– Еще, – потребовала я, едва дракон остановился. – Непременно, огонек. Я плавилась даже от его шепота. Он чуть прикусил мочку моего уха и осторожно развернул, показывая озеро. И я охнула, непроизвольно прижимаясь к Ингару. Пылали алые цветы, словно сотканные из настоящего живого огня, устилали воду, скрывая поверхность, искрились… – Это и есть линары? – Да. За всю жизнь дракон может их увидеть лишь дважды. Встретив суженую и создав с ней связь, и закрепив этот обряд. – Их рождает… магия? Глупый вопрос, согласна. – Особая. Любовная. Если чувства истинны. – Они красивые… линары. – И все принадлежат тебе. Развернувшись к дракону, я притянула его и поцеловала. – Небеса мои… – прохрипел он, отвечая так, будто собирался пойти в смертельный бой и никогда не вернуться. Я стонала в его руках, выгибалась от ласк, просила о продолжении, так как горела уже вся. Даже не подозревала, что могу чувствовать так остро, почти на грани. Огонь был во мне. Или я стала огнем? Ингар подхватил меня на руки, понес к берегу, и я с удивлением заметила, как линары поднимаются из воды, плывут за нами, стелются ковром по земле. Это стало последним, на что я обратила внимание. Потом остался только Ингар, во взгляде которого пылало пламя. Оно обжигало сильнее, чем то, что горело внутри и молниями расползалось по телу. И когда Ингар одуряюще нежно стал покрывать меня поцелуями, шепча признания, я думала, сойду с ума. Нельзя же так… – Попроси, огонек. Иначе никак. Его шепот был таким проникновенным, что я поддалась и молила не останавливаться, а стоило Ингару замедлиться, оплетала крепче, сильнее, яростнее. А Ингар по-прежнему оставался невыносимо нежным и бережным. И этим добавлял еще больше огня. Не знаю, как объяснить происходящее между нами. Я даже не почувствовала боли и неловкости. Лишь огонь. Согревающий, обволакивающий, страстный и обжигающий, проникающий до самого сердца. Целовала Ингара, отвечала на каждое движение, не отпускала. Мы будто шли по краю пропасти, падали, а потом внезапно обрели крылья, а вместе с тем и желанное небо. Сгорали, как мотыльки в пламени. И, наполненные огнем любви, опаленные, не могли разжать объятий, отпустить друг друга. Я никогда не была настолько счастлива. До слез. Ингар У любви запах поздних августовских роз, золотистые глаза, чуть хриплый, почти сорванный голос. Но это все пришло потом, когда лежал утомленный от страсти, едва осознавая произошедшее. И все еще не верил. Никогда. И ни с кем. Так обжигающе-нежно. Так остро. Так… сладко. Словно проклятье. Наваждение, от которого я уже никогда не избавлюсь. Ийрия. Моя. До последнего вздоха. Самая прекрасная, самая желанная на свете… Зацелованная, заласканная, не сводящая с меня глаз. Все еще лучше, чем мог представить. Хотя кому я лгу? Не мог. Сейчас я перебирал волосы моей ведьмочки, время от времени наклоняясь и целуя ее плечи или опухшие губы. Хотелось бы научиться читать ее мысли, чтобы понять, пришла ли она в себя, не жалеет ли о случившемся. Спрашивать я боялся, и от этого чувствовал себя жалким трусом. Кто она для тебя, Ингар? Лишь однажды этот вопрос задал дайне, а потом сотни раз себе – я. И теперь ответ был известен. Волшебство, которое только мое. Единственная звезда на небосклоне. Крылья, дарящие не только небеса, но и свободу. И я шептал ей об этом всю ночь. Постоянно интересовался, как моя ийрия себя чувствует, боясь напугать, причинить боль, ранить неосторожным движением или словом. Я просто должен был понять, что ей нравится. И сдерживался столько, сколько мог. А потом просто пошел за Яной, согревая своим огнем, делясь и отдавая, ничего не требуя взамен. Падал и взлетал с ней вместе, кусал полураскрытые губы, ловил стоны, сходил с ума… Похоже, именно это и называется счастьем. Глава двенадцатая Яна Я пришла в себя с большим трудом. Несколько