Совершенно измучавшись, по дороге в трапезную я все-таки решила кулон оставить, для очистки совести ссылаясь на то, что Винсент обещал помочь с учебой, а мне это совсем не лишнее. Оставался, правда, совершенно дурацкий вопрос: отчего бы не обратиться за помощью к той же Габриэль или к Альберту, но вот незадача – просить помощи у них я почему-то стеснялась. Почему-то… А предложение Винсента хоть и вызвало некое смущение, но пришлось по душе. Возможно, потому, что он сам мне предложил, наверное, в обмен на то, чтоб я его навещала в его добровольном заточении. За завтраком мы почти не разговаривали. Наставники все так же прогуливались меж столов. Охраны стало чуть больше. Его герцогство по-прежнему сидел в окружении прихлебателей, они ему преданно в рот заглядывали, и смотреть на это было противно. Альберт, видимо, по привычке снова устроился на отшибе, не пытаясь ни с кем заводить знакомство и всем своим видом показывая, что оно ему совершенно не нужно. Рядом c Габриэль уселась Аделаида, и именно ее реплика выдернула меня из полусонного состояния. – Слышали? Сегодня утром наставники собирались на совет. В Долине начались какие-то шевеления. Габриэль только ресницами похлопала и спросила: – А это плохо? – Конечно, плохо, – авторитетно заявила девушка. – Там, говорят, время от времени происходят какие-то возмущения, отчего резко возрастает количество случаев Сонной немочи. Как бы нам практику не организовали раньше времени. – А что ты еще слышала? – Я навострила уши. Сегодняшняя ночь была особенной и для меня. – На боковой лестнице Шиниас шушукалась с Фелицией. Что-то говорили, мол, князь Долины проснулся. Я задумчиво жевала булку с маслом. Был ли Винсент тем самым князем Долины? Возможно. Особенно если учесть, каким интересным образом он затащил меня в дом. Был ли он опасен? Более чем, здесь к гадалке не ходи. Был ли он опасен для меня? Тысячу раз да! Но мое глупое доброе сердце сладко замирало в груди, стоило только вспомнить, как он опустился рядом с моим креслом на колени и смотрел на меня так, словно я чудо. И дело тут даже не в том, что я вдруг почувствовала себя нужной кому-то. В эту ночь словно тоненькая ниточка протянулась меж нами, заставляя меня ощущать всю ту боль, что терзала Винсента. – Приходите сегодня ко мне, – сказала Аделаида, – мне одной скучно вечерами. Можете парней приводить, поболтаем. – А можно? – Габриэль вскинула тонкую бровь. – Разве можно их в женское крыло? – А кто узнает? – Что говорят, убийцу ищут? – Я закинула еще одну удочку. – Да кто его найдет? – Аделаида пожала плечами. – Не будет же Клайс сдавать свою бывшую? Похоже, о романе Кодеуса Клайса и Гвейлы Шиниас знали все. – Так что, придете? – не отставала Аделаида. – Мне из дома прислали копченый окорок и целый каравай. – А запивать чем будем? – шепотом поинтересовалась Габриэль. – И сидр тоже прислали, – торжествующе закончила Аделаида. Похоже, план на вечер был составлен. Когда мы уже выходили из-за стола, Габриэль взяла меня под руку и зашептала: – Давай позовем Альберта? Ну, у тебя же с ним роман? – Нет у меня с ним романа, – тихонько призналась я, – это он специально так сказал, чтобы Гвейла Шиниас не ревновала. Мне показалось, что Габриэль вздохнула с облегчением. – Слушай, – она оттащила меня в уголок, – так если у вас… ничего нет, ты не будешь против, если я попытаюсь ему понравиться? – А он тебе нравится? – я перешла на шепот. – Он такой… – Она вздохнула. – Такой загадочный! Понимаешь, Ильса, пока я жила дома, мне ведь ни разу не позволили познакомиться с парнем. Ну, с тем, с которым бы мне хотелось познакомиться. – Здесь не приветствуют близких отношений, – совсем некстати вспомнила я слова Гвейлы. – Зато здесь никто не будет мне тыкать, с кем водить знакомства, а с кем – нет, – как-то очень озлобленно возразила Габриэль, глядя на меня этаким рассерженным олененком. – Ну так что, позовем Альберта? – Давай позовем. Надеюсь, Аделаида будет не против. – Она только что всячески намекала, что очень даже «за». О, вот и он. И Габриэль внезапно покраснела, совсем немножко, но все равно это было хорошо заметно на ее аристократически бледной коже. К нам действительно приближался Альберт. Он сегодня облачился в темные штаны, которые красиво