— Уделите мне всего минуту, — Ирина и не подумала уходить. — Ну, ладно, быстренько выкладывай, что там у тебя, и выметайся, — проворчала Байкалова. Ирина вытащила из кармана порванный конверт и положила его на стол. Байкалова некоторое время молча разглядывала его, глаза у неё непроизвольно расширялись. — Откуда?! — наконец выдохнула она. — Из вашей мусорной корзины… Ну, в тот, первый мой визит к вам, — Ирина кивнула на корзину для мусора под столом. — А з-з-зачем ты рылась в моём мусоре?.. — подскочила писательница и огляделась, видимо, в поисках какого-то тяжёлого предмета, чтобы запустить им в Ирину. — …мерзавка, — закончила Ирина. — Вот именно, что, мерзавка… — шепотом закричала писательница. — А я тебя впустила в свой дом… — …и не раз! — снова докончила Ирина. — Ты змея, Ира? — уже спокойнее спросила Байкалова. — Уходи. Вон отсюда! — Не уйду, простите меня… Я была не в себе, дорогая Полина, — Ирина закрыла лицо руками. — У меня произошло небольшое помутнение в мозгах от стресса! Простите меня, пожалуйста! Я, честное слово, раскаялась. — Не прощу, — покачала головой Байкалова. — Такое не прощают! Рыться в моём мусоре?.. Какая подлость! Я потом этого конверта обыскалась. — Простите, — повторила Ирина, не двигаясь с места. — Ну, хотите, я вам полы помою? — Хорошо, — вдруг смягчилась Байкалова. — Мой. Год будешь мыть?.. — Буду. Вы меня прощаете? — спросила Ирина. — Да, только… — Что?.. Я заранее согласна на любые ваши условия, — кивнула Ирина, доставая из кладовки швабру. — Повтори пятьдесят раз: «Я змея!» — мстительно сказала писательница. — Вы змея, вызмеявызмея! — поставив у ног ведро, с упоением начала загибать пальцы Ирина. — Вызмеявызмеявызмея!.. — Достаточно, — Полина тяжело вздохнула, наблюдая, как Ирина наливает в ведро воду и начинает мыть пол. — Ира, ты меня разочаровала… — Да простите же меня! — почти крикнула Ирина, выжимая тряпку. — Полина, простите меня!.. Две женщины сидели на кухне. Была полночь и за окном орали одинокие коты. — Наклюкались? — вслух определила Ирина. — Ага, назюзюкались, — Байкалова попыталась ножом разрезать ананас, но только поцарапала руку. — Какой странный нож, — удивилась Ирина. — Для апельсинов, — Байкалова с усилием вытащила нож из ананаса. — Повторяй: Он не стоит моего мизинца!.. Повторяй! — Кто?! — Ирина потянула ананас к себе, но Байкалова не отдавала. — Хазаров этот, — Полина поморщилась. — Нашла о ком страдать! Неужели ты не знаешь, что у них вместо души — калькулятор «ситизен»? — У кого «ситизен»?.. — не поняла Ирина. — У менэ… менеджеров… высшего звена, — со второго раза выговорила Байкалова. — Люби, но только без фанатизма, Ира… И не сотвори себе кумира! — Я человек крайностей, — всхлипнула Ирина. — И я, — фыркнула в ответ Байкалова. — Это мой крест! — А чего мы забыла в Париже? — уже с порога обернулась Ирина. — А почему б нам не съездить в Париж?.. На неделю съездим, — упрямо повторила Байкалова. — Посетим Международный салон изящных искусств, раз. И развеемся, два… Ирина кивнула, крепко держась за дверной косяк, потом вспомнила… — А виза? — Неси паспорт! Я позвоню Д… — пообещала Байкалова. — А кто это? — Не, — Полина задумалась и через минуту закончила: — важно!.. МОСКВА-ПАРИЖ Над Бельгией в самолет попала молния, и его тряхнуло. Пассажирки хором ахнули, а где-то в хвосте самолёта заплакал ребёнок. — Боишься? — Байкалова повернулась к побледневшей Ирине. Ирина, не попадая зубом на зуб, кивнула. — А я нет, — Полина Байкалова закрыла глаза и проворчала: — Завтра увижусь с Делоном, надо увязать середину сценария фильма с его продюсером. Знаешь, Ир, когда я вижу по ТВ его потрёпанное лицо, то просто до ужаса начинаю бояться старости. — Почему? — Ирина отыскала усталые глаза писательницы. — Вы ведь моложе Делона. — Мне уже сорок семь, — Байкалова осторожно потрогала кожу на щеках. — Я боюсь, что мои щеки обвиснут до полу, Ир… — Вы хорошо выглядите, — слегка покривила душой Ирина. — Морщины… Трещины усталости на моем лице. Когда, скажи, ты будешь звать меня на ты?.. Кстати, ты уже была в Париже? — Конечно, нет. Зато я была в Шотландии в прошлом году, — Ирина посмотрела в иллюминатор на тучи. — А я, закончив роман, всегда уезжаю, куда глаза глядят! Опустошение охватывает меня и никуда от него не деться, — Байкалова сидела, съёжившись, по её бледному лицу было видно, что она истощена морально и физически. — Полина, а вы догадываетесь, кто прислал вам тот конверт с компроматом на вас? — неожиданно спросила Ирина. — Что хотели от вас, прислав эти снимки? — Не думаю, что это его жена, наоборот, вот если б его жене прислали этот конверт, то тогда было бы много визгу, — злорадно пробормотала писательница, нервно смяв пластиковый стаканчик из-под кофе. — Ты меня своими вопросами поставила в тупик… Между прочим, — Байкалова значительно помолчала, — я была его женой! — Вы были женой Золотого? — подскочила Ирина. — Он же узнаваемый, как Жириновский… Подождите, но почему про вас нет ни слова в его биографии? — Много лет назад я вышла замуж за бедного студента Сашулю Золотого и прожила с ним ровно три года в общежитии на улице Цандера, — Полина Байкалова, откинувшись в кресле, закрыла глаза. Самолёт снижался… Ирина посмотрела в иллюминатор на серые крыши Парижа и у неё закружилась голова. — Почему же вы развелись?.. Как можно было отпустить от себя такого мужчину? — вырвалось у неё. — У нас не было детей, а моя лучшая подруга взяла и забеременела от Сашули, — Байкалова вытащила из сумочки пудреницу и, уморительно морщась, начала пудрить нос. — Ну, что, почти прилетели? — И вы его выгнали и сменили фамилию? — догадалась Ирина. — Ну да, я была молодая и глупая, поэтому выставила его чемодан с одной рубашкой из нашей комнаты в общежитии, — покраснев, буркнула писательница. — А фамилию взяла бабушкину… Кстати, ты модница, Ир? — А что, разве не видно? — удивилась Ирина — на ней был джинсовый костюм с блёстками, купленный еще в Томске. — Не очень… Тебе бы приодеться, — Байкалова оценивающе взглянула на неё. — Приодеться можно и в Москве, — Ирина оборвала нитку с рукава. — У меня просто не было времени и лишних денег, чтобы сходить в магазин. — Я предпочитаю одеваться за границей, там и выбор больше и купить можно дешевле, — Байкалова вытянула ногу и показала туфлю. — Диор… За смешные деньги, между прочим!.. Ирина вздохнула и отвернулась. «Я хотела бы быть француженкой, — мрачно подумала она. — Чтобы душиться в парфюмерных магазинах всеми пробниками сразу!»