На этом сообщение оборвалось. Второе послание произвело на Мари даже меньшее впечатление, чем первое. Декер, как бывает свойственно людям такого рода, забыл, что его слушатель далеко не так хорошо знаком с предметом лекции, как сам рассказчик. Ничего не говорящие майору имена, отсылки к неизвестным ей событиям. Если он хотел убедить ее в чем-то, ему стоило изъясняться понятнее. Или может он ожидал, что она будет пересматривать видео, ставить на паузу, искать в Сети нужный для понимания контекст? Если да, то этим преступник только подтверждал ее первое впечатление — что он безнадежно наивен. 8 На следующий день, Роланд вел себя совершенно как обычно. То ли справился с впечатлением от первого настоящего боя, то ли, что более вероятно, просто загнал свои эмоции поглубже. Или просто не подавал виду. В любом случае, утром он, как ни в чем не бывало, поприветствовал Мари у себя в кабинете. — Готова к первому походу в мету? — С чего ты взял, что он будет первым? — Ты не похожа на человека, который стал бы возиться с деками, — напарник пожал плечами. — Опять эта твоя предвзятость. Как, хорошую службу она тебе сослужила? — Хм. Понял. Принял. Ты садись пока. Но ведь в этот раз я же не ошибаюсь? — Увидишь, — загадочно сказала майор, — но можешь рассказывать так, будто это действительно первый раз. Роланд поставил на стол свою полноразмерную деку, произвел те же подготовительные маневры, что вчера. При виде зонда, Мари сглотнула, издала нервный смешок. — Знаешь, я думала, что меня ничем нельзя напугать. Но эта штука… — Знаю. Думаешь, почему декеры вынимают глаз перед работой? Кроме того, что это быстрее, и соединение надежней, им заодно не приходится связываться с этим щупальцем. — Так может я тоже выну? — Вряд ли получится. Декеры используют специальные модели, где нужные мышцы автоматически закрепляются и открепляются в глазнице, по необходимости. Или просто носят повязку, как пираты, все равно им восприятие глубины не принципиально. У тебя же обычный офтальмоимплант, который не извлечь без хирургии. Можно, конечно, но для одного раза проще перетерпеть. Серебристая пиявка снова скользнула по глазу майора, присосалась к нейроимпланту. В интерфейсе появилось сообщение он новом соединении и запрос на разрешение доступа. Мари дала согласие. Ничего не произошло. — Готовься, сейчас я тебя подключу. Рекомендую откинуться на спинку кресла и полностью расслабится. С непривычки могут быть спазмы, судороги, головокружение, тошнота… —... Потеря сознания, внутренние кровотечения, смерть, — в тон ему подхватила майор, — с таким списком побочных эффектов, не удивительно, что метареальность в итоге не стала популярной. — Обойдемся без смерти. Пара случаев, правда, была, но они сомнительные, либо чисто совпадение, либо погружение спровоцировала уже существующую проблему, вроде аневризмы. Но в целом, принято считать, что физическому телу пользователя мета не угрожает. Почти не угрожает. Атаки внутри меты могут спровоцировать психосоматические реакции, но ничего серьезного. Что до разума… Насколько ты знакома с действием галлюциногенных субстанций? — Это вопрос с подвохом? Я полицейский, с ними я знакома только по спектроформе, да и то, давно не занималась облавами на нарколаборатории. — Ясно. Не важно. Суть в целом в том, что, как и в случае физического здоровья, мета не может навредить человеку ментально здоровому, но может усугубить проблемы уже существующие. Как у тебя с оценкой психической устойчивости? — Нормально. Хотя, стоило бы это спросить до того, как начинать, тебе не кажется? — На самом деле, я уже посмотрел на результаты прошлого медосмотра в твоем досье, но решил дать тебе последнюю возможность отказаться. Но если ты готова… — с сомнением в голосе сказал Роланд. — Готова, — отрезала Мари. — В таком случае три, два, один… Поехали. Реальность раздвоилась. Пыльный кабинет и черная, расчерченная в клетку равнина. Два тела — физическое и виртуальный аватар — под контролем одного разума. Майор попыталась поднять руку, и оба тела двинулись синхронно. — Так не пойдет. Сосредоточься на мете, — сказал Роланд. Его аватар, полупрозрачный и вспыхивающий радужными цифровыми помехами при каждом движении, стоял рядом с ней. В реальности губы его не шевельнулись, а сам голос, казалось, звучал у самого уха майора, и был плоским, искусственным, с интонацией, но лишенный всех обычно незаметных мелочей делающих его живым — эха, дыхания, влажности звука, рожденного человеческим ртом. Сказать это было проще, чем сделать. Мари опустила ладонь обратно на подлокотник кресла, попыталась снова, стараясь отсечь реальный мир. Мышцы коротко