облегали его ноги, и в рубашку из невообразимо прекрасного белого струящегося шелка. Поверх был наброшен темно-серый сюртук, пшеничные волосы собраны в низкий хвост. Одна половина лица доброжелательно улыбалась, вторая застыла в привычной уже каменной неподвижности. – Доброе утро, – приветливо сказал он с легким поклоном, – надеюсь, вы идете на занятие Ригерта Шезми? – Идем, – ответила Габриэль и торопливо опустила глаза. Я незаметно толкнула ее в бок – мол, хотела пригласить, так приглашай. Но Габи в этот ответственный момент словно воды в рот набрала. Я вздохнула и взяла все на себя. – Альберт, – огляделась, чтобы убедиться в отсутствии лишних ушей, – мы тут вечером собрались в гости к Аделаиде и хотели тебя позвать. Пойдешь? – А кто еще будет? – Он прищурил глаз на здоровой половине лица. – Пока только мы и Аделаида. Парень снова улыбнулся, но мне показалось, что теперь он улыбался исключительно Габриэль. Впрочем, это правильно: они люди одного круга, не то что я. – Приду, конечно, – заверил он, – тогда я зайду сперва за вами, а то я не знаю, в какой комнате эта Аделаида… …Без неприятностей, правда, не обошлось. Мы со своими разговорами задержались, наставники покинули трапезную. Габриэль направилась к выходу первая, я – за ней. Альберт отошел в сторону, позволяя пройти другим девушкам. И в этот миг что-то больно ударило меня в спину, с противным «шмяк», и платье моментально промокло. А сзади раздался хохот, и кто-то крикнул: – Это для твоих свиней! Я обернулась. Ну да, кто бы сомневался, ар Мориш и его приятели смотрели на меня, мерзко ухмыляясь. Чем они там в меня бросили? Гнилым помидором? На глазах вскипели слезы. Мое новое платье… Жалко-то как. – Ильса, пойдем, – тихонечко сказала Габриэль. – Пойдем, я тебе помогу почистить… не обращай внимания, они того не стоят. Взгляд выхватил Альберта, который, еще не поняв, что произошло, пристально на меня смотрел. – Нет уж, подождите, – внезапно пропыхтела рядом Аделаида. Шумно дыша, она легко развернула меня спиной к себе, соскребла вонючую жижу ногтями. Потом быстро наклонилась, подняла с пола расквашенный помидор и решительно, подобно мощному круглобокому боевому кораблю, протопала к хихикающей компании ар Мориша. Никто из нас ничего не успел ни сказать, ни сделать, когда Аделаида, размахнувшись, впечатала содержимое жмени в лоб одному из прихлебателей со словами: – Еще раз бросишь, в рот затолкаю. И, поведя рукой вниз, растерла вонючую жижу по лицу остолбеневшего парня. К слову, Аделаида превосходила его и ростом, и шириной плеч, так что угроза была совсем не пустой. Трапезная грохнула смехом. Теперь уже хохотали, хихикали, ржали все присутствующие. А Аделаида, торжествующе отряхнув руки, прошествовала к нам и сказала: – Вот теперь можно идти, девочки. Я все же обернулась еще раз, но лучше б не оборачивалась – потому что поймала взгляд ар Мориша, исполненный такой ненависти, что захотелось сделаться маленьким муравьишкой и скользнуть куда-нибудь в щель. Синие глаза Тибриуса просто полыхали яростью, от которой кровь стыла в жилах, и в них явственно читалась угроза: «Только попадись мне в темном коридоре, маленькая дрянь!» Альберт, все так же стоя на отшибе, с видимым интересом наблюдал за происходящим, не вмешиваясь. Только взгляд его был прикован к ар Моришу и его компании. Невольно передернувшись, я заторопилась прочь. Платье нужно все-таки застирать. Может быть, до ближайшего занятия оно и подсохнуть успеет. И, непроизвольно опустив руку в карман, стиснула хрустальный шарик на цепочке. * * * Ригерт Шезми оказался на диво спокойным мужчиной. Как шепнула на ухо Габриэль – «флегматичным», и я постаралась это новое словечко запомнить. Что до возраста, Ригерт давно перешагнул рубеж юношества, на лбу и в уголках глаз пролегли глубокие морщины, но в медной шевелюре еще не было ни одного седого волоска, поэтому я даже навскидку не могла сказать, сколько ему лет. Двадцать пять? Тридцать? Сорок? На занятии снова оказались мы вчетвером. Я, с мокрым на спине платьем (застирала, но не успела высушить), Габриэль, стреляющая взглядами в сторону Альберта, ну и его герцогство, старательно делающий вид, что я ему неинтересна, а случившееся в трапезной вовсе не его дурацкая идея.