Что за странные фантазии! Похоже, что у этой девушки мания преследования… И тогда, во дворе библиотеки, все оглядывалась, как будто ждала опасности. Верно, напугалась вчера, когда Веру нашла. Да кто тут за ними следить-то станет, кому они нужны? Однако Ляля с таким неподдельным испугом смотрела на что-то или на кого-то у Надежды за спиной, что Надежде невольно передалось ее беспокойство. Она действительно не хотела вертеть головой и поступила иначе: достала из сумочки косметичку, из косметички – пудреницу с зеркалом и заодно тюбик губной помады. Во-первых, так выглядело естественнее, во-вторых – она вспомнила свою московскую тетку, которая говорила: каждый раз, как проходишь мимо зеркала, поправь прическу, выходишь на лестницу хоть к мусоропроводу – подкрась губы, а уж если идешь в магазин – сделай полный макияж… Итак, Надежда аккуратно подкрасила губы и только после этого повернула зеркальце так, чтобы увидеть того человека, который так перепугал Лялю. Это был мужчина средних лет, с довольно приятным интеллигентным лицом и маленькой, аккуратной бородкой. Лицо его показалось Надежде знакомым. Она напрягла память и вспомнила, что видела этого мужчину накануне. Когда она выходила из библиотеки, он как раз туда входил… Надежде показалось, что мужчина с бородкой смотрит прямо на нее, и она поспешно спрятала пудреницу, причем едва не уронила ее, до того вдруг затряслись руки. – Это он! – прошипела она, сделав страшные глаза. – Кто – он? – таким же свистящим шепотом спросила Ляля. – Убийца! – Откуда вы знаете? – Ну, конечно, я не знаю точно, что он убил Верочку, я при этом не присутствовала, но он входил в библиотеку, когда я из нее выходила. И как раз после этого Верочка была убита! Точно он, больше некому, у вас там и народу-то не было! – Что же делать? – Ляля снова побледнела. Похоже, это у нее вошло в привычку. – Нужно звонить в полицию! Причем срочно – пока он не ушел! – Нет! – вскрикнула Ляля, и испуг в ее глазах вспыхнул с новой силой. – Нет, никакой полиции! – Да… – Надежда помрачнела. – Полиции, пожалуй, действительно не нужно… Она вспомнила, что обращаться в полицию не в ее интересах. Там могут не поверить ее рассказу про этого мужчину, а зато саму ее тут же возьмут в разработку, и самое главное – все это станет известно мужу… нет, только не это! Надежда представила, как она сидит в тесном, душном, захламленном кабинете и мрачный невыспавшийся опер снимает с нее показания. Смотрит исподлобья, цедит слова, дышит застарелым табаком, глаза его совершенно пустые и равнодушные, он не верит Надежде ни на грош просто потому, что считает ее бестолковой, заполошной теткой, которая вечно все путает и всем мешает. Ну что такого нужного она может рассказать? Да ничего, по определению. Опер же запишет ее данные, а потом будут ее вызывать для уточнения. Соседей на старой квартире как-то обокрали, так потом полгода таскали, чтобы какие-то протоколы подписывать! Но, с другой стороны, что-то же нужно делать! Они с Лялей видят человека, который почти наверняка убил несчастную Верочку. А если верить Милкиному рассказу, он же убил еще нескольких женщин. Неужели она ничего не сделает, чтобы остановить этого страшного человека? Но тогда он может совершить еще не одно убийство, и кровь его следующих жертв будет на ее, Надеждиной, совести… Тут ей пришла еще одна мысль. Ляля сказала, что мужчина с бородкой следит за ними. Ей самой тоже так показалось, когда она смотрела на него в зеркало. Но тогда… что это может значить? Если этот человек – действительно маньяк, серийный убийца, это значит, что он выбрал одну из них в качестве новой жертвы. Надежда не считала себя достойной интереса серийного убийцы, значит, его следующая жертва – Ляля? Но, может быть, все еще сложнее. Может быть, мужчина с бородкой убил только Верочку, а остальные убийства с ним не связаны. Надежда Николаевна обладала сугубо практическим складом ума и считала, что преступления, в особенности убийства, совершаются в основном по вполне реальным причинам: из-за денег, из личной неприязни (в частном случае – из ревности) или от страха – чтобы убрать человека, представляющего для убийцы опасность или являющегося нежелательным свидетелем другого преступления. Денежный мотив в случае Верочки отпадает. Верочка и деньги – как говорится, две вещи несовместные. Так же трудно представить, чтобы кто-то испытывал к покойной неприязнь. Особенно настолько сильную, чтобы из-за нее убить. Вера, как уже говорилось, была женщиной милой, славной и совершенно безобидной. Значит, остается одно – ее убрали как нежелательного свидетеля… Не будем пока уточнять – свидетеля чего, что такого опасного можно увидеть в районной библиотеке. Но тогда Ляля, которая работала в библиотеке вместе с покойной Верочкой, тоже может быть опасным свидетелем. Значит, ей тоже угрожает опасность… Что же делать? Нельзя же сидеть сложа руки и ждать, пока этот человек убьет несчастную девушку! Но что Надежда может сделать? Казалось бы, прямой ее долг – позвонить в полицию и передать дело в руки профессионалов. Но тогда Надежда попадет в число подозреваемых, а самое главное – все станет известно мужу. Опять же Ляля отчего-то очень против звонка в полицию… Тут Надежда увидела на стене в глубине зала, возле двери туалета, телефон-автомат. После появления мобильной связи такие телефоны стали редкостью, почти исчезли, но несколько автоматов все же сохранилось, приобретя новый дизайн и новые технические возможности. Ими можно было воспользоваться, если мобильный телефон разрядился, а нужно сделать срочный звонок. Вот оно! Телефон-автомат – это то, что нужно! Она может позвонить в полицию, сохранив собственную анонимность! – Ляля, я тебя на минутку покину, – сказала Надежда Николаевна вполголоса, – сиди здесь и делай вид, что ничего не знаешь, можешь еще кофе заказать. Ляля молча кивнула. Надежда направилась к туалету, но, не доходя до него, остановилась. Отсюда она не видела человека с бородкой, но, значит, и он ее не видел. Ляля могла ее видеть, но она не смотрела в эту сторону, поглощенная собственными мыслями. На стене рядом с телефоном висело зеркало. Снова вспомнив свою московскую тетку, Надежда поправила перед этим зеркалом волосы. Только после этого она сняла трубку и набрала номер полиции. Некоторое время из трубки доносилась бравурная мелодия, потом женский голос с интимными интонациями сообщил Надежде, что в целях безопасности разговор может записываться, и наконец раздался щелчок, и бодрый мужской голос проговорил: – Старший лейтенант Свиристюк! Подождите одну секундочку! И снова зазвучала бравурная музыка. «Что же это такое! – подумала Надежда обреченно. – А если бы мне угрожала серьезная опасность? Разве можно заставлять ждать в такой ситуации?» Наконец музыка оборвалась, и в трубке снова зазвучал голос старшего лейтенанта: – Слушаю вас! Что случилось? В это время мимо Надежды прошла крупная особа средних лет с огненно-рыжими волосами. Она взглянула на Надежду неодобрительно и протиснулась к зеркалу. Надежда покосилась на нее, отступила в сторону, насколько позволял провод, и только тогда проговорила, понизив голос почти до шепота: – Я звоню по поводу маньяка… – Что? – переспросил полицейский. – Говорите громче, я вас не слышу! Рыжеволосая особа остановилась возле зеркала и стала неторопливо поправлять свои волосы, то и дело бросая на Надежду неприязненные взгляды. – Я звоню по поводу серийного убийцы! – повторила Надежда чуть громче. – Насчет того, который убивает женщин! – Что? – снова переспросил полицейский, теперь в его голосе звучало неодобрение. – Откуда вообще вы о нем знаете? – Неважно откуда! – оборвала его Надежда и снова понизила голос: – Он сейчас находится в кафе «Тортилла», это на Новодемьяновской улице… приезжайте скорее… – Назовите свое имя! – строго потребовал старший лейтенант. – Я не могу назвать… – пробормотала Надежда, снова покосившись на рыжую особу. Та все еще вертелась перед зеркалом и явно прислушивалась к разговору. – Я не могу назвать, – повторила Надежда почти шепотом, – но вы должны немедленно прислать сюда наряд! Или как там это у вас называется! – У нас это называется телефонное хулиганство! – раздраженно проговорил старший лейтенант. – Вы знаете, дамочка, сколько таких звонков нам поступает каждый день? Если мы по каждому такому звонку будем посылать наряд, нам ни на что другое времени не останется! А у нас знаете, сколько дел? Рыжая особа, уже не скрываясь, подслушивала разговор. Надежда в сердцах бросила трубку на рычаг и направилась обратно к своему столику. Черт знает что! Вот как у нас работает полиция! Понятно, что маньяка до сих пор не нашли! Впрочем, в глубине души Надежда понимала, что со звонком ничего не получится – обругают, и все. Так и вышло. Что ж, она попыталась исполнить свой долг, сделала что могла, и если ее не приняли всерьез – это уже не ее вина… Ляля доедала десерт, причем уже не чизкейк, а тирамису. Возле нее стояла вторая чашка кофе с пышной пенкой. Мужчина с бородкой сидел над чашкой черного кофе, то и дело бросая быстрые взгляды на их столик. Надежда с завистью взглянула на Лялину тарелку – ей тоже захотелось сладкого, чтобы заесть стресс, но она взяла себя в руки.