– Покажи мне, как она тебя схватила. Темра делает шаг вперед и сжимает пальцами предплечье Келлина. – Можно инстинктивно отстраниться, но гораздо эффективнее нанести удар. – Он показывает ей серию движений, опуская свободную руку на предплечье Темры, чтобы ослабить ее хватку. Он заставляет мою сестру снова схватить его таким же образом, затем наклоняется и притворно бьет коленями в живот Темры. – Используй близость врага против него же, – говорит наемник. После нескольких минут, в течение которых он демонстрирует Темре различные приемы, Келлин говорит: – Даже мне трудно быть в меньшинстве. В такой ситуации ты должна либо запугать, либо перехитрить своих противников. Этому труднее научиться. Они поднимают мечи и замахиваются друг на друга. От рассказа Темры у меня сжимается сердце. Скорее всего, ей было так страшно и одиноко. Мне не следовало оставлять ее. Петрик не отрывается от книг. Мне кажется, он изо всех сил старается больше не плакать. – Я позволил книгам тысячелетней давности упасть в озеро. – Его голос срывается в конце фразы. – Никогда еще я не чувствовал себя таким неудачником. – Нет, Петрик. Ты не неудачник. Ты спас Темру. Спасибо, что пришел за мной, как только узнал, что она в опасности. – Я знаю, что отправился в это путешествие ради своей книги, но теперь мы друзья. Конечно, я буду присматривать за ней. За вами обеими. Знаю, что не гожусь для многого, но буду здесь столько, сколько ты захочешь. Затем он смотрит на сражающуюся пару, и, пока я слежу за тем, как он наблюдает за моей сестрой, кое-что понимаю. Она ему нравится. Он никогда не показывал это Темре, но сейчас я вижу это так же ясно, как божий день. Знает ли он, что в ту же секунду, как проявит интерес, Темра перестанет с ним флиртовать? Она получит свою победу и заскучает. Вот почему он держится на расстоянии? А Петрик умнее, чем я думала. * * * Снова оставшись наедине со своими мыслями, я не могу не думать об отце, ведь я только что навсегда покинула его семью. Я скучаю по нему. По звуку его глубокого голоса. По его большим рукам, которые обнимают меня. Я почти ничего не помню из того, что он мне говорил. Но я помню, как он заставлял меня чувствовать себя в безопасности. И теперь я понимаю, как сильно он, должно быть, любил мою мать, раз оставил все, что знал, и начал с ней новую жизнь. Интересно, стала ли эта жизнь причиной всех его бед? Может быть, это религиозные фанатики ворвались в наш дом той ночью и убили моих родителей? Неужели Воланна солгала о том, что не знала, что стало с ее сыном? Возможно, мои вопросы всегда останутся без ответов. В эту ночь Петрик не спит, сидя у огня и записывая что-то в книгу. Думаю, он проверяет все свои заметки, обводя разбавленные чернила, чтобы они не выцвели. Сколько бы я ни уговаривала его отдохнуть, он говорит, что ляжет спать, когда будет готов. Я лежу на твердой земле, скучая по одеялам, спальникам и палаткам, которые мы оставили в поместье Созеранов. Мои ноги рядом с костром, а Темра прижимается ко мне. Обычно мои мысли не дают уснуть, но сегодня я чувствую, что засыпаю, пока Темра не поднимается и не оставляет мой бок открытым ночному воздуху. После нескольких секунд тишины я слышу ее голос поверх потрескивания огня. – У меня не было возможности поблагодарить тебя, Петрик. – Поблагодарить меня? – спрашивает он. – За то, что позвал Зиву и Келлина и пошел за мной. – Тебе не нужно благодарить меня за это. Мне жаль, что я был недостаточно силен, чтобы помешать Воланне и ее сыновьям. – Не говори глупостей, – возражает она. На какое-то время воцаряется тишина, а потом я слышу слабый шелест бумаги. Петрик переворачивает страницу или совсем откладывает