минут просто нежилась в уютных объятьях Ингара, боясь повернуться и встретиться с ним взглядом. Это ночью, когда волшебное озеро при помощи духов наполняется сказочными линарами, становясь алым, то, что происходит между мужчиной и женщиной, кажется правильным и естественным. Но ближе к рассвету, едва небеса начинают розоветь, а последние звезды не спешат исчезать, накатывает дикий стыд. Слишком хорошо я помнила, что творила. Нет, не слова Ингара, все они почему-то не задержались в памяти, слились в шепот, а то, как исступленно отвечала на его прикосновения, молила и выпрашивала еще. И теперь, зацелованная, заласканная им так, что шевелиться не получалось, абсолютно не знала, куда деться и как вести себя с моим мужчиной дальше. До отчаяния хотелось… – Даже не думай, огонек, – прошептал Ингар, целуя в щеку. – О чем? – не удержалась я. – О побеге. Вот откуда он знает? – Ты четыре раза за последнюю минуту тяжело вздохнула, словно решала сложную задачу. Хм… Он что, считал? – Как догадался? – Яна, я знаю тебя так, будто всю жизнь прошел рука об руку, – прошептал Ингар, разворачивая меня к себе и заставляя краснеть от одного его темного взгляда. Я смутилась окончательно и не придумала ничего умнее, как зажмуриться. Минута прошла, вторая… Ингар молчал, не предпринимая никаких попыток что-либо сделать, и я осторожненько открыла сначала один глаз, а потом второй. – Неужели жалеешь? – совсем тихо спросил он, пронзая взглядом, в котором пряталась гроза. – Нет. – Тогда что? Хороший вопрос. Наверное, правду сказать проще, пока он не придумал непонятно чего. – А мне… стыдно. Я же никогда… и чтобы так сразу… И просить… Признание, хоть и далось с трудом, облегчило душу, а Ингара заставило по-доброму улыбнуться. Мое бедное сердце забилось чаще, и воздуха стало не хватать. – Сдается, ты совсем мало знаешь о ведьмах, огонек, – отозвался дракон, поднимая мою ладонь и ласково перецеловывая пальцы. – Вы же все темпераментные, эмоциональные… Ваше колдовство на этом держится. Вчера на мой огонь отозвалась твоя сила, последние барьеры, которые ты так долго и старательно держала, рухнули. Это все равно что убрать от камина решетку, позволяя пламени вырваться на волю. – То есть… Я себя так вела, поскольку во мне забурлила магия? – поразилась я. – Хотелось бы утешить, огонек, что это так. Но ты ведь лучше меня знаешь правду. Любовь – тоже пламя. Непокорное, порой обжигающее до слез, но вместе с тем… самое желанное на свете, за которое ты отдашь все. Я замерла, кажется, снова забыв, как дышать, пока смотрела на Ингара, спокойно произносившего эти слова. Для него они были непривычны. И кажется, со вчерашнего вечера я начинаю открывать своего мужчину с совершенно другой стороны. Незнакомой и такой манящей. – Поэтому не смущайся, мой огонек, – чарующим голосом прошептал Ингар, склоняясь ниже, – наслаждайся. Его губы нашли мои, накрыли нежно, околдовывая и даря свой огонь. А потом мужчина остановился, заглянул в глаза и поинтересовался: – Ты себя как чувствуешь? Я подумала, попробовала пошевелиться, ощутила, что нигде и ничего не болит, удивилась. Легкая усталость, конечно, была. Но, по-моему, мне просто лень двигаться. Слишком хорошо находиться и греться в объятьях Ингара. – Я воспользовался магией, – сознался дракон. – И даже чуточку поделился силой. Больше дать побоялся. Ты же всю свою вчера мне отдала, поэтому… – Что? – Тоже не знала? Мог бы, призвал твою бабку и поговорил бы с ней по душам! – рыкнул Ингар. – Нет, это надо же додуматься – оставить ведьму с мощным даром без каких-либо знаний выживания в мире без магии! И даже не объяснить элементарных вещей! – А ты мне на что? Он выдохнул, зло сверкнул глазами и как-то разом успокоился, стоило мне коснуться его щеки пальцами. Доверчиво замер от прикосновений, потерся носом о ладонь и сообщил: