Да что я себя терзаю? Что за извечная русская привычка заниматься самокопанием и дергать за нити души? Что будет, то и будет, и нехрена устраивать сеанс саморазоблачения! Сбежит, значит — сбежит! А денег потраченных на нее мне не жалко — плевать на деньги. Еще заработаю. Да и не был я никогда жадным на деньги, тратил их легко и приятно — как и положено настоящему офицеру. Особенно на женщин. В общем — не о том надо думать. — Эй, нечистая сила, расскажете мне как прошла встреча на Эльбе? То есть — что рассказал безопасник несчастной банкирше? — Тебе как, хозяин, в лицах изобразить? Или просто суть передать? — Хмм…давай-ка суть. А то мне кажется — это будет надолго. — Ну если суть…этот человек рассказал своей хозяйке, что с ним и с остальными произошло. Потом передал ей твои слова. Женщина сильно ругалась, обещала стереть тебя в порошок. Потом мужчина сообщил, что он лично тебя стирать не будет и вообще участвовать в охоте на тебя не собирается — без объяснения причин. И что ему лично кажется, что проще было бы расплатиться с тобой, а не пытаться тебя уничтожить, так как это может обернуться гораздо большими финансовыми потерями, и уже вообще-то обернулась. На что женщина сказала, чтобы он не лез не в свое дело и не считал чужие деньги, иначе сильно пострадает — и совсем не финансово. Тогда мужчина сказал, что он увольняется, так как не считает возможным работать на человека, не способного адекватно оценить ситуацию, и с которым можно попасть такую беду, в которой никакие деньги уже не будут нужны. И что специалист его уровня всегда найдет нормального работодателя, ценящего советы своего консультанта безопасности и не пренебрегающего этими самыми советами. А ей он предрекает еще большие финансовые потери, унижение и даже смерть, если она не одумается и не поедет к тебе с предложением мира и дружбы. Что ты невероятно опасен, и если бы его информировали раньше — как следует информировали — он никогда бы не решился полезть к тебе так тупо и грубо. Такого как ты только взрывать, и лучше атомной бомбой. После этого он схватился за голову и упал, потеряв сознание. Как я предполагаю — от боли. — Оно и понятно — ведь он косвенно дал этой бабе информацию о том, как нанести мне вред, а значит — соответственно получил и наказание. — Теперь жди атомной бомбы, хозяин! Хе хе хе… — Вряд ли. Какая-то убогая банкирша, и ядреная бомба? Чушь. Ну и что дальше? Что она предпринимает? — Ничего. Смотрит на часы и блюет. Потом бежит в сортир на горшок. Ну и навестила дочку — та все делает как мама. Еще — рыдает, просит мать прекратить безобразие и с тобой помириться. Вот, в общем-то и все. — Значит, она извещена. Через час вы прекратите их мучить и отправитесь смотреть телевизор. До завтрашнего утра. — Ура! Ура! — И что вы там такого интересного находите?! Наркоманы телевизионные! Впрочем — это ваше дело. Развлекайтесь. Я прервал разговор, намеренно отгородившись от бесов вывеской «Беспокоить только в экстренном случае!» и постарался включиться в разговор с Варей, которая уже минут десять что-то мне упорно рассказывала. Что именно — я так и не понял. Что-то про деревню, про то, какая она была раньше, как много людей в ней жило и как из деревни начали уезжать люди. И если бы не Самохин, создавший здесь свое фермерское хозяйство, от деревни вообще остались бы одни развалины. И что раньше это вообще-то был колхоз-«миллионник», гремевший по всей стране. — Слушай, а что за дочка у Самохина? Чем вообще занимается? — перебил я Варю — Она красивая? — Хмм…хочешь жениться на его дочке? — улыбнулась Варя, и ее улыбка мне показалась искусственной. — Ну что за глупости?! — поморщился я, объезжая очередную рытвину. Ну когда же этот чертов грейдер закончится?! Хоть по нормальной дороге поехать! — Просто интересно. Я вообще не хочу жениться. Молодой я еще для женитьбы! Женилка у меня не отросла! Варя скептически на меня покосилась, хотела что-то сказать, но передумала. Вместо этого начала рассказывать о дочери Самохина. — Да что сказать…училась в Москве, в хорошей школе. Потом вроде как в МГУ. Замуж вышла за парня — ее однокашника. Вот и все, что я знаю. Девка красивая. — Как ты? — улыбнулся я. — Неа! Я красивее! — хихикнула Варя — Но она…хмм…не знаю, как тебе сказать…холеная? Наверное, так. Никогда не работала как я, не жила по-деревенски, комфорт, приличный муж — он вроде как программист, фирма у него своя, что-то там насчет компьютерной безопасности. Или у нее фирма — тут не поймешь. Или это самохинская фирма…в общем — какая-то у них там фирма, и они в ней главные. Дочка там работает. Иногда приезжают сюда, к отцу. Девчонка у них, ровесница Ольки. Нормальная такая девчонка, Олька с ней как-то даже несколько раз играла, бегали вместе. Но Валька особо дочку к местным детям и не подпускает. Наверно — чтобы чего плохого от детей быдла не набралась. — Не любишь ее? — усмехнулся я. — А за что ее любить? Не скажу, чтобы была такая уж высокомерная, но держит себя королевной — фу-ты, ну-ты, московская гостья! Самохина здесь кто-то любит, кто-то боится, кто-то просто уважает, но он свой, и все признают, что без него здесь все рухнет и вообще — он голова, всему голова! А дочку его не любят. А что касается красоты…холодная она какая-то…стильная, да, холеная — я уже сказала. Едет по деревне — смотрит, как на рабов. Не здоровается. Или тебя конкретно интересует ее внешность? Ну…темненькая, волосы до плеч, фигура хорошая, как у меня. Кстати — мы с ней похожи, как сестры. Только я все равно красивее! Хи хи… Муж у нее…ну так, парень как парень. Этот здоровается. Симпатичный, пониже тебя, до тебя по внешности не дотягивает. Ты красавчик, гроза баб! А он так…ниочем. Не знаю, что в нем самохинская дочка нашла… Все, больше рассказать нечего. Обычно они по заграницам ездят, но и к отцу приезжают. Владимирыч внучку любит — аж трясется. Настенька, Настенька…таскается с ней целыми днями, хвастается ей. На работу приводил. Ну, все сразу сюсюкаться, и все такое. Девчонка так-то хорошая, еще не испорченная маминым воспитанием. Успеет еще испортить. В общем — они где-то там, а мы все тут. Это только Самохин всегда с нами. Денег у него куча, а все равно — надевает резиновые сапоги и пошел гавно месить по фермам! Или в поле вязнуть! Ему как-то сказали, мол, на кой черт тебе это надо? Денег уже хватает, Владимирыч, отдыхал бы, да и все! А он и говорит: «А вы что без меня будете делать? Уйду — ведь все к черту зачахнет! А то еще купит кто-нибудь мудак, так взвоете! Как я вас могу оставить? А еще — как только улягусь на диван валяться без дела, так сразу и сдохну. Пока двигаюсь — живу!» Вот так… Мы помолчали. Машина наконец-то выбралась на асфальт — не очень-то хороший, но все-таки не тот жуткий грейдер, представляющий собой глиняно-песчаную ленту, в которой как изюмины в кексе торчали приличного размера булыжники, о которые запросто можно распороть покрышку либо замять защитку поддона. Дороги — больное место России, и наверное — они никогда не будут соответствовать европейским нормам. Я не знаю — почему так. Двигатели к космическим кораблям делаем, штатовцы на наших движках летают, но сделать приличные дороги — так и не можем! Мистика, однако… Доехали быстро. После грейдера машина словно летела — ровно гудел движок, завывали родные уазиковые шины, свистел ветер, развевая Варины волосы, а над миром стояло солнце — горячее, летнее солнце, от которого летом так хочется спрятаться, а зимой так его не хватает. Человек всегда чем-то недоволен. Ждет лета — а летом ему жарко. Ждет зиму, чтобы стало прохладно, чтобы кататься на лыжах и санках — так тут как тут морозы и снег, забивающий дороги, парализующий движение. Осенью дожди, весной распутица — где, когда человеку хорошо? На Мальдивах? Видел фильм о Мальдивах — живут там хорошо только туристы, местные же прозябают в нищете, полуголодные, питающиеся одной лишь рыбой да рисом. Нет в мире рая! И быть не может. Вон, моя дорогая нечисть говорит, что Земля — это ад, и мы, люди, здесь отбываем свой срок. Вполне может быть…теперь, став колдуном, я уже на многое смотрю по-другому. Будто стою в стороне, разглядываю бегущую мимо меня толпумотыльков, живущих всего неделю, и