− Все же решили прогуляться? – спросил Герберт. − Да, воспользовался вашим советом. − И как вам? − Впечатляет. Особенно ваша коллекция этих зверей. − Они впечатляют сами по себе. Эти массивные животные, − Герберт указал на вольер, к которому я подошел первым, − мы называем их Коровороги. Они близки к своим прародителям коровам и быкам, но видоизменились, отрастили бивни и изменили пищеварительную систему под более мягкую пищу. По соседству с ними кабаны. − Просто кабаны? − Да. Они не слишком сильно изменились, только копыта сменили на кошачьи лапы. Дальше саблезубые тигры. Нам толком не известно, почему они здесь появились, ведь это не их привычный ореол обитания, но вполне возможно, что после войны зоопарки, оставшиеся без присмотра, позволили их предкам поселиться здесь. А новый ореол, рацион и радиация привели к мутациям. − А те существа? Похожие на обезьян? − Это мартышки-летяги, как мы их шутливо называем. Герберт любезно продолжил экскурсию по поселению, пряча хвастовство и гордость за свое творение. Позднее, уже ближе к ночи, мы поужинали в общей столовой. Мне еще никогда не приходилось ощущать дискомфорт от сотен взглядов, наполненных недоверием и злобой. Несмотря на это, я сумел насладиться стряпней местного повара. Она оказалась вкуснее, чем то, что могут подать в самом дорогом ресторане Города № 13. Ни малейшего привкуса несвойственного мясу, овощам и пшенице. Да что там: все имело четко выраженный вкус! За этот вечер я съел больше обычного. За стенами города никто не приготовит такого, никто не сможет достать настоящие продукты. Химическая промышленность вместе с генной инженерией, хоть и позволили решить вопрос с нехваткой пищи, но за прогресс пришлось платить вкусом, консистенцией и пользой. После общего ужина мы с Гербертом вернулись в капсулу, откуда я вышел еще утром. Вечер на Пустошах оказался весьма теплым, и поэтому легкий холодок кондиционеров стал отдушиной. К тому же, после сытного и обильного ужина проявила себя сонливость. Но сейчас меня интересовала история моего спасения, этой коммуны и самого Герберта. Я хотел знать, кому обязан сохраненной жизнью. Мы сели напротив друг друга. Герберт взял пару стаканов и наполнил их какой-то жидкостью. От нее пахло шоколадом и спиртом. Это был местный алкоголь, который они производили из фруктов и кофейных зерен. На вкус выпивка оказалась очень мягкой с незначительным привкусом спирта и больше походила на вино. − Должен признаться, я поражен этим местом, − не удержался я. − Что ж, благодарю, − улыбчиво ответил Николсон, − Было тяжело все обустроить, но оно того стоило. − Позвольте задать неудобный вопрос: почему я еще жив? − У нас есть правило: не помогать, кому попало. В особенности тем, кто прилетел из городов-полисов без нашего ведома. Слишком опасно. − А я, значит, исключение? − Считайте, что да. Как и раньше людям требуется помощь. А мы стараемся ее оказать, но только заблудшим путникам. В отношении вас возник спор, когда мы нашли ваше полуживое тело. Некоторые так и не приняли моего решения. Хоть вы и прибыли на корпоративном аэромобиле, вы не были похожи на сотрудника корпорации. Пожалуй, это помогло принять решение. Да и к тому же, нас подгоняли соплеменники тех, кого вы убили. К слову, вы нарвались на разведчиков кочевников, с которыми мы с вами разминулись с разницей в четверть часа. − Значит, мне повезло. Я должен поблагодарить за свое спасение. − Я уверен, что так и сделаете. Раз вы в состоянии говорить и здраво мыслить, расскажите мне: почему вас отправили сюда? − Если сможете помочь, то расскажу. − Я не смогу помочь, если не буду знать, что вам нужно. − Андроид недавно сбежал от местной корпорации. От «Гексагон», может, слышали о такой. Следы привели меня сюда на Пустоши. − И зачем же андроиду бежать сюда? − Не имею ни малейшего понятия. Это я и должен выяснить. Вы говорили, что возник спор, когда меня нашли: и все-таки почему? − Это длинная история. − Сейчас я никуда не тороплюсь. − Тогда поступим так: я расскажу вам об этом, но и вы поведаете свою историю. − А как насчет вашей истории? − Можно попробовать, − после недолгого молчания ответил Герберт и продолжил, − Начнем с общего и перейдем к частному, как говорил мой профессор зоологии. Эта коммуна – мое детище и оно должно оставаться втайне от корпораций. Все кого вам представилась возможность увидеть сегодня – это жертвы. Жертвы корпоративных игрищ. Бывшие клерки, доктора, ученые, рабочие и охранники. У каждого из них был свой повод бежать от власти больших боссов, каждый из них внес свой вклад в рост своих нанимателей. Они ушли, поскольку увидели неприглядную правду: человек стал инструментом поневоле, ресурсом обогащения. Наш уклад позволяет жить, не будучи зависимым от котировок, прибыли, проектов и всего прочего. Но есть и один жирный минус – если нас найдут, то просто переселят. В могилы. − Почему вы так считаете? − Вам ли не знать? Земли и их недра. Ресурсы требуются всегда, в каком бы веке мы не жили, а история говорит нам, когда колонизаторы узнают о ценности земли, то местных «переселяют» часто летальным способом. − И многие пытались вас найти? − Не могу сказать, что многие, но людям из городов и, тем более, из корпораций здесь нет места. За редким исключением, конечно. Этот мир жил и развивался до появления человека. Существовал и когда человек взял в руки камень и палку, и не погиб даже после того, как человек решился покончить со своим родом массовым самоубийством. Хоть человечество и не погибло, но оно никак не изменилось. Дай им волю и здесь начнется отстрел животных, вырубка лесов, загрязнение почвы и рек, многочисленные стройки и новый виток безжалостной эксплуатации нашей планеты. Новый мир далеко не Рай, но ему стоит оставаться нетронутым ради общего блага. Это сохранение статус-кво, если хотите. Поэтому, когда мы нашли вас, встал вопрос, что с вами делать. − Почему вы все же решили меня спасти? − Хех… Это сложно объяснить. И толковой причины, наверное, нет. Мы понимали, что вы здесь не просто так. Не из желания поглазеть на местные красоты. Аэромобиль хоть и не имеет опознавательных знаков, но и без них было понятно, что вы прибыли по заказу корпорации. Но что-то меня остановило от решения оставить вас умирать. Иногда людям нужны перемены. Вас спасла в большей степени непохожесть на корпоративных работников. И глупость. − Глупость? − Да. Корпорации достаточно давно узнали, в каких местах лучше всего приземляться, по каким тропам лучше всего ходить. Никто в здравом уме не отправиться в одиночку – только группой. − А что за желание перемен? – Герберт пристально посмотрел на меня. Посмотрел так, будто этот вопрос, по меньшей мере, оказался непристойным. − Всем нужны перемены, − нехотя ответил он, − В последнее время стали прибывать люди из разных мест. Некогда покинутые земли вновь заселяются. Настанет день, когда прятаться мы не сможем. Нас станет больше, мы станем заметнее, а тогда нам потребуется нечто серьезнее, чем идея. − Разве вам самим не потребуются ресурсы в таком случае? − Конечно, потребуются, но в гораздо меньших масштабах. − Смотря, сколько вас будет. − Сейчас разговор не об этом. Да и такие вопросы в праздных беседах не решаются. Повисла пауза. Мы оба ожидали, пока кто-то из нас начнет говорить. Признаться, я не мог и представить такой спокойной реакции Герберта как главы коммуны, равно как и не мог представить, что попаду в такую ситуацию. Его спокойствие наталкивало меня на неприятные мысли, будто я не спасен вовсе, а оказался в плену, из которого не выбраться. Так или иначе, следовало поддерживать диалог. − А что такого особенного в этом «новом дивном мире?» − Он самостоятелен, − холодно ответил Герберт, − Как никогда. Вы, может, не знаете, но до войны экосистема нашей планеты за счет развития промышленности и энергетики оказалась завязана на присутствии человека. Когда люди перестали быть частью экосистемы, многие из тех живых существ, что вы, возможно, видели на иллюстрациях в книгах или старых фильмах, оказались на грани вымирания. Но даже в такой ситуации они не погибли, а приспособились. Теперь наш ореол обитания огражден великими стенами, поскольку мы не смогли измениться. Когда-то давно человек загонял животных в вольеры, а теперь человеку нужен вольер. − А если вы ошибаетесь? − Я знаю, как живется здесь и за городскими стенами. Я сам пришел из города. − Откуда именно? − Город № 7. − Никогда о нем не слышал. − И не мудрено. Это один… был один из самых закрытых городов, − лицо Герберта наполнилось напряжением. − Был? Что с ним случилось? − Его не стало. − И все? − А вы хотите большего? Это вам никак и ни в чем не поможет. − Я думал, что мы тут делимся историями? − Эх… − на лице старика четко читалась грусть и даже боль, но он нашел силы переступить через них и продолжил, наполнив опустевший стаканы выпивкой, − Начать стоит с того, что Город № 7 был исключительно научным комплексом. Мы занимались многими исследованиями и изобретениями. Вся власть находилась в руках нескольких глав научных центров, но даже образованность не смогла защитить нас от внешнего врага. − От Пустошей? − От других городов. Когда ты – центр научной мысли, то хочешь того или нет, но пристальное внимание всегда обращено к тебе. Кто-то захочет купить технологию, кто-то вознамериться забрать ее, а кто-то – и их великое меньшинство – пожелает сотрудничать. Нас считали слабыми. У нас почти не было армии. Мы думали, что на фоне всеобщего прогресса, нам удастся оставаться нейтральными или хотя бы не быть втянутыми в масштабный конфликт. Глупо, не так ли? Все как в старой поговорке: «Благими намерениями вымощена дорога в Ад». В нашем распоряжении была самая мощная электростанция, и именно она послужила первым звонком нашей неминуемой гибели. Тогда к нам обратился Город № 13. − Именно Город? − Да, но мы понимали, кто за ним стоит. Важно только то, что именно они предложили нам производственные мощности, которых у нас не всегда хватало. Главы научных центров пришли к выводу о целесообразности такой сделки: мы отдаем им некоторые чертежи, а они передают нам два сборочных цеха на своей территории. Наши политики и агенты разведки предупреждали об опасности такой сделки. Однако… Я думаю, вы уже поняли, что нас обманули. Правда, лучше сказать использовали. До заключения сделки мы разработали самую совершенную модель андроида, который мог идентично симулировать поведенческие особенности конкретных индивидов, быстро учиться и анализировать. − Стоп! Это похоже на того андроида, которого я ищу. Я заключил контракт на его поимку. − Значит, им удалось… − Герберт ненадолго замолчал, растерявшись от этой новости, − Нет, это маловероятно. Нужен человек, который знает устройство андроида, иначе ничего не выйдет. − А фамилия Маркез вам что-то говорит? − Маркез… Да, у нас был такой инженер. Габриель Маркез, но он погиб. − Незадолго до моего вылета я поговорил с неким Маркезом. У «Гексагон» он ведущий конструктор. Герберт молчал и отвел взгляд. Уголок его рта резко дернулся, на мгновение показав белые зубы. Мне стало ясно, что злость сменила былое состояние, однако Герберт сдерживался. − Чертов пройдоха… − полушепотом произнес Герберт. − Я читал их рапорты и смотрел видеозаписи с андроидом. Он существует. − Они у вас с собой?