– Сходи, проверь, – сказал Володя. – Если муж на месте, принесешь десять рублей. А если нет, то зайдем, выпьем немного коньяка. Включив свет, Дина вышла на улицу. Взяв за руку, завела таксиста в дом. Вскоре заиграла музыка. Включив торшер, Дина погасила верхний свет, край занавески оставила открытым. Володя, разлив коньяка в стаканы, произнес тост. – Диночка! Как говорят в народе, нет худа без добра. Если бы ты не опоздала на электричку, мы бы с тобой не встретились. Я бесконечно рад нашей встрече. Предлагаю выпить за нашу встречу, за дружбу. В общем, за тебя, Дина. После суклетинского тюремного жаргона и матерщины Володя казался Дине очень умным, хотелось в ответ сказать что-то приятное. Но она ничего придумать не смогла. И выпила залпом стакан коньяка. Таксист налил себе меньше, пил медленно, маленькими глотками. Дина откровенно любовалась им. Нравился ей парень, нравился! В душе она мечтала о том, чтобы Суклетин от выпитого не просыпался, ей хотелось провести ночь с таксистом. Володя, целуя и обнимая, раздел Дину, на руках понес ее в комнату. Выключил торшер. Неожиданно зажегся свет. Возле двери стояли Алексей Суклетин и Ринат Волков. Дина вскрикнула: – Ой, муж вернулся! Володя вскочил с постели и стал лихорадочно искать одежду. Но все, вплоть до трусов, осталось в другой комнате. Таксист стоял посреди комнаты в чем мать родила, не зная что делать. Его трясло. «Разъяренный» Суклетин быстрыми шагами подошел к Дине, нанес несколько «сильных» ударов по ее… подушке. Дина натурально кричала и рыдала: – Пропала, пропала, ах, какой позор! – Она искусно изображала трагедию. Таксист заступился за Дину, встав перед Алексеем: – Не бей ее! Она ни в чем не виновата. Во всем виноват один я. Боксер стал наносить удары. А парень и не сопротивлялся, закрыв руками пах, продолжал безропотно принимать удары. Когда Волков нанес очередной сильный удар по шее, а Суклетин – в живот, Володя согнулся. Стали бить его ногами, и шофер упал на пол. Войдя в азарт, Суклетин с Волковым зверски добивали его. Укрывшись простыней, Дина продолжала лежать на кровати. Испугавшись, что Володю могут убить, она стала истошно кричать: – Хватит! Убьете же! Суклетин зло посмотрел на сожительницу: – Сиди тихо, дура, не рыпайся! С тобой потом разберусь! Теперь от жалости к этому парню она плакала по-настоящему. Ведь это она сама заманила его сюда. Избивали Володю долго, минут тридцать-сорок. Он стал совершенно беспомощным. Хотел было встать, упираясь на стул, но сил не было, и он снова грохнулся на пол. – Не убивайте, в машине… есть деньги, все отдам… Я все отдам! – еле ворочая языком, хрипел шофер. Левый глаз его закрылся полностью, из носа, изо рта текла кровь, голова была пробита. Суклетин, сатанинскими глазами смотря на жертву, внушительным голосом победителя распорядился: – Деньги, само собой разумеется, ты отдашь, никуда не денешься. Но одними деньгами ты меня, свояк, не купишь. И вдруг он стал фотографировать Володю в разных позах, затем заставил его лечь на Дину. Ринат лег на Володю, имитирую акт мужеложства. Алексей и это сфотографировал. Отобрав у таксиста деньги и личные вещи, Суклетин потребовал принести еще двести рублей. Получив через три дня требуемую сумму, Алексей и Ринат привезли море спиртного, а также вознаграждение Дине за блестяще сыгранную роль – духи «Желаю счастья». Суклетин, вручая презент, неприятно ухмыльнулся: – Это тебе за хорошую работу. Славно потрудилась, славно! Теперь, крошка, мы связаны одной нитью. Будем делить все: и барыши, и сроки. В эту минуту Дина Галиева не осознавала, что это только цветочки. Но какие «ягодки» были впереди! Какие кошмары ей еще придется испытать! Сожитель, вытащив из сетки бутылочку водки, подошел к Дине, разлил спиртное по стаканам. Она изучающее посмотрела на него. Высокий рост, длинные руки, длинноватый нос, давно не стриженые волосы, борода, широкий лоб, саженьи плечи, большой рот, черные, мутные глаза. Какой он был вежливый, приторно ласковый до сожительства! Хотел показать себя высокопорядочным человеком, прикидывался