– Когда я сниму у вас с лица пластырь, вы не должны кричать. Когда развяжу вам руки, вы не должны пытаться ударить кого-то из нас или дать какие-то команды кибероболочке. Если согласны – моргните. Бессознательная дама моргнула без промедления. – В случае, если вы попытаетесь выкинуть что-то такое – вас накажут, эта злая женщина охотно сделает вам больно. Если вы будете вести себя в соответствии с нашими пожеланиями – вам будет хорошо и приятно, и довольно скоро мы расстанемся. Воспринимайте нас как друзей. Вам понятно? Дама снова моргнула. Вот и чудненько, хотя и противно. Я её дрессирую так же, как хозяева Ка-серверов дрессируют нас. Я снял пластырь и отметил с неудовольствием, что ещё ободрал ей кожу вокруг губ, развязал шнурок на руках – на нежных запястьях остались заметные красные следы. Порастирал их руками, вроде поменьше стали. – Да что ты с ней возишься, как Ромео с Дездемоной, выходи первым и контролируй ее, – прошипела Тося. Дверцы автомобиля взлетели вверх как крылья, я выбрался наружу и протянул руку даме. Она исправно подала мне свою мягкую ладошку, что внешне выглядело замечательно. – Подойдите к сканирующей панели входной двери и четко скажите «со мною двое друзей», – шепнул я пленнице. Она послушно сделала несколько шагов к входу и произнесла: «Милый дом, со мною двое друзей. Это новые друзья». – Она даже дополнила твою фразу, чтобы та звучала как надо, по протоколу, – заметила Тося, когда мы садились в лифт. – Она слушается, но не тупо, а так сказать творчески. – Значит, у нее здесь присутствует какая-то часть сознания? – Скорее, правильная настройка автоматических реакций. Она же что-то вроде дрона. Мы вошли в гостиную и Тося сразу прыгнула своим немалым весом на огромный диван, напоминающий морскую волну. А текстура пола сейчас напоминала песочек на тропическом пляже. – Дом, милый, ну-ка, сообрази нам пожрать, срочно, – рявкнула Тося. – Нет, надо иначе. Милый дом, приготовь обед на троих, в средиземноморском стиле, - поправила дама. Какой же у нее приятный голос, и по тембру и по ритму, просто звон колокольчиков. Не то, что Тосино карканье. Напарница заметила умиление, нарисовавшееся на моем лице. – Это потому что у чёртовой куклы сознание ничем не отягощено, по причине своего отсутствия. И тембр голоса, кстати, улучшается с помощью настройки речевого центра Брока через нейроинтерфейс. Тося активно пошарив по полкам, нашла какой-то спрей и прыснула мне на раздувшуюся щеку – отчего я сразу почувствовал приятный успокаивающий холодок. – Это патоцид, мощное средство от «Аменти. Здоровье». Молекулярные машинки, которые демонтируют любые патогены и запускают регенерацию клеток. – Вам нравится мой диван-трансформер? Мне тоже, – обратилась бессознательная дама к Тосе. – С ним я могу быть такая, какая я есть. Шаловливая, креативная, страстная – в зависимости от того, какую форму имеет диван. Вы можете заказать его в «Никее», доставка бесплатная, как и на все товары со стоимостью от пятисот си-юаней. – Мой бог. Эту трепотню придется терпеть еще несколько часов, – Тося даже сплюнула. – Фирмы-рекламодатели оплачивают ей часть содержания за то, что она агитирует за их продукцию. – У вас странные друзья, – сказал «милый дом» нашей хозяйке, когда мы обедали в столовой комнате, выполненной в стиле арт-деко. – Ты забыл, о мой милый дом, что скоро карнавал. Значит, нашу индивидуальность должна подчеркнуть странная одежда и эпатажный стиль поведения, – пояснила дама. – Вдруг вспомнил, как десять лет назад, до всякой Ка-реальности, я был в гостях у состоятельных швейцарцев, – вступил в беседу я. – Они такие же речи толкали. Минут двадцать мне рассказывали, как для спасения мира важна раздельная сборка мусора. Может, у них уже тогда не было сознания? – А я десять лет назад под стол пешком ходила, – откликнулась Тося. – Потом пошла валом роботизация и автоматизация, не автоматизированы оказались только самые дешевые рабочие места. Народ, конечно, очень кисло на это смотрел. Как у Пушкина про первую промышленную революцию: «Посмотрите, что делается там при изобретении новой машины, избавляющей вдруг от каторжной работы тысяч пять или шесть народу и лишающей их последнего средства к пропитанию». – Да ты и Пушкина читала. –Слушай, я и в школу ходила. Была в первой группе трудных подростков, которых должны были полностью подключить к Ка-реальности. Было решение по линии ООН, что в виртуалке детишки будут не только отдыхать, но и продолжать обучение. Но что-то вируснуло, и виртуальная учительница замучила не один десяток детишек. Не насмерть, но почти. Их срочно отключили, лечили им психику. И, усовершенствовав виртуальную училку, стали подключать детвору снова – проект уже передали корпорации «Аменти», под которую легла та самая ООН. Я взяла и дала дёру из дома, сюда вот добралась. Тогда с «подвального этажа» удавалось ещё на небо посмотреть, свод не был сплошным. Можно было на складе коробки расставлять, какой-никакой заработок. «Автаркические бригады» зажигали и давали надежду, типа выведем всех вас из виртуального Египта. Но однажды всё кончилось. Членов «автаркических бригад» похватали и законопатили