думаю о том — надо ли мне вмешиваться в их, короткую мотыльскую жизнь… Нехорошо, наверное так думать, но…смотрю я на ту же Варю, а в голову приходит: лет через пятнадцать она начнет терять свою красоту, уйдет молодость, свежесть, а я так и останусь молодым, стройным, здоровым. Не возненавидит ли она меня? Не будет ли ненавидеть меня весь мир, если узнает о моем существовании — колдуна, живущего сотни лет? Не зря ведь и колдунов искореняли все религии, все власти во всем мире! Обидно вдруг обнаружить, что ты всего лишь бабочка, пляшущая вокруг огня и не осознающая своей бренности. И что рядом есть те, для кого время не имеет такого уж большого значения. И которые (само собой!) виноваты в том, что с людьми случаются неприятности. А кто же еще виноват в человеческих бедах? Не сами же люди! Виноваты колдуны и ведьмы — это уже аксиома. Пакостят, гады! Как только въехали, сразу же отправились в самый центр города, где я с трудом, через двадцать минут кружения по улицам все-таки нашел место для парковки — все беднеет народ, аж машину поставить некуда. Обнищали вдрызг! Рядом с тем местом, где поставили машину, обнаружили салон красоты и я отправил туда Варю с наказом ни в чем себе не отказывать — в разумных, разумеется, пределах. Ну в смысле не пытаться купить сам салон! Хе хе… Стрижка, педикюр-маникюр, эпиляция и все такое прочее — по полной. Стрижку попросил сделать покороче — мне всегда нравились девушки с короткими волосами, ну как у Шарлиз Терон, к примеру. Сам пошел в торговый центр — увидел наискосок, через дорогу. Решил разведать, ну и себе что-нибудь из гражданской одежды прикупить. Смешно — Варю одел, купил домой кучу барахла, а сам хожу только в форменных штанах и форменной же рубашке! У меня и штанов-то нормальных нет! И рубашки убогие, из которых я по большей части уж вырос — в плечах раздался. Давно не покупал себе хорошей одежды и обуви. Вот так соберешься в театр сходить, или в ресторан — а что надеть? Китель, что ли? Смешно. До слез. Что-то уж больно резко я на себя рукой махнул, вроде как мне ничего не нужно. А мне тоже нужно! Я тоже хочу выглядеть прилично! Пока шел к торговому центру, увидел мужской парикмахерский салон и вспомнил, что мне тоже давно уже нужно постричься — зарос, волосы на уши лезут. И зашел. И удивился ценам: да твою ж мать, самая дешевая прическа тысячу шестьсот стоит! Самая что ни на есть несложная, типа «полубокс»! Был даже момент слабости — хотел выматериться, развернуться и уйти оттуда подальше. Даже убежать. А потом подумал — я что, денег не зарабатываю?! Не могу себе позволить за две штуки постричься?! А на кой черт я тогда деньги зарабатываю, если хожу пугало пугалом?! И остался. Как оказалось — не зря. Наглухо татуированный (до самой макушки) гееобразный парень постриг меня феноменально быстро и феноменально хорошо. Я попросил его сделать так, чтобы не было вызывающе — все-таки я человек в форме — но при этом и модно, и он сделал так, что я был просто потрясен. Вот есть же таланты, в самом-то деле! А ведь я бы постригся в райцентре за сто пятьдесят рублей, и ходил бы как стриженый осел, пугаясь своего изображения в зеркале. Преувеличиваю, конечно, но ненамного. И теперь явственно вижу, чем отличается стрижка за две штуки от стрижки за две сотни. Даже немного досадно — вот так живешь, питаешься яичницей с колбасой, стрижешься за сто рублей, и вдруг узнаешь, на себе опробуешь — есть другой мир! Мир, где парикмахер не шмыгает носом, вытирая сопли грязной рукой и не стрижет тебя битый час, чтобы выпустить на волю стриженым бараном! Мир, в котором прекрасные женщины одевают в театр свои лучшие драгоценности и глядя на них ты не понимаешь, как они влезли в эти платья — даже если без нижнего белья. И блеск их драгоценностей ослепляет тебе глаза. Мир, где сидя в автомашине ты не вытираешь лоб запястьем, и не радушься сухому горячему ветру, хоть немного остужающему твою разгоряченную голову. Мир денег, мир достатка, мир богатства. Вот и я к нему немного прикоснулся…и честно сказать, к стыду своему — это прикосновение мне очень понравилось. Хорошо быть здоровым и богатым! И плохо — бедным и больным. Это еще Боян говорил, наигрывая на своей бандуре. Или арфе? Или на жалейке? Неважно, на чем он там наигрывал, но говорил абсолютно верно. Потом я пошел по бутикам на этажах торгового центра. Бутиками назвать их может только сельский участковый, это уж само собой разумеется, но…в общем — стеклянные закутки с вывесками на иностранных языках, торгующие дорогими шмотками. Дорогими — это когда от пяти штук за брюки. Смешно, ага…только вот я джинсы дороже полутора-двух штук никогда в жизни не покупал — считал это глупым расточительством. А теперь…человек меняется, точно. Иногда — за считанные дни. Вот и я стал немного другим человеком. А может и совсем не человеком. Из торгового центра я вышел еле удерживая покупки в руках. Пакеты, коробки, сумки — девяносто с лишним тысяч как не бывало. Не знаю зачем — но я даже костюм себе купил! Куда в нем ходить и когда — не представляю. Но купил! Из трехсот тысяч, что я получил от Зинаиды — осталось двести. Правда есть еще деньги на карте — около трехсот, и есть те самые, меченые деньги, которыми попыталась меня замазать банкирша, но меченые лучше не трогать, а деньги с карты оставить на черный день. Кто знает, когда я заработаю следующие деньги…вернее — получу. Заработать-то, как оказалось — это запросто, а вот получить… «Золотое руно твое, вот иди, и возьми его! Ха ха ха!» — идет Язон за руном, а там…драконище величиной с тепловоз. Неприятно! Все пакеты загрузил на заднее сиденье УАЗа — в багажнике пылища, да еще и запаска там же лежит. Отдать сотню тысяч, чтобы потом извалять все вещи в пыли и мазуте — это было бы неправильно. Варя появилась из салона красоты, когда я уже весь изнылся, сидя на стуле под навесом-колокольчиком и выпивая третий по счету стакан спрайта со льдом. И я ее в первый момент даже не узнал. Вот честно, без всякого иам — не узнал! Когда увидел, лениво подумал: «У этой девушки шорты, как у Вари…» И только через пару секунд дошло — да это она и есть! И тут же пришло понимание и узнавание — мне давно не давала покою мысль, что Варя похожа на какую-то зарубежную актрису, и вот, когда Варя сделала именно эту стрижку — дошло, это же Эмма Уотсон! Господи, ну копия Эммы! Молоденькая, коротко стриженная милашка — это она! Только у Вари фигура не в пример лучше Уотсон — у той задница отвислая, и ноги коротковаты, и грудь слегка того…подгуляла (видел я фотки Уотсон в инете, те, что то ли поперли хакеры, то ли сама выложила и потом сказала, что поперли хакеры). А вот мордашка — как сестры с этой английской актрисой! — Ты такая красивая! — подошел я к Варе, наклонился и осторожно поцеловал ее в губы — Знаешь, что похожа на Эмму Уотсон? Ну ту, что из Гарри Поттера? — Знаю! — хихикнула Варя и укоризненно помотала головой — И ты только сейчас это заметил? Да мне все говорят с тех пор, как только фильм этот вышел: «Варь, ты вылитая Эмма! Варь, тебе бы в кино сниматься! Варь, ты прямо Уотсон, да и только!». Надоели, ей-ей! Ой! А как тебя хорошо постригли! Ты и был красавчик, а теперь совсем стал красавец! У меня аж бабочки в животе залетали…я тебя сейчас затащу в туалет и изнасилую! Она сказала это тихо-угрожающе, и ущипнула меня за бок. Я расхохотался, она следом, и с минуту мы стояли и хохотали, забыв о том, где находимся и видя только друг друга. Настроение было бесшабашное и радостное — хорошо! Лето! Мы здоровы, красивы, сейчас пойдем покупать хорошие вещи — разве плохо? А после всего я затащу Варю в ресторан, и мы будем есть вкусную еду — сколько захотим, пока влезает! И не будем экономить! Плевать на деньги! Мимо шла какая-то старомодная дама в смешной шляпке с вуалью, оглянулась, видимо в поисках источника громких звуков, посмотрела на нас, улыбнулась и понимающе покивала головой: — Молодость, молодость. как быстро она проходит, если бы вы знали, ребята! Радуйтесь каждому ее мигу, любите друг друга! Ведь завтра может и не быть… И пошла дальше, улыбаясь и тяжело опираясь на палку. А я посмотрел на Варю, потом на бабульку с ее смешной вуалью, и бросившись следом, незаметно догнал старушку. Пристроился шагать позади нее, сосредоточился…ну да, целый букет — начиная от склероза сосудов, сердечной недостаточности и заканчивая плохой работоспособностью суставов, давно уже растерявших положенный им слой хрящей. Когда закончил лечение — старушка пошла быстрее, распрямилась, а потом вдруг остановилась и оглянулась мне вслед. Лицо ее было розовым и довольным, мучившиеся ее боли в руках исчезли (я это знал!), и скорее всего я добавил старушке еще лет двадцать жизни. Пусть живет, она хороший человек, я это чувствую! А мне сегодня хотелось делать добро — всем, даром, и пусть никто не уйдет обиженным! А потом мы пошли обувать Варю и покупать вещи Вариной Ольке. И заняло у нас это целых два часа времени. Пришлось оставить на охрану машину обоих бесов с приказом — не позволять супостатам даже дотрагиваться до моего пепелаца, начисто лишенного способности отпугнуть воришек. Нет у него и не было сигнализации, так что оставлять без охраны машину с барахлом, купленным на сто тысяч рублей без охраны было бы сущей глупостью и расточительством. Бесы были не очень довольны — их оторвали от экрана телевизора, но возмущаться не пробовали — работа, есть работа! Впрочем — скоро они как следует поразвлеклись… Глава 2 — А можно я еще эти возьму?! И эти! И это тоже! Глаза Вари горели, щеки раскраснелись… А мне было смешно. Ну правда же — что такого выдающегося в каких-то там туфлях и босоножках? Италия, понимаешь ли…Франция…тоже мне — дефицит! Ну да, красивые, удобные (умеют же делать, черт подери!) — но просто обувка, прикрывающая ноги! Кстати, на мой взгляд — лапти гораздо экологичнее. Надела лапоточки, да и пошла себе негорюхой! Когда я предложил Варе ограничиться лапоточками, она посмотрела на меня совершенно сумасшедшими глазами и серьезно сказала, что лапти скорее всего обойдутся дороже брендовых туфель от Лабутена, ибо «лабутенов» много, а лаптей мало. И я заткнулся. Ну зачем перебивать человеку удовольствие? Нравится ей — так и пускай себе радуется! Когда мы вышли из торгового центра, в кармане у меня осталось пятнадцать тысяч наличными. Ну да, из тех денег, что заплатила Зинаида. Почти триста тысяч — как не бывало! Честно сказать, я пребывал состоянии…хмм…нет, не шока, но чего-то к этому близкого. Ну не может, не должно какое-то там барахло стоить СТОЛЬКО! Себестоимость этих вещей хорошо если десять процентов от потраченной суммы! Ну…мне так кажется. Я не экономист, не специалист по легкой промышленности, это всего лишь мои логические выкладки. И опять — рук не хватало, чтобы тащить все покупки. Сумки, пакеты, коробки — и я, и Варя были так нагружены, что осталось только взять какой-нибудь пакет еще и в зубы. Вот уж я настрадался на шопинге! Во-первых, пришлось часа полтора ждать, пока Варя обойдет все отделы с обувью и померяет десятки пар туфель и босоножек. Затем я ждал, когда она все-таки решит, что из этой обуви возьмет. Потом пришла пора покупать детские вещи. Тут было попроще, но тоже времени заняло немало. Потом Варя увидела женскую одежду и мерила юбки и блузки, в конце концов ограничившись покупкой трех пар чулков разного цвета, плюс два комплекта белья особо сексуальной конфигурации. Ну так-то я был совсем не против — для меня же старается! Но на кой черт было мерить юбки?! Нелогично же! Раз не купит! Но на мой протест было заявлено, что это на потом! Что звучало вроде бы и логично, но на самом деле совершенно безумно. Что значит «на потом»? Нравится — давай купим! Какого черта? Но тут у Вари вдруг проснулся демон рачительности, и мне было заявлено что я уже накупил ей всяких хороших вещей, и надо поберечь мои капиталы. А в следующий раз — купим! Честно сказать, я потерял нить в этом образчике женской логики и просто тупо плыл по течению — подавая вещи, вытаскивая из кармана очередное количество купюр пятитысячного номинала и перетаскивая из отдела в отдел увеличивающуюся груду сумок. Единственное, что меня развлекло и доставило удовольствие — это момент примерки юбок и блузок. Само собой, я контролировал процесс, находясь вместе с Варей в