– Даже представлять не хочу, каково это – стать жертвой ее гнева. – Тогда нам лучше не разочаровывать ее, – говорит Темра. – Что она от тебя хотела? И откуда ты ее знаешь? – Она представилась мне на приеме у губернатора. Попросила, чтобы я сделала ей палаш, а потом пригласила нас пожить у нее. Я делюсь всеми подробностями предложения Киморы. – Ух ты, – говорит Темра. – Это невероятно удобно. – Ты думаешь, нам следует отказаться? – Нет. Честно говоря, я просто немного под впечатлением от этой женщины. Как стать военачальницей? – Думаешь заняться этим в будущем? – Может быть, – говорит она. – Кимора была генералом армий короля Арунда. Когда он разделил Чадру между своими детьми, не стало постоянной армии. Теперь у нее своя собственная. Это все, что я о ней знаю. – С какой целью она собрала свою армию? – Не знаю. Потому что может? Чтобы отпугнуть другие королевства, которые думают, что могут напасть на нас теперь, когда мы разделены? Я, например, чувствую себя в большей безопасности, зная, что Кимора следит за территориями Чадры. Темра постукивает пальцами по столу. – Ты можешь сделать то, о чем она просила? Сделать всемогущее оружие, способное уничтожить множество противников за раз? – Есть только один способ это выяснить. Еще одна пауза. Затем Темра спрашивает: – Как ты думаешь, что она сделает с нами, если ты потерпишь неудачу? – Я предпочитаю об этом не думать. Мне нужно немного побыть одной. Сегодня был особенно тяжелый день. – Я возвращаюсь в кузницу, чтобы начать приводить ее в порядок. – Если тебе все равно, – говорит Темра мне в спину, – я бы предпочла не приходить на работу в тот день, когда она вернется. Не то чтобы я сомневаюсь в твоих способностях или в чем-то еще, но нет никакого смысла умирать обеим. – Очень смешно. * * * Кимора не убивала друзей Аселя и не калечила их, но Темра говорит, что они больше даже не смотрят в ее сторону. – Теперь все не так, как когда они избегали меня, – говорит она. – Теперь они будто боятся. Словно что-то очень плохое случится, если на меня посмотреть. Они держатся на расстоянии, даже убегают, если я вхожу в ту же комнату. – Военачальница угрожала им? – предполагаю я. – Скорее всего. Ах, если бы я только знала, что она им сказала! – Если все оставят тебя в покое, тогда, возможно, нам больше не придется бежать из города. Темра удивленно смотрит на меня. – Нет! Это уже не то, что раньше. Я до сих пор теряю друзей, а Асель при каждом удобном случае все усложняет. Возможно, мы больше не имеем дела с его друзьями, которые врываются сюда, но мы все равно не в безопасности в этом городе. Особенно если Асель когда-нибудь захочет заняться политикой. Он все еще может сделать нашу жизнь невыносимой. Кроме того, я хочу жить в поместье Киморы. Мне нужно учиться у этой женщины! Конечно, она права. Я не люблю перемены. Не люблю делать что-то новое. Но уход – лучший вариант для нас. На самом деле это наш единственный вариант. А если я буду работать на Кимору, то, держу пари, мы с Темрой сможем уйти на север еще раньше! С этой мыслью, придающей мне силы, я погружаюсь в работу, решив создать свое лучшее оружие. Наш город Лирасу прижат к Южным горам, и я плачу шахтерам за постоянный поток железной руды, которую затем превращаю в сталь с помощью тигля[6]. Мечи – одно из самых простых видов оружия. Изготовить любое оружие – это, конечно, большая работа, но у меча форма прямая и однородная, в отличие, например, от булавы, которая требует соединения множества частей. Для того чтобы выковать меч, нужно бесконечно долго стучать. Сначала он напоминает стальной шар, нагретый огнем. Его отбивают и нагревают опять и опять, пока он не расплющится до нужной формы. Весь фокус в том, чтобы поддерживать необходимую температуру стали и колотить с нужной силой – достаточной, чтобы придать ей форму, но недостаточной, чтобы сломать. Кузнец, у которого я училась, говорил, что требуются десятилетия, чтобы овладеть этой техникой, так что либо я – вундеркинд, либо магия помогает моим инстинктам. Когда меч наконец обретает форму, я сосредотачиваюсь на магии. Она связана с моими чувствами. Со звуком моего голоса. С жаром моего дыхания. Со страстью в моих глазах. С тем, как я успокаивающе ласкаю металл или как слушаю, что он говорит. Я не всегда полностью осознаю это, но знаю: на раскаленную сталь нельзя кричать, ей нельзя делать выговор. Нужно только направлять и подбадривать нежным шепотом. До сих пор мне не удавалось заставить магию делать то, что я хочу. И иногда она удивляет меня, делая нечто замечательное, чего я даже не ожидала. Я хочу, чтобы ты обращалась с моим мечом как с оружием, которым занималась всю свою жизнь. Оно должно обладать огромной силой. Что-то, что способно победить множество противников за раз и поставить на колени целые нации. Внезапно почувствовав, что пока не в силах справиться с подобной задачей, я решаю отложить магию и вместо этого концентрирую свое внимание на рукояти, ожидая вдохновения, чтобы нанести удар. Я бью, формирую и накаляю. Накаляю. Накаляю. Я вкладываю свои силы в работу, зная, что не могу потерпеть неудачу. Слишком многое зависит от этого. Но каждый раз, когда я обращаюсь к магии, никаких идей не приходит. Поставить на колени целые нации. Я смотрю на бесполезный кусок заточенной стали, прежде чем засунуть его глубоко в печь. Магия действует только на раскаленную сталь. Когда она наиболее податлива. Военачальница вернется через две недели. Пытаясь вложить в меч магию, я разогревала его уже столько раз, что и не сосчитать. Ничего не получается, потому что я понятия не имею, чего хочу добиться. Я сделала кинжалы, разбивающие все, с чем они соприкасаются; булаву, крадущую дыхание у окружающих; длинный меч, который, ударяясь о землю, сбивает нападающих с ног; алебарду, которая ослепляет любого врага сильным ветром. Бесчисленное количