Неделю я занимался перевооружением своей дивизии, а затем меня совершено неожиданно дёрнули в генштаб. Там пока ещё командовал маршал Шапошников, и вот он меня и огорошил. Мне, вернее нашей 5-ой ударной армии предписывалось остановить наступление немцев под Харьковом. Это после зимней эйфории, когда мы вломили немцам под первое число и отогнали их на несколько сотен километров от столицы, освободив массу наших населённых пунктов, начальство и решило, что всё, теперь мы будем немцев только гнать назад. Вот только реальность оказалась совсем другой и немцы наглядно показали, что они не разучились воевать. Вместе со мной на приёме был и Севастьянов, но он молчал, и так уже все в Генштабе знали, что такие вопросы надо обсуждать со мной. Вместе с Шапошниковым в кабинете был и генерал-полковник Василевский, который и должен был скоро сменить маршала Шапошникова на посту начальника Генерального штаба. — Товарищ Прохоров, в связи тяжёлой обстановкой под Харьковом мы хотели отправить вашу 5-ую ударную армию туда, как сможете остановить противника? — Нет товарищ Маршал, к сожалению это невозможно, силы и вооружение не то, что для этого требуется. — Силы если что можно увеличить ещё на пару дивизий, а что не так с вооружением, на сколько я знаю вы как раз получили новые бронетранспортёры и противотанковые самоходные орудия, как раз те, что вы заказывали. Для такой операции нужны танки, много танков, а наши Т-34 мало того, что уже начинают проигрывать гонку с противотанковой артиллерией, так ещё имеют ряд недостатков. Нам уже необходим новый танк на базе Т-34, и затягивать с этим нельзя, иначе максимум в следующем году мы можем проиграть в качестве по сравнению с танками противника. — И чем вам не нравится Т-34, хороший новый танк. — Не спорю, только он изначально имел как минимум один существенный недостаток. — Это какой? — Распределение функций экипажа. — Не понял, а это тут причём, мы ведь сам танк обсуждаем. — А это самое главное, сейчас на Т-34 командир совмещает сразу две функции, непосредственно самого командира и наводчика, а в бою это может стоить жизни экипажу танка. — При чём здесь это? — У наводчика очень ограниченный обзор, поэтому когда командир ведёт бой как наводчик, то он не контролирует обстановку вокруг себя, а значит может не увидеть опасность для своего танка. В идеале командир должен полностью контролировать обстановку вокруг себя и именно командовать своим экипажем, заметил он опасность, значит должен иметь возможность тут же развернуть в её сторону башню танка и сразу указать наводчику куда стрелять. На нынешнем Т-34 это не возможно, тут КВ как раз имеет такую возможность и броня у него мощней, вот только он больно тяжёлый, да и калибр орудия не соответствует его классу. — И всё же, вы сможете остановить противника имеющимися силами? — Не уверен, но в любом случае это будет стоить полным уничтожением нашей армии. Сейчас уже не та обстановка в немецком тылу, как было в прошлом году. Также резвится немцы нам не дадут, они уже учёные и сразу организуют на нас охоту, поэтому так же, как прошлым летом у меня не получится. — И что вы предлагаете? — Остановить сейчас немцев не получится, до Волги они дойдут, и тут можно устроить им ловушку. Немцы будут рваться к Сталинграду, это кроме того, что политически и идеологически важный город, так ещё и его промышленность, а кроме того и стратегическое расположение. А самые страшные бои, это именно городские. В чистом поле всё открыто, при достаточной огневой мощи можно просто перемешать всё с землёй и даже бетонные укрепления можно уничтожить или прорваться между ними. Город дело другое, особенно большой город. Высокие дома и подвалы значительно ограничат применение боевой техники, тут на первое место выходит пехота. Вот как раз Сталинград идеально для этого и подходит. Сдержать немцев мы не сможем, зато пока ещё есть время как следует подготовится и устроить оккупантам там натуральный ад. Вот если мне дадут оборонять часть Сталинграда, то я гарантирую, что хоть часть города и отдам, но минимум половину своего участка удержу и в итоге уничтожу значительную часть немецких войск. А вам я настоятельно рекомендую не терять понапрасну времени и уже сейчас приступать к модернизации Т-34, иначе в следующем году, когда немцы получат новые танки, мы основательно умоемся кровью. Да, озадачил я Шапошникова с Василевским, пускай думают, они даже Севастьянова ни разу ни о чём не спросили. А с танками надо уже что-то решать, Курская битва ведь не за горами, как раз через год примерно и начнётся, а мы хоть её и выиграли, окончательно переломив хребет немцам и начав после этого освобождать наши земли, вот только кровью при этом умылись основательно. Мы с Севастьяновым вернулись к себе, его кстати тоже разместили вместе с нами, места было много, вот только через день меня снова дёрнули и на этот раз уже в Кремль к Сталину. Там считай один в один повторился мой разговор с Шапошниковым и Василевским, с небольшим исключением, Сталин поинтересовался, какие это танки я себе хочу. Видимо после скажем так вполне удачного опыта с самоходками и бронетранспортёрами, он уже доверял моему мнению о том, какая именно бронетехника нам нужна, даже учитывая то обстоятельство, что я не был танкистом. — Товарищ Прохоров, тут мне доложили, что вас уже не устраивают наши новые Т-34. — Да товарищ Сталин, не устраивают, нельзя стоять на месте, я уже говорил, что противник не дурак, и скоро мы встретим на поле боя, как улучшенные старые танки, так и совершенно новые. Стоит увеличить толщину брони, особенно в лобовой части и поставить новую башню, трёхместную и с новым орудием, которое сейчас ставят на противотанковые самоходки. Сталин принялся неторопливо расхаживать по кабинету с трубкой в руке, я конечно рисковал, но Сталин ценил объективность и смелость. Наконец наш разговор подошёл к концу, хотя было ясно видно, что Сталин не очень доволен его ходом, он видимо рассчитывал совсем на другое, но выше себя не прыгнешь. Я всё же не такой гений тактики и стратегии, просто активно пользуюсь своим после знанием и не боюсь настаивать на своём. Главное, я смог убедить Сталина в своей правоте и в итоге хоть и отправлюсь со своей дивизией и армией в Сталинград, но именно в сам город, где нам выделят участок для обороны. В итоге ещё через день мы уже находились в эшелоне, который двигался к Сталинграду. Целую неделю наша 5-ая ударная пребывала к Сталинграду, где нам выделили для обороны треть города. Времени в притык, надо успеть подготовится к обороне, я прибыл в Сталинград вместе с первым эшелоном, там была комендантская рота, разведка с диверсантами и штаб, ну и разумеется приписанная к этим подразделениям техника. Наведавшись в штаб фронта, это что бы отметится о прибытии и получить последние сводки, а также уточнить свою зону ответственности, не одной моей дивизии, а всей армии, я тут же, как только утряс эти вопросы рванул в город. Перво наперво стал искать место для штаба армии и непосредственно своей дивизии. Под штаб Севастьянова подобрал старое здание почти рядом с Волгой, буквально через улицу, его главным достоинством были обширные и глубокие подвалы, в нынешней обстановке самое то, что доктор прописал. По крайней мере артиллерийские обстрелы и бомбёжки ему не страшны, а сапёры ещё первый этаж укрепят и выроют дополнительные выходы, так что даже если дом и рухнет, то подвал со штабом уцелеет и выходы из него тоже. Себе под штаб дивизии подобрал подобный дом, только с подвалами поменьше, из него тоже пророют несколько запасных выходов. Разведчики принялись изучать город, не только наш район ответственности, а весь. По мере прибытия моих бойцов, буду переквалифицировать их в землекопов. Кроме строительства на окраине Сталинграда укреплений, которые долго удерживать не будем, будет и несколько линий обороны, причём тут будут учитываться особенности застройки города. Ещё будем копать тоннели, это для разведки, у меня большие планы по превращению немцам жизни в Сталинграде в форменный ад. По вот таким отрытым под землёй тоннелям мои разведчики и диверсанты смогут под землёй спокойно проникать на немецкую территорию и затем веселится по полной программе. Входы и выходы будут в основном через разрушенные дома, это что бы не привлекать к ним внимания, да и кто будет копаться в руинах. Но также будут выходы и в обычных домах, так что разведка принялась всё разнюхивать, а также и подземное хозяйство города, это что бы и к нам от противника ни кто незамеченным с ответным визитом в гости не пришёл. По мере прибытия в Сталинград наших бойцов, их размещали в городе и сразу припахивали к строительству укреплений. Я торопился, так как фронт очень быстро откатывался, а я не знал, когда именно немцы в моей истории вышли к Сталинграду, да ещё неизвестно, как на всём этом отразились мои подвиги. Короче мы едва успели, на окраине города укрепления построили быстро, хотя и были проблемы со стройматериалами. Вокруг города тянулись две линии окопов, а также закрытые огневые точки. Тут мне очень помогли ещё работавшие заводы Сталинграда, они по моим наброскам изготовили бронекупола для пулемётных точек, потерны для стрелков и даже составные из трёх частей капониры для артиллерии. Их вкапывали в землю и затем по мере возможности заваливали камнями вперемешку с землёй. По крайней мере противостоять полевой артиллерии и миномётам они могли, так что вполне смогут сдержать немцев на некоторое время. Я уже говорил, основная оборона будет в самом городе, мне было надо, что бы немцы завязли в нём и стягивали сюда все свои резервы. Самое лучшее место для перемалывания их сил, это город, разумеется при надлежавшей подготовке и снабжении. Длинная колона уставших красноармейцев, еле передвигая ноги входила в Сталинград, бойцы шли из последних сил. На самой окраине города они увидели довольных и отдохнувших бойцов, которые заняли свеже отрытые окопы и сейчас бездельничали. Многие испытали к ним ненависть и злость, они тут идут из последних сил, а эти хмыри тут отдыхают. Лишь то, что у них уже не осталось ни каких сил, и всё, о чём они мечтали, это скорее рухнуть где в теньке на привал, позволило избежать ругани. Такие колоны, разной численности прибывали в город со всех сторон, их направляли к берегу Волги, где они и вставали на отдых. Из них командование формировало новые части, но в бой пока не пускало, дав измученным людям немного придти в себя. Из них планировалось создать второй эшелон обороны и по мере необходимости именно ими менять части на передовой. А мои бойцы наконец получили отдых, так как до этого они, как проклятые зарывались в землю строя укрепления. Отлично зная, что строят их не для чужого дяди Феди, а для себя, они выкладывались на совесть и до конца, так как понимали, от качества этих укреплений напрямую зависит их жизнь. Сейчас они с интересом смотрели на проходящих бойцов, которые до этого сдерживали противника, ещё день — два и настанет их очередь держать оборону, а пока стоит ухватить от жизни краткий миг отдыха, ведь их судьба им неизвестна и любой следующий день может стать последним днём жизни. Через несколько дней впереди показалась немецкая колонна, на подходе к городу она притормозила и вперёд рванула разведка на восьми мотоциклах и трёх бронетранспортёрах под прикрытием двух лёгких танков. Когда до окраин города осталось около четырёхсот метров, зазвучали редкие, но меткие выстрелы и меньше чем за полминуты все немецкие мотоциклисты были убиты, одновременно с этим рявкнули противотанковые орудия и бронетранспортёры с танками остановились и загорелись. Выстрелов орудий немцы не увидели, так как на их стволах стояли пламегасители, это мне в Москве на механическом заводе сделали, а затем мастера из артмастерских их поставили. А по немецким мотоциклистам отработали снайпера, так что шансов у немецкой разведки выжить не было ни каких. Немцам такая встреча явно не понравилась, вот только наши позиции были достаточно неплохо замаскированы и противник почти ни чего не увидел. В любом случае поняв, что тут наша оборона, немцы для начала вызвали небольшую артподготовку, которая в принципе била в слепую, но всё равно нам досталось, хоть и немного. Основные силы я пока оттянул с переднего края, они пока там не нужны, а потому на позициях были лишь снайпера, причём не в окопах, а в домах позади, да расчёты пулемётов и орудий в капонирах и бронекуполах. От артобстрела они не пострадали, лишь местами повредило траншеи прямыми попаданиями фугасных снарядов. А немцы тем временем выстроились по фронту и двинулись на нас, правда далеко не прошли, так как разом сработали десятки фугасов направленного действия. Возьмите квадратный репродуктор этого времени, только основательно его сплющите, оставив примерно четверть, и сделайте его из десятимиллиметрового железа, забейте основание взрывчаткой, а остаток железным ломом в виде гвоздей, гаек, винтов