дернулись, норовя подчинится команде, и тогда она пальцами вцепилась в подлокотник, не давая настоящей руке шевельнутся. Ладонь в мете послушно сжалась в кулак, что плавно поднялся до уровня груди. — Ну, хотя бы так. Пробуй дальше. Около получаса ушло на то, чтобы привыкнуть к новому положению вещей, чтобы двигаться в мете, не вызывая непроизвольных спазмов в реальном теле. Это было как учиться читать, не шевеля губами, или управлять нейроинтерфейсом только усилием воли, без всяких жестов. — Сойдет, — одобрительно кивнул напарник, — но это было самое простое. Теперь мне нужно дать тебе адрес клуба. Это будет… Хм… Знаешь, мета — это одна из тех вещей, которые люди создали, но со временем перестали понимать. Никто не знает, как именно работают нейросети, то есть, нельзя вывести на экран машинный код и сказать, что вот, этот конкретный бит выполняет такую-то инструкцию с такой-то конкретной целью, которая производит некий предсказуемый результат. Точно так же, как после трехсот лет изучения человеческого мозга научным методом, мы только самым приблизительным образом представляем протекающие в нем процессы. Как формируются и читаются воспоминания, что есть сознание, зачем нам снятся сны? Это все вопросы, на которые нет ответа. И мета — это порождение этих двух неизвестных, что мы сумели объединить образом, который сами не смогли бы объяснить. — Спасибо. Теперь мне намного спокойнее, — саркастично ответила Мари. — Да не за что, — напарник улыбкой дал понять, что заметил ее тон, но решил в упор проигнорировать, — Но я говорю это к тому, что следующее ощущение вряд ли будет похоже на нечто, что ты себе можешь в принципе представить. В любом случае, я буду рядом, хотя без прямого подключения мои возможности сильно ограничены. И он оказался прав. Адрес не был набором символов, или даже чувств, которые возможно было бы с чем-то сравнить. Сам разум Мари как будто протискивался узкую, угловатую форму, и нужно было как-то изогнуться, как-то расслабиться, чтобы прошло это давящее ощущение. Соответствовать форме адреса не телом, но чем-то другим, чем-то неизъяснимым. Первые попытки не увенчались успехом, и давление, хотя не нарастало, становилось невыносимым, как если бы она застряла в узком проходе темной пещеры, не в силах вдохнуть. Майор подумала было, что нужно сказать Роланду, чтобы он остановился, оборвал соединение. Но стоило ей только отвлечься на эту мысль, как что-то поддалось, груз упал с ее плеч. Из темной равнины начал медленно вырастал темный куб, все обрастая деталями. Мари судорожно выдохнула. — И часто придется с таким сталкиваться? — Нет. Сам по себе адрес клуба — это криптографическая задачка, которую, по идее, должен быть способен решить только декер. Не столько средство безопасности, сколько знак эксклюзивности. На самом деле я удивлен, что у тебя получилось. — Не думал, что я способна, но все равно подсунул? — Ну, ты же сама предпочитаешь метод обучения из разряда толкнуть кого-то в реку, и пусть либо тонет, либо в темпе учиться плавать. Да, о вчерашнем он явно еще не забыл. Мари не ответила, не стала нарываться на конфронтацию. Не сейчас, во время активного расследования на чужой территории. Здание закончило формироваться. Оно представляло собой нечто, что теперь можно было увидеть только в старых фильмах — дешевый стрипклуб, словно вырезанный с мрачной окраины какого-то древнего города и оставленный здесь, в темной цифровой пустоши. Над входом горело несколько неоновых вывесок. Одна сулила “голых девочек” двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Другая изображала одну из обещанных искусительниц, что полулежала в серпе полумесяца, время от времени со щелчками и электрическим гудением поднимая и опуская ногу. На одном из рогов месяца виднелась сплетенная из сияющих разноцветных трубок бабочка. Третья вывеска содержала название заведения: Клуб “Черная луна”. и, чуть ниже: Вход только по приглашениям. Закончив изучать фасад клуба, майор обернулась к напарнику, изумленно подняв бровь. — Знаю, знаю, — Роланд выглядел смущенно, как если она нашла его компрометирующие фотографии из тех времен, когда он был неловким подростком, — Не то, что ты ожидала. У декеров, хм, достаточно своеобразное чувство юмора и специфические вкусы. Кроме того, это что-то вроде традиции. Таким его создали основатели, в давние времена, и с тех пор его почти не меняли, из уважения к первопроходцам меты. Первое стабильное строение метареальности, между прочим. Пошли, внутри будет еще хуже. Когда они приблизились к двустворчатой двери, та радушно распахнулась, выпуская волну басовитой, медленной музыки. В то же время, бабочка порхнула с вывески вниз, на лету постепенно уменьшаясь, и приземлилась на плечо Мари. Роланд ее, казалось, не заметил. Если снаружи здание выглядело как почти реальный объект, то внутри хаотичная суть меты была заметнее. Внутреннее пространство было намного больше, чем можно было предположить, глядя на внешнюю оболочку. И происходящее внутри не просто не пыталось соответствовать законам физики, социальным нормам, здравому смыслу и хорошему вкусу, но как будто бросало им вызов. Под потолком сражались в воздушном бою самолеты ранних мировых войн, у ног сновали бесформенные, постоянно меняющиеся существа. Одна из стен была гигантским экраном, показывающим сейчас коллаж видео с уличных камер — моменты, когда ядерные бомбы вспыхивали над городами старого мира. Меж бесконечных столов, поднимались бесконечные подиумы, на которых в ритм музыки двигались танцовщицы. Только некоторые из них были обычными женщинами. Остальные же… — И что из этого называется хентаем? Роланд молча указал несколько примеров. Мари обнаружила, что ей не нужно изображать ходьбу каждый раз, достаточно перенестись в один момент к интересующему ее месту. — Ясно. Среди декеров нет ни одной женщины, я ведь права? — Не знаю. Скорее всего, есть несколько, но они это не афишируют. Но в этом разве есть что-то плохое? Формально это притон преступников. Значит, женщины лучше нас, и не спешат нарушать законы. — А среди белых декеров, которые не скрываются и не нарушают, сколько их? — Я знаю двух. Мне кажется, женщинам просто это занятие не интересно. — Странно. Почему бы это? — Мари многозначительно огляделась по сторонам, — Они ведь теряют возможность попасть в такую интересную компанию. Впрочем, в тот момент интересной компании в клубе было не так уж много, только несколько небольших групп посетителей. — Не густо, — перешла к делу майор, видя, что Роланд не собирается отвечать, — Как тут искать нужного человека? И, если уж на то пошло, кто именно нужный нам человек? — Да, не самое популярное время. Полуночники уже легли, жаворонки уже работают. Но Никита бывал здесь обычно по утрам, если не изменил привычки за годы, что я сюда не заходил. Так что если кто-то его и знает, то один из утренних завсегдатаев. Правда, не могу сказать, кто из них нам нужен. Но я знаю кого-то, кто может. Вопрос в том, как добиться его сотрудничества. В принципе, это к любому здешнему свидетелю относится. Этих ребят ты ксивой не испугаешь. — Просто скажи, с кого начать, а дальше я разберусь. — Самоуверенно, — напарник скептично наклонил голову, — но как хочешь. Тебе нужен нынешний хозяин, Широ. Он следит за всем, что происходит в клубе. Найти его можно… — Его не нужно искать, — раздался голос у них за спинами, — потому что он действительно следит за всем, что происходит в его владениях. Мари резко обернулась. Говоривший был небольшого роста человеком, с чертами лица, что выдавали в нем выходца из Рассветной империи. По обе стороны от него стояли телохранители. Демоны, если судить по лишенным всякого выражения квадратным лицам, и не вполне человеческим пропорциям. — И я, конечно, заметил это несанкционированное вторжение, — продолжил он, — Мог бы даже пресечь его, но мне стало любопытно. Что офицер полиции делает в этом скромном пристанище киберковбоев и нейромантов? — Мы расследуем недавнюю атаку на корпорацию Акасама-Стар, и были бы благодарны, если вы рассказали нам все что знаете об этом случае и исполнителе взлома, Никите Р. — спокойно сказала Мари. Хозяин посмотрел на нее с веселым удивлением, к которому примешивалось нечто вроде уважения к безумию храбрых. — Роланд прав, ты действительно необоснованно самоуверенна. С чего ты взяла, что я буду с тобой говорить, а не сделаю нечто вроде этого? — Широ прищурил глаза и чуть кивнул. Пол под ногами майора провалился и она отправилась в свободное падение. Ощущение было настолько живым, что Мари не удержалась, и всем телом вздрогнула в реальном мире. Когда она вернула аватар под контроль, с четырех сторон ее окружали отвесные каменные стены. По краям ямы, в которой она находилась, собрались зрители, из числа посетителей клуба. Хозяин взмахнул рукой, бросая вниз что-то оранжевое. Фигурка оригами. О том, что она должна была изображать, не пришлось догадываться долго. Достигнув дна, она развернулась, выросла в бумажного тигра, размером с настоящего. Зверь припал к земле, готовясь к броску. — Не волнуйся. Как я говорил, он не сможет тебе навредить. Хотя боль будет казаться вполне реальной, — обнадежил Роланд. Его призрачный аватар, казалось, еще сильнее поблек. Помощи от него ждать не приходилось.