– На зеркало. Знаки… – Маура оглянулась и посмотрела на надпись на стене. – Видишь? Обратное изображение! Это не знаки, а буквы, и прочесть их можно с помощью зеркала. – Это что, какое-то слово? – Да. Здесь написано – Peccavi. Джейн покачала головой: – Даже если изображение перевернуть, мне это все равно ни о чем не говорит. – Это же латынь, Джейн. – И что означает? – Я согрешил. Женщины какое-то время молча смотрели друг на друга. Потом Джейн вдруг усмехнулась: – Надо же, ну прямо чистосердечное признание! Думаешь, достаточно пропеть пару раз «Аве Мария!» и снова станешь белым и пушистым, после такого-то прегрешения? – Может, это относится не к убийце. Может, к жертве. – Маура посмотрела на Джейн. – Я согрешила. – Наказание? – предположила Джейн. – Месть? – Мотив вполне возможный. Она натворила что-то такое, что взбесило убийцу. Согрешила против него. Вот он с ней и рассчитался. Джейн глубоко вздохнула: – Пойдем на кухню. Она провела Мауру дальше по коридору. В дверях на кухню остановилась и посмотрела на доктора Айлз – та тоже застыла на пороге, онемев от того, что увидела. Там, на кафельном полу, был нарисован большой красный круг – рисовали, похоже, мелом. По кругу, в пяти местах, виднелись лужицы расплавленного и застывшего черного воска. «Свечи», – решила Маура. А посреди круга была установлена отрезанная голова – глаза глядели прямо на них. Круг. Пять черных свечей. «Ритуальное жертвоприношение». – А ведь мне сейчас нужно возвращаться домой к дочурке, – сказала Джейн. – Утром рассядемся дружно вокруг елки, раскроем подарки, и все будут считать, что на земле царят мир и покой. Только я не смогу отделаться от мысли… что вот эта штуковина… смотрит на меня. Счастливого Рождества, черт возьми! Маура проглотила комок: – Узнали, кто она такая? – Ну, я пока не притаскивала сюда на опознание ни друзей, ни соседей. «А вы узнали голову на полу в кухне?» Но судя по фото на водительском удостоверении, можно сказать, что это Лори-Энн Такер. Двадцать восемь лет. Шатенка, глаза карие. – Джейн отрывисто рассмеялась. – Сложим вместе все части тела – примерно это и получится. – Что еще о ней известно? – Мы нашли у нее в сумочке корешок чековой книжки. Работала в Музее науки. Кем – неизвестно, но судя по обстановке в доме и мебели… – Джейн заглянула в столовую, – зарабатывала негусто. Тут послышались голоса и шаркающие шаги – пришли криминалисты. Джейн тут же поприветствовала их с присущей ей нарочитой самоуверенностью. Такая вот она, решительная детектив Риццоли, которую все знают. – Салют, ребята, – сказала она двум криминалистам, которые вместе с Фростом осторожно прошли в кухню. – У нас тут есть для вас кое-что интересное. – Господи, – прошептал один из криминалистов. – А где же остальное? – В разных комнатах. Может, хотите начать с… – Она вдруг осеклась и вся напружинилась. На кухонном столике зазвенел телефон. Фрост стоял к нему ближе всех. – Что скажешь? – спросил он, взглянув на Риццоли. – Ответь. Рукой в перчатке Фрост осторожно снял трубку. – Алло! Алло!.. И через какое-то время положил ее обратно. – Повесили трубку. – А что на определителе? Фрост нажал на кнопку просмотра входящих звонков. – Номер бостонский. Джейн достала сотовый телефон и взглянула на номер, высветившийся на дисплее кухонного телефона. – Попробую перезвонить, – сказала она, набирая номер. И стала ждать. Длинные гудки. – Не отвечает. – Сейчас гляну, может, с этого номера звонили и раньше, – предположил Фрост. И стал отрабатывать звонки в обратном порядке, просматривая все входящие и исходящие номера. – Так, а вот и звонок по девять-один-один. Был в десять минут первого ночи. – Это наш потрошитель докладывал о проделанной работе. – А вот еще звонок, перед тем. Номер кембриджский. – Он снова посмотрел на него. – Звонили в двенадцать ноль одну. – Наш потрошитель что, звонил с этого телефона два раза? – Если только это был он. Джейн посмотрела на телефон. – Дайте-ка подумать. Вот он стоит здесь, на кухне. Он только что прикончил ее и расчленил. Отрезал кисть, руку. Затем водрузил здесь, на полу, голову. Зачем же еще звонить? Может, чтобы похвастаться? Кому же? – Надо выяснить, – сказала Маура. Джейн опять позвонила по сотовому – на сей раз по кембриджскому номеру. – Гудки… Так, там автоответчик… – Она вдруг осеклась и тут же перевела взгляд на Мауру. – Ты не поверишь, когда узнаешь, чей это номер. – Чей же? Джейн нажала на отбой и снова набрала номер. И протянула трубку Мауре. Маура услышала четыре гудка, потом пикнул автоответчик и раздался голос. Очень знакомый, до боли знакомый голос. «Вы позвонили доктору Джойс О’Доннелл. Поскольку мне хочется узнать, зачем вы звонили, пожалуйста, оставьте сообщение, и я вам перезвоню…» Маура нажала на отбой и с неменьшим удивлением воззрилась на Джейн. – Зачем убийце понадобилось звонить Джойс О’Доннелл? – Вы шутите, – не поверил Фрост. – Это что, правда ее номер? – А кто она такая? – поинтересовался один из криминалистов. Джейн повернулась к нему. – Джойс О’Доннелл – вампирша, – пояснила она. 4 Рождественское утро Джейн предпочла бы встретить где угодно, только не здесь. Они с Фростом сидели в ее «субару», припаркованной на Брэттл-стрит, глядя на большое белое здание в колониальном стиле. Последний раз она была здесь летом, когда перед домом зеленел безупречно ухоженный сад. Сейчас же, в разгар зимы, Джейн лишний раз оценила изящество каждой его детали – от отделки из серого шифера до изысканных резных завитушек на парадной двери. Кованые железные ворота были украшены еловыми ветками и красными лентами, а в переднем окне виднелась сверкающая украшениями елка. «Надо же, – подумала Джейн, – кровопийцы и те справляют Рождество!» – Если не хочешь, – предложил Фрост, – я сам с ней поговорю. – Думаешь, не справлюсь?