книгу? Чтобы понять, мне нужно сесть, но я не хочу, чтобы они знали, что я подслушиваю. Храп Келлина, напротив, доказывает, что он в отключке. – Почему ты это сделал? – спрашивает Темра. – Сказал глупость? – Потрудился спасти меня. Я думаю, что Петрик, должно быть, ошеломлен вопросом, потому что он не отвечает сразу. – Не понимаю. – Я не обладаю магией. Ты во мне не нуждаешься. Ты мог бы взять Зиву и сбежать, не связываясь с религиозными фанатиками. У вас, вероятно, было бы достаточно времени, чтобы вернуться за лошадью и припасами, прежде чем бежать из города. – Как будто твоя сестра согласилась бы уехать без тебя. – Ты мог бы солгать ей. Сказать, что я уже мертва. Мне больно слышать такие вещи, но я понимаю, что она права. Петрик не обязан был спасать Темру. – Мне даже в голову не приходило обратное, – говорит он после очередной паузы. – Умный и добрый. Спасибо, что ты есть ты, Петрик. Думаю, что Темра начинает вставать, но Петрик останавливает ее. – Ты слишком себя недооцениваешь. Тебе никогда не приходило в голову, что есть причина, по которой тебе так нравится сражаться? Может, твое призвание – защищать сестру. – Он делает паузу. – Я знаю, кто охотится за вами. Знаю, что военачальница была в городе. Я видел, как она остановилась у кузницы, пока ждал своего часа, надеясь приблизиться к Зиве. Вы отправились в таверну сразу после визита Киморы. Не понимаю, почему вы бежите, хотя думаю, что Кимора, вероятно, хотела подчинить твою сестру своей воле. Но я хочу сказать, что Сестры очень старались, чтобы связать ваши с Зивой жизни. Ты так же важна, как и твоя сестра. Ты такая же особенная, как Зива. Хотела бы я видеть, как они смотрят друг на друга. Или не смотрят. Я хочу видеть происходящее и, может быть, обнять Петрика за то, что он сказал такие нужные слова. То, что он решил остаться, зная, кто охотится на нас, и скрыл это от Келлина, делает Петрика еще более привлекательным в моих глазах. Не говоря больше ни слова, Темра ложится рядом со мной. Я делаю вид, что сплю. * * * По дороге мы встречаем много путешественников, и в том числе торговца одеждой, к нашему общему счастью. Как только Келлин замечает портного, он бежит впереди нас и некоторое время разговаривает с ним. Беседа заканчивается тем, что парень протягивает торговцу несколько монет. Портной спрыгивает с козел, отмахивается от наемников, нанятых охранять его одежду, и открывает заднюю часть повозки. Келлин забирается внутрь. Через некоторое время он возвращается, под мышкой у него несколько свертков. Он бросает по одному каждому из нас. – У них совсем недавно закончились платья, – говорит Келлин Петрику. – Ох! – без доли юмора отвечает ученый. Чтобы переодеться, он сворачивает на одну сторону дороги, а мы с Темрой отправляемся к другой. – Ему плохо, – говорит Темра, снимая свое отвратительное платье. Я знаю, что она имеет в виду Келлина. – Он это заслужил, – говорю я, освобождаясь от собственной одежды. – Он знает, что все испортил, и пытается это исправить. – Ему придется сделать что-то более стоящее, чем покупка одежды. Хотя одежда довольно хороша. Келлин не стал скупиться, выбирая прочные кожаные сапоги и мягкие хлопчатобумажные туники. Я натягиваю потрясающие наручи[10] на запястья, чтобы согреться. Пояс плотно прилегает к моей талии, так что ничего не мешает. Закончив одеваться, Темра поворачивается ко мне, и у нее отвисает челюсть. – Что? – смущенно спрашиваю я. – Видела мою одежду? – спрашивает она. – Да, с ней все в порядке. Почему ты спрашиваешь? – Она слишком большая. – И что с того? Сейчас не время быть придирчивой. – Но твоя сидит как влитая! И он выбрал синий цвет в тон твоим глазам. – Я не понимаю.