и других железных обрезков и установите его на уровне земли, а как вишенка на торте, установите электродетонатор и соедините это всё вместе. Когда сапёры крутанули ручку подрывной машинки, то целыми остались только танки, и то на некоторых всё же сорвало гусеницы или повредило приборы наблюдения. Железная картечь ураганом промчалась над уровнем земли выкашивая всё на своем пути. Тонкая броня бронетранспортёров преградой для неё не стала, что тогда говорить о мягких человеческих телах, в итоге вперёд двинулась только редкая цепь танков, по которым открыли огонь противотанковые орудия. Хорошо замаскированные и защищённые броневыми капонирами с землёй, сорокопятки без потерь со своей стороны расстреливали немецкие танки. Зная, что лобовую броню немецких четвёрок им не пробить, немцы уже увеличили её за счёт дополнительных экранов, артиллеристы били по гусеницам, стараясь попасть в передний каток. Мало того, что этим они просто останавливали немецкие танки, так ещё при потери гусеницы танк разворачивало, подставляя моим противотанкистам более тонкие борта. Расчёты в таких случаях не теряли время зря и вторым — третьим выстрелом поджигали танки противника. Артиллеристам, по мере приближения стали помогать и бронебойщики, в армию широкой волной пошли противотанковые ружья и я озаботился получить полный комплект, причём получил ПТРС, чему был очень рад, так как не они нравились больше ПТРД. Оба противотанковых ружья были разработаны практически одновременно и в самые краткие сроки и уже с осени 1941 года было начато их производство. Если по пробивной силе и эффективной дальности они практически одинаковы, то по весу и зарядом разные. ПТРД было однозарядным и более лёгким, а ПТРС более тяжёлым и пятизарядным. Противотанковые ружья были вполне эффективны против лёгкой бронетехники и подавления укреплённых огневых точек. Бронебойщики били в основном по гусеницам, стараясь их сбить и тем самым обездвижить вражеский танк, а там или самим постараться подбить его, или дать это сделать артиллеристам. Оставшиеся целыми танки попытались отступить, но это у них не получилось, тех, кто для скорости драпа решил развернуться, сожгли прямыми попаданиями в слабо защищённую корму, а тех, кто решил пятиться назад сначала обездвижили выстрелами по гусеницам и потом сожгли в бока. Ворваться с ходу в Сталинград у немцев не получилось и их передовой отряд был уничтожен полностью. После этого весь передний край подвергся интенсивному обстрелу, а также и бомбардировки. После отражения атаки я приказал сразу отвести бойцов с передовой, так что кроме самих укреплений, потерь мы не понесли. Поскольку день уже клонился к вечеру, то повторной атаки не последовало, да и кроме того немцам ещё надо было подтянуть свои силы. Ночью бойцы восстановили свои позиции, благо, что необходимым стройматериалом я запасся. Утром сначала была интенсивная артподготовка, которую мои бойцы благополучно переждали в тылу, а затем немцы пошли в атаку. Возвращать бойцов в окопы я не стал, так как для немцев был подготовлен другой сюрприз. Каждая дивизия получила по дивизиону гаубиц М-30, отобранный вначале дивизион 152 миллиметровых М-10 в итоге нам вернули, армии то есть, а кроме них был и полк тяжёлых штурмовых самоходок СУ-152. Вот все вместе, плюс дивизион тяжёлых 120 миллиметровых миномётов, они и устроили немцам дружеский приём, причём для самоходок пришлось рыть капониры, что бы они смогли стрелять навесным огнём. Заехав задом в капонир, самоходка за счёт этого получала необходимый ей угол возвышения и теперь могла работать не только на прямой дистанции, но и через дома. Хорошо налаженная служба артиллерийских корректировщиков позволила своевременно менять места ударов, так что в итоге немцы даже не смогли выйти на рубеж атаки, а для их ответного огня сильно мешали городские постройки, которые не давали им точно определить места нахождения наших орудий. В итоге немцы вызвали авиацию, которой удалось частично обнаружить позиции нашей тяжёлой артиллерии. Однако к тому моменту, когда немцы начали контрбатарейную борьбу, дело уже было сделано, всё поле перед Сталинградом, на моём участке ответственности уже было покрыто многочисленными горящими кострами немецких танков и бронетранспортёров. На следующий день перед атакой, немцы снова вначале обстреляли передний край нашей обороны, а затем над городом появились немецкие самолёты, которые должны были сразу помешать нашей артиллерии вести отсечный огонь. Вот только и мы тоже приготовились, всех бронебойщиков, как и расчёты крупнокалиберных пулемётов я загнал на крыши домов по близости от места расположения гаубиц и самоходок. Как только немецкие штурмовики бросились в атаку на обнаруженные орудия, то их встретил настоящий вихрь встречного огня. Рассчитанные на уничтожение бронетехники, противотанковые ружья при попадании в самолёт наносили ему ощутимый урон, особенно при попадании в двигатель. В итоге немецкие штурмовики понеся значительные потери от зенитного огня и не добившись результата были вынуждены отступить, а когда вскоре они прилетели снова, то уже не рискнули пикировать на наши позиции, а отбомбились с высоты, где их могли достать только достаточно редкие тяжёлые зенитки. Надо ли говорить, что эффективность такой бомбёжки была никакая, бомбы падали по принципу — на кого бог пошлёт, а если учесть, что пикировщики изначально не несли большую бомбовую нагрузку, так как были рассчитаны на ювелирную работу с пикирования, то и общий результат от таких налётов оказался практически нулевой. Почти неделю я сдерживал немцев, не давая им возможности войти в Сталинград, но в итоге мне всё равно пришлось отступить, что бы выровнять фронт. Я ведь не в одиночку тут воевал, Севастьянов благоразумно довольствовался ролью свадебного генерала, отлично понимая, что я лучше смогу действовать, чем он, но и я не наглел. Для всех командовал именно Севастьянов, а то. что он постоянно находился не у себя в штабе, а у меня, то ему лучше знать, где ему быть. Когда немцы прорвались на участке других частей нашего фронта, то мне волей, неволей пришлось отойти, а не то я рисковал потерять свои передовые части, когда немцы ударят мне во фланг. Я в принципе так и рассчитывал, что мои соседи не смогут долго держать фронт, итак домашними заготовками я основательно проредил оккупантов. Новые линии обороны были подготовлены заранее, так что войска отошли в полном порядке и заняли новые укрепления, теперь уже в домах, а не в чистом поле. Нет худа без добра, теперь мои разведчики с диверсантами смогут легко проникать к противнику в тыл и веселится там. Зря что ли они на время переквалифицировавшись в кротов, усилено рыли туннели под землёй и использовали часть подземных коммуникаций города. Правда линия обороны несколько увеличилась, ведь если раньше она шла по прямой, то теперь мне приходилось учитывать отсутствие соседей, вернее их отход и изначально оборона строилась именно из таких предпосылок. При отступлении мне даже удалось забрать с собой часть пулемётных бронекуполов, всё было не забрать, а так. что за одну ночь успели, то и забрали. По крайней мере пару десятков смогли и сейчас их установили на новых местах, на перекрёстках стратегических улиц, места под них были подготовлены заранее. В Сталинград немцы входили осторожно, ведь мы ещё им подготовили минные сюрпризы, это что бы они не расслаблялись. временами сверху на едущие внизу танки летели бутылки с зажигательной смесью, так что потери немцы несли большие. Отлично зная местность, и заранее подготовив себе пути отступления, мои разведчики с диверсантами вовсю кошмарили противника. Немцы прошли порядка двух — трёх километров и упёрлись в мою оборону. Пара дней им понадобилось, что бы изучить захваченную часть города и расположится там. С самых первых дней у немцев начались неприятности, мои снайпера умело прячась, отстреливали всех, кого только видели, так что буквально уже на следующий день немцы старались не показываться на открытых местах. Все их попытки продвинуться вперёд не увенчались успехом, их подпускали на близкое расстояние, а потом сразу несколько пулемётов перекрёстным огнём скашивали всех наступающих, а им даже негде было укрыться. Хорошо себя зарекомендовали и ранцевые огнемёты, пару десятков которых я смог выбить у интендантов в Москве. Очень скоро многие улицы перед нашими позициями оказались заблокированы уничтоженной вражеской техникой, а вот свою бронетехнику я берёг, как зеницу ока. Она никогда не выезжала на прямую наводку, а всегда действовала с тыла, поддерживая бойцов своим огнём. В городских боях от неё пользы меньше, главное, что ни сверху от пехоты, ни прямой угрозы от немецкой артиллерии снизу для неё не было. Вся моя техника выезжала так, что бы её от артиллерии и танков противника защищали дома и другие постройки. Ирония судьбы, получить новые, отличные самоходки и бронетранспортёры и не иметь возможности использовать их по полной программе. Что поделать, придётся ждать, главное не угробить её тут, в городских боях, пока не возьмём немцев в кольцо. Кстати, от судьбы не уйдёшь, это я о чём, в моём мире генерал Власов командуя 2-ой ударной армией попал в плен на Волховском фронте. В этот раз этого не случилось, так как я разработал и осуществил операцию, по прорыву блокады Ленинграда. Армия Власова в итоге вышла из уже получившегося котла. Вот только когда я прибыл под Сталинград, 2-ая ударная армия Власова была брошена под Харьков с приказом остановить противника. Если я считай в наглую отбрехался от этого, то Власов судя по всему просто взял под козырёк и в результате всё же попал в плен, под Ленинградом, так под Харьковом. И ведь что интересно, тут он снова в итоге пошел служить немцам, хотя в этот раз его никто ни в чём не обвинял и не стремился сделать из него козла отпущения, видимо всё же он был с гнильцой, что и выплыло в итоге. Глава 7 — Ну ты Прохоров тут и накрутил, а это что тут такое? Высокое начальство решило прибыть с высочайшей проверкой, и вот теперь я привёл на передовую представителя ставки генерала Василевского, хотя встречался с ним совсем недавно, когда меня сюда сватали. Кроме него были генерал Воронов, которого ставка отправила сюда для проверки боеготовности войск и непосредственно сам командующий Сталинградским фронтом генерал-лейтенант Городов. Генерал Городов был назначен вместо маршала Тимошенко командовать Сталинградским фронтом с 22 июля 1942 года. Пробыл в этой должности до августа месяца. В 1947 году был арестован и в 1950 году расстрелян, позднее в 1956 году реабилитирован посмертно. Понять начальство было можно, сначала мы нырнули под землю примерно за километр от передовой и шли низкими туннелями, частично используя подземные коммуникации Сталинграда, а затем вышли в подвале дома и поднялись на первый этаж, который был переоборудован в укрепление. Все окна выходившие в строну противника были заложены кирпичём, оставив только узкие амбразуры, но на этом фортификационные работы не закончились. Из толстых металических швелеров были сварены каркасы, которые изнутри помещений укрепили их, а кроме того потолок и наружная стена были ещё дополнительно укреплены железными плитами. — Ты что тут понастроил, полковник? — Всего лишь обезопасил узел обороны от обрушения. Это на случай, если дом обрушится, так каркас из металических балок и железные листы на потолке защитят первый этаж и не дадут ему сложится. После этого тут будет ещё безопасней, так как сверху всё это станут защищать обломки дома. В этот момент нас оглушила короткая очередь из крупнокалиберного пулемёта, кстати американского Браунинга М2. То обстоятельство, что моя новая техника вооружена американскими пулемётами сыграла и на вооружении остальных подразделений. Хорошо хоть, что удалось выбить их побольше и в итоге моя пехота имела большое количество американских пулемётов. С другой стороны было проще и со снабжением, а также с тем, что к американским пулемётам было много патронов. В этом помещении было три окна, и возле одного из них, на треноге и стоял Браунинг. Подойдя к двум другим окнам-бойницам, начальство осторожно глянуло наружу. Тут как раз был Т образный перекрёсток, и прямо напротив находилась улица, на которой, метрах в трёхстах от дома начинал разгораться немецкий бронетранспортёр, который только что из крупнокалиберного пулемёта и подбили мои бойцы. Вот показалась морда ещё одного бронетранспортёра, но снова прогрохотала очередь Браунинга, на морде бронетранспортёра засверкали искры попаданий и он сначала встал, а затем из под его капота сначала повалил дым, а затем вырвались и лепестки огня. Уцелевшие немцы выскочили сзади, через десантные двери, вот только далеко не отбежали, а попадали на землю. Звуков выстрелов в ходе боя было не расслышать, так как стреляли много и везде. — Полковник, это только тут такие укрепления, или они везде? Спросил меня командующий фронтом.