Павел раздосадованно посидел, положив руки на руль, и понял, что, пока не закончит с матерью, работать не сможет и не хочет. Адрес, по которому ее вчера увозило такси, он вроде помнил. Его можно было и уточнить, он остался в базе данных службы такси, но Павел туда заглядывать не стал, как будто ему противно было даже посмотреть на адрес ее отеля. — Майя Семеновна несчастная женщина, — тихо сказала вчера Ксения, когда они вернулись домой. — Я не хочу о ней говорить! — оборвал ее Павел. Ксения вздохнула, но замолчала. Павлу хотелось сказать, что на самом деле зла он матери не желает, он хочет единственного — никогда о ней не слышать. Он ничего не сказал. Даже чуткая Ксения его не понимала. Пробок еще не было, по почти пустому городу дорога заняла всего пятнадцать минут. Павел приткнул машину метрах в десяти от входа в отель, достал телефон. Здание из красного кирпича снаружи было малопривлекательным, Павел в таком никогда бы не поселился. Что-то ему подсказывало, что и внутри отель не поражает изысканностью. С деньгами у матери не здорово. Ему повезло, что он не успел набрать номер. Мать вышла из дверей, оглянулась, взяла под руку вышедшего за ней мужчину. Тот был под стать отелю, невзрачный, сутулый, щупленький, в серых, как будто пыльных брюках. Павел сунул телефон в карман. Пара медленно двинулась в противоположную от его машины сторону. Павел вышел из машины. Пара приблизилась к пешеходному переходу, остановилась у горящего красным светофора. Когда загорелся зеленый, перешла улицу. Пешеходов было мало. Если бы мать обернулась, не могла бы его не увидеть. Мать не обернулась. Павел зачем-то пошел за парой. Мужчина рядом с матерью был лыс и, что уж совсем не вызывало уважения, пытался замаскировать лысину оставшимися жидкими прядями. Он семенил суетливой походкой, заглядывая матери в лицо. Брюки, которые поначалу показались Павлу мятыми, такими не являлись. Они были длинноваты, собирались внизу гармошкой. Видимо, у мужика имелся особый талант, на нем любая одежда превратилась бы в убогую. Не иностранец, окончательно решил Павел, брезгливо разглядывая мужика. Россиянин. Мать вышла замуж за иностранца, когда Павлу было пять лет. Юлий сердито разговаривал с матерью, когда она навестила сына перед отъездом, старался, чтобы ребенок не уяснил, о чем говорят взрослые, но маленький Павел понял. Тогда он еще очень любил мать, и ее предстоящий отъезд вызывал у него ужас. Павел плакал, Юлий его успокаивал, обещал, что мать будет по-прежнему его навещать. И она приезжала. Как потом предполагал Павел, навещала, когда требовалось вытащить из Юлия деньги. Пара свернула к неприметному кафе, мужчина открыл матери дверь, пропустил ее вперед. Павел помедлил и тоже вошел внутрь. Мужчина набирал с вертикальной стойки готовые блюда, мать стояла рядом с кошельком в руках. Павел не сомневался, что платить будет она. Кафе было маленьким, не заметить его здесь трудно. Павел повернулся и вышел. В отеле наверняка есть ресторан. С деньгами у матери действительно так себе, если пара завтракает в дешевой забегаловке. К машине он шел быстро, как будто куда-то спешил. И потом, когда ехал в офис, сдерживал себя, чтобы не превысить скорость. Впрочем, превысить скорость было трудно, машин на дороге заметно прибавилось. Надо было думать, а голова казалась пустой. Мать уверенно шла к лавке у пруда… Светофор впереди замигал, Павел, злясь, остановил машину. С лавки должно быть видно кафе, в котором Юлий купил воду… Светофор позволил ехать, Павел тронулся вместе с потоком. Мысли сменяли друг друга медленно, неохотно. Одна казалась особенно неприятной. Она окончательно оформилась, когда он отпирал рабочий кабинет. Лекарство удобно подмешать не только в спиртное, в минералку тоже. * * * Кофе был не лучшим успокоительным, но Агата сварила его и посидела, обняв чашку пальцами. Утром она включила телефон в розетку… Агата отодвинула чашку, снова вернулась в комнату. Она не любила беспорядка, провода раздражали не только на работе, дома тоже. Она старалась их скручивать, даже когда они лежали на полу. Утром она зарядила телефон, убрала его в сумку… Могла она случайно подвинуть ногой зарядное устройство от ноута?.. Выходит, что могла. Агата не сразу поняла, отчего застучало в голове. От страха. Она не успела снова начать убеждать себя, что для страха нет оснований. Громко, прямо над головой прозвенел дверной звонок. Это испугало еще больше. Агата на цыпочках подошла к двери, заглянула в глазок и торопливо отперла замок. — Ой, как я рада, что ты пришел! — она через порог прижалась к Кириллу. — Ну слава богу, — засмеялся он, подвинул ее и вошел в квартиру. Повернулся, захлопнул дверь. — Мы снова любим друг друга? — Нет, — фыркнула Агата, отпуская бывшего любовника. — То есть любим, но… по-дружески. Страх пропал. Она потеряла близкого человека, и у нее шалят нервы. — Как скажешь, — покладисто согласился Кирилл. — Что у тебя нового? Это он спросил серьезно и строго. Агата прошла в комнату, прислонилась к окну. Кирилл сел на диван. — Я давала тебе ключи от квартиры? — спросила Агата. — Нет, — удивился он. — Ты предлагала, я отказался. Ты что, не помнишь? — Помню, — вздохнула она. — Почему ты спросила? — Так… — Почему ты спросила?! Сердиться Кириллу шло, красивое лицо делалось еще более мужественным. Впрочем, ему все шло. — Агата! — Мне кажется, в квартире кто-то был.