в виртуальные тюрьмы «Аменти». Я осталась единственная из организации, кого не повязали. – А почему ты, Тося, единственная, кто может перекидывать сознание из Ка-реальности в сраный реал и обратно? – Потому что я унаследовала коннектор Исиды от бригад, – скупо ответила Тося и переключилась на третьего участника нашей трапезы. – А вы точно одна живете, женщина? – Конечно, одна. Жить большими семьями уже не модно, моя дорогая. Семьи стесняют нашу свободу. Собралась я позаниматься йогой, а дети сразу захотели на горшок. Хочу кататься с подругой на сексборде, а мужу понадобилось, чтобы я готовила ему клецки. – Тося, мы можем вернуть её сознание в реал? – И вы поженитесь? Ладно, подумаю. В принципе, я хочу сделать тебя счастливым. – После таких слов надо всегда проверять, не пропало ли что из карманов. – Ваши друзья общаются не по алгоритмам, зарегистрированным в репозиториях «Аменти. Светская жизнь», – обратился «милый дом» к даме. – Я зафиксировал это в основном журнале событий. Тося взяла вилку, молча вышла из столовой, после чего я услышал звук ломающегося пластика и ее слова: «Хрен ты чего зафиксируешь без процессора». Затем Тося пела в сортире и испускала какие-то троглодитские крики в душевой. До чего вульгарная деваха. Дама смотрела на меня своими глубокими прекрасными глазами. Таинственно и бессодержательно. Примерно, как кошки смотрят на хозяев. – Вы меня не убьете? – неожиданно спросила она. – С чего вы взяли? Конечно, нет. Считайте меня своим новым коучем. – Я так и решила, что вы меня не убьете, поэтому вызвала полицию – у меня есть секретный канал связи. Она прибудет с минуты на минуту. Извините, но вы мне не нравитесь. Вы плохо выглядите и от вас пахнет по́том, если не сказать фекалиями. Могу порекомендовать вам дезодорант марки… Я, промчавшись по коридору, ворвался в душевую. Тося, которая уже одевалась, приняла оборонительную стойку. – Она полицию вызвала! Выметаемся. – Ах ты ж, чувствовала, что надо держать ее под таблетками. Вечно вы, мужики, со своим гуманизмом влезаете. Тося еще заскочила в кладовку и прихватила красивое шило, изрядно напоминающее стилет, и молоток-топорик, обычно используемый для барбекю на природе. А затем мы влетели в гараж и плюхнулись в автомобиль. – Давай, выезжай, – заорали мы с Тосей борт-пилоту. – Доступ не авторизован, – обломал нас борт-пилот. Тося сорвала переднюю панель приборной доски и выколупала шилом похожий на крупную снежинку контроллер. – Всё, борт-пилот скопытился. Ты хоть водить машину умеешь, дизайнер? – Обижаешь, я когда-то и БТР водил. На выезде из подземного гаража мы чуть не столкнулись с подъезжающей полицейской машиной. – Не останавливайся, Валя, заклинаю, – зарычала Тося. Я ударил по газам, проехал борт в борт с полицейской машиной, смяв её открывающуюся дверцу. Но, проехав пару десятков метров вперед, дал резко назад. – Ты чего, шизанулся? – взвизгнула Тося, но сразу уловила идею. Я въехал сзади в полицейскую тачку и спихнул её по пандусу в подземный гараж. Из машины оперативно вылез коп и стал двумя руками наводить пушку. Но Тося уже запрыгнула на крышу полицейского автомобиля и решительно двинула копу по фуражке молотком для мяса. Пару раз. То, что было под фуражкой, треснуло, но ударенный полицейский, по счастью, оказался технозоидом. Из машины полез другой коп, однако я успел, ухватив его за шиворот, припечатать ему голову дверцей, и он обмяк. – Валентин, не бери их оружие, оно с маячками. Если что, лупи их снова по тыкве, а я сбегаю в дом за бабёнкой. Через минуту Тося появилась, таща даму за волосы. По дороге добавила молотком копу-технозоиду, который уже начал собирать шарики-ролики в своей треснувшей голове. На сей раз оттуда посыпались яркими блестками фотонные кристаллы. – Чего пялишься, Валя? Это не праздничный фейерверк, а печальный конец мыслящего существа. Дави на газ, что тебе каждое действие подсказывать надо. Когда мы были уже на автостраде, дама строго сказала: – Я вас не знаю. Почему вы в моей машине? Покиньте её немедленно. – У неё, что, прошла перезагрузка? – спросил я у Тоси. – Похоже на сбой. У зомбиков имеется какой-то контролируемый Ка-серверами объем памяти для функционирования в реальной среде. Но он словно обнулился – такое бывает при его переполнении в критических ситуациях. – Вы кто? – несколько раз повторила бессознательная дама. – Ваши друзья, – вкрадчивым голосом отозвался я. – Познакомились сегодня утром. Мы уже были у вас в гостях. – Сейчас отвезем зомби-гражданку в ремонт, – сказала Тося и, заметив мое недоумение, пояснила. – В медицинский центр «Аменти. Здоровье», где занимаются программной и аппаратной частью, нейроинтерфейсами, контроллерами и так далее; в общем техобслуживанием таких персонажей. – Ты чего? Нас самих там отремонтируют по самое никуда. – Нам нужно узнать постоянный сетевой адрес нашей крошки. Без него не влезть в её системного агента – это такая программно-аппаратная штука, устанавливаемая на персональный чип-контроллер. Он превращает внешние вызовы в команды для нейроинтерфейса, в том числе и по обращениям к памяти. – Я не хочу в медцентр. Я в порядке, – решительно заявила дама.