примерочной, и с наслаждением наблюдал, как она извиваясь стягивает с себя одежду, натягивает снова…стягивает…натягивает… Это зрелище так возбуждало, что я на полном серьезе начал подумывать — а не трахнуть ли ее прямо тут, в примерочной? Увы, когда я попытался это проделать, сдернув с Вари трусики (она не протестовала, только вытаращила глаза, подняла брови и захихикала), рядом за занавеской раздался голос продавщицы, отвечавшей что-то очередному клиенту и моя готовность тут же резко поубавилась. Представил, что в самый интересный момент в примерочную врывается очередной покупатель и застает нас в интересном положении. Варя пугается, и…в общем — рассказывали мне такую гнусную историю, когда парочку таких вот сцепившихся наглухо любителей экстрима отправляли на скорой для принятия мер по разделению эти двух псевдосиамских близнецов. По-моему, эта история из разряда мужских страшилок — я ее еще в училище слышал. Мол, от испуга мышцы влагалища женщины сжимаются, и…все! Попался в капкан, зайчик! И чтобы расцепить, надо или вызвать скорую, или…обязательно сунуть женщине в анус палец. Она пугается такого безобразия еще больше и от испуга расслабляется. Мне трудно представить, чтобы я вот лично от такого действа взял бы, и расслабился, но за что купил, за то и продаю! Палец свой я сейчас никуда совать не хотел, даже такой миленькой девушка как Варя, потому решил свой пыл поубавить до возвращения домой. Вот там и оторвусь! И палец, и все что можно и куда хочу — насую! А в примерочной мы будем примерять одежду. В туалете…ну — понятно, что именно в туалете будем делать. Кстати — была мысль и там оторваться. Варя-Эмми что ли на меня так воздействует… Эмми Уотсон меня всегда возбуждала — может потому я глаз на Варю и положил, что она на нее так необычайно похожа? То ли я сам в связи со своим колдунством стал гораздо активнее в плане секса…но факт есть факт, в последние дни иногда так приспичит…ну просто взял бы Варю, да и…взял! Кстати, возможно, что действуют сразу оба фактора — и внешний облик Вари, полностью соответствующий моим мужским мечтаниям, и мое усиленное Силой либидо. Одним нравятся женщины худые, другим — полные, а мне нравятся стройные, со спортивной фигурой, чтобы грудь не очень большая, и самое главное — вот как у той же Эмми: смесь подростковой невинности со взрослой сексуальностью, даже порочностью. Эдакая женщина-подросток, дерзкая и сексуальная. Я даже не выдержал, поцеловал Варю и сказал: «Моя Эмми!». На что она недовольно фыркнула и серьезно меня отбрила: «Я не Эмми, я Варя. Варей и останусь! Не забывай этого!». Кстати, я давно уже заметил, Варя совсем не так глупа, как это могло бы подуматься с первого взгляда. Мол, деревенская девчонка, «колхозница», что она может понимать и о чем может рассуждать? О кастрюлях-сковородках? О курятнике? Да, Варя не получила высшего образования. Но вообще-то она закончила школу с золотой медалью, и надо отметить — никто за нее никаких «подарков» директору школы не делал. Никаких родственных и деловых связей, как где-нибудь в Дагестане, когда золотую медаль получает ученик, едва разговаривающий по-русски и делающий в словах из пяти букв три ошибки. Не скажу, чтобы она обладала такими уж энциклопедическими знаниями, но прекрасно разбирается в политике, много знает, имеет свои суждения о мире, о морали, обо всем на свете. А еще — отличается абсолютной жизненной практичностью. Эдакой практичностью бухгалтера, рассчитывающего каждую свою трату, учитывающего каждую цифру своего бюджета. Оно вроде и понятно — долгое время весь дом, весь семейный бюджет лежал на Варе, и ей было совершенно необходимо уметь справляться со всеми финансовыми бурями, время от время треплющими ее маленькое семейное суденышко. Но при всем притом Варя не была патологически жадной, скаредной, и самое главное не пыталась тянуть из меня деньги. Хотя в принципе я и не возражал — сам предлагал ей купить то, что Варе хочется. Я бы точно почувствовал, если бы она была одной из этих женщин-прилипал, пиявок, которые сосут из мужика деньги и кровь. Я таких баб терпеть не могу.