простаком и человеком чуть ниже среднего ума. Прижав Дину к себе, он усадил ее к столу. Махом опрокинув в себя стакан, крякнул. Предложил и ей выпить, стал успокаивать: Я вижу, ты переживаешь из-за этого таксиста. Да, милая, я жестокий человек, и останусь им со спокойной совестью, ибо родился таким и так воспитан. Прекрасные чувства не для меня, но и не для тебя. Нас ждут иные, более важные дела. Меня считают глуповатым? Правильно! Пусть люди так и считают. Так жить легче, понимаешь? Знай и помни, твой Алексей – стратег. Я умнее других! Умею жить и вершить всякие дела. При этом выхожу из воды сухим! Держись за меня, не пропадешь. А таксисту мы о себе еще не раз напомним. Он не должен забывать любовницу и ее сожителя, ежемесячно обязан выделять нам куш. Эх, жаль, что фотоаппарат был без пленки! Слушая сожителя, Дина вспомнила первую встречу с ним. Не понравился он ей тогда, поэтому отказалась идти с ним в кино, куда настойчиво приглашал ухажер. Он понял ее – отстал, но не надолго. Через год опять появился. Она и во второй раз сумела его отвергнуть. Галиева интуитивно чувствовала, что кроме горя, страданий, переживаний встречи с бородатым кавалером ничего хорошего для нее не сулят. В очередной же раз она еле узнала Алексея: борода и волосы были аккуратно подстрижены, на нем был новый костюм. Каких только приятных комплиментов тогда не высказал Суклетин в ее адрес, чего только не наобещал! Обещал быть самым примерным мужем, хозяйственным, преданным, несколько раз подчеркивал, что он не совсем удачная пара для двадцатилетней красавицы. Не уставая хвалить ее скромность, женственность, красоту, предлагал совместную жизнь. Вспомнив о том, что первый раз ухажер явился на свидание в грязных ботинках, Дина посмотрела на обувь. Новые туфли блестели, как зеркало. И они почему-то напомнили о вечно незаживающей ране – о первой любви. О Рашиде! Как они безумно любили друг друга! Он денно и нощно преследовал ее, и она всегда гордилась и восхищалась им. Рашид работал водителем. Одевался так чисто, так аккуратно, что в любую погоду не заметишь и пылинки на его обуви и одежде. Соблазнил он ее, короче, но узнав о беременности, подло кинул. Слишком сильно она его любила, поэтому решилась родить, надеясь вернуть Рашида к себе. Но напрасно ждала: не вернулся. Ушел навсегда. Из-за того, что родила ребенка без отца, дома не утихали конфликты с родителями. Жизнь там стала невыносимой. Дина понимала, что она уже не в том положении, когда можно ждать принца в золотой карете. А что, если откликнуться на предложение этого бородача и попробовать начать семейную жизнь? 5 С Рашидом она познакомилась в заводском клубе на новогоднем вечере. Высокий, стройный, черноволосый, умный, говорящий какие-то малознакомые ей слова, – он был совершенно не похож на тех, с кем она встречалась до него. Танцевал красиво, не лез с руками, даже поцеловать ее не решился в первый вечер. Учился Рашид в институте на вечернем, работал на том же заводе, что и Дина. Она влюбилась в него безоглядно. Так, как и мечтала! Ей казалось, что счастье их было бесконечным. А всего-то прошло три недельки, наверное. Она жаждала встречи с Рашидом каждый день, но он был очень занятой парень: то учился, то подрабатывал, то к бабушке ездил помогать по дому… В те вечера, когда они не встречались, Дина сидела дома глухой затворницей и предавалась мечтам о возлюбленном, об их будущей жизни… Хотя Рашид никогда и не говорил о том, что будет потом, как ни пыталась Дина направить разговор в этой русло. Вообще был он внимательный и добрый, водил ее в кино и кафе, но иногда, особенно в последнее время, все чаще становился задумчивым и молчаливым: подчас она замечала на его красивом лице выражение скуки. Дина пугалась, но тут же гнала от себя эти неприятные мысли. Тот день, когда она поняла, что беременна, стал самым черным в ее жизни. Вечером, в кино, кажется, смотрели они ее любимый фильм «Москва слезам не верит». Дина сказала Рашиду о своем открытии. Он неожиданно перепугался, не смог скрыть, что все это ему очень