видел. Это просто чудесный сон. Ты же видишь хорошие сны? – Да сеньор. Мне однажды приснилась пресвятая дева Мария. Она гладила меня по голове и прижимала к себе. – Вот и ему однажды приснилось, что наш Спаситель Иисус протянул руку. «Думаю, Господь понял с кем имеет дело и, боясь, что вляпается какую-нибудь историю, руку предусмотрительно убрал обратно в облако. Никого нет в домике!», – подумал про себя Демьян, предчувствуя, что в порыве очаровать дочку пекаря, Бруно наплетет «невесть что» Жану-Хромцу и его дочери. Но тут же увидев разочарованный вид паренька, с удовлетворением констатировал, что одной проблемой стало меньше. Он вздохнул.