неприятно. Холодно и по-деловому спросил: – Так, какой у тебя срок? Завтра поедем к Генке, он в РБК работает, обо всем договоримся. – О чем, обо всем? – испугалась Дина. – Об аборте, конечно! – Нет, нет! – сквозь слезы, но твердо выкрикнула Дина. – Я же люблю тебя, Рашид, мы же любим друг друга. Ведь так, да? Рашид угрюмо промолчал. – Значит, ты точно решила? – еще раз переспросил он. – Рашид, я люблю тебя, люблю… – плакала она. В тот вечер он уходил молча, даже не прощаясь. – Рашид! – с отчаянием окликнула его Дина. Он обернулся, чуть поморщился, изображая улыбку: – Я зайду к тебе на днях. Ну, пока! Он не зашел не на днях, ни через неделю, ни через месяц. Напрасно каждый вечер прислушивалась Дина к шагам во дворе. Не выдержала, поехала в Казань, поднялась в его подъезд, позвонила в дверь. Открыла мать Рашида, холодно, не пропуская внутрь, смерила ее взглядом. Рашида не было дома, и где он, она не знает. Это был конец. Конец всего – любви, надежд, счастья, радости. Конец жизни. Дина долго размышляла, как лучше покончить с собой. Но не решилась. В ней жил ребенок ее возлюбленного. Она стала равнодушной и тихой. Все погасло в ней. Все ушло. Она не верила больше никому. И ненавидела всех – и мужчин и женщин. А потом подруга Рита рассказала ей, что видела ее Рашида на улице, в центре Казани, под руку с какой-то белобрысой девицей, по всей видимости, студенткой. «Я отомщу ей! Я всем вам отомщу!» – от нестерпимой ненависти у нее помутилось в глазах. Пришел положенный срок, и Дина родила дочь. С тех пор жизнь ее снова вошла в привычное русло: дом, маленький ребенок, подруги, друзья, скандалы с матерью, новые компании… 6 …Сожитель прервал ее размышления. Наполнив стаканы спиртным, стал хвастаться своими «подвигами» в местах заключения и на свободе. Рассказывал, каким образом он вводил в тупик следствие. Да, подумала Дина, Алексей не глуп, напротив, достаточно умен, опасен, хитер. Дина теперь ругала себя за то, что согласилась жить с ним. Под началом Суклетина ограбили таксиста, он продолжает нагло продавать стройматериалы, принадлежащие садоводческому товариществу. Ей захотелось встать и уйти навсегда, чтоб ее глаза никогда не видели этого ужасного человека. Между тем Суклетин, как бы читая ее мысли, приказал сесть рядом и выпить стакан вина. Дина чувствовала свою беспомощность: нет, она полностью попала под его влияние, никогда ей не вырваться из ежовых рукавиц Суклетина. И она, покорно взирая на своего избранника, продолжала тихо слушать его рассказ о людоедах. – …Жан Буэль Бокасса, император Центрально-Африканской Империи, съел кучу своих белых жен. Скитаясь по миру, из каждой страны привозил он себе симпатичных женщин. Предпочтение отдавал лишь белым дамам. Когда они в постели начинали надоедать, он их с большим аппетитом съедал и опять привозил себе новых девушек. Преданные люди поставляли ему лучших красавиц со всего мира. Все они бесследно исчезали в ненасытной утробе императора. Дина несколько раз пыталась сменить тему разговора, однако Суклетина невозможно было остановить. – Не только Бокасса, но и шах иранский Реза Пехлеви занимался людоедством. Шах находил малолетних девочек у себя в Иране. Насиловал, а после съедал их. 7 …Как-то находясь в Казани, навестили динину подругу – Людмилу, которая обещала приехать к ним в гости. На следующий день она появилась в Васильево. Стройная, высокая, красивая женщина. Алексей беззастенчиво стал ухаживать за ней, а она и не думала его отталкивать. Суклетин, положив громадные свои руки на милые ножки Людмилы, намекнул: – Не обращай внимания на обстановку в доме. На первый взгляд, я выгляжу, возможно, не очень богатым, но знай: у Алексея Васильевича достаточно денег, чтобы щедро вознаградить за хорошую ласку. Как только она уехала, Суклетин стал ругаться. – Твоя подруга – шлюха! Склоняла меня к сожительству, просила тебя прогнать, – не моргнув глазом, соврал он. И, слащаво улыбнувшись, зашептал: – Дина, разве я променяю тебя на эту проститутку? Никогда и никто не сможет тебя заменить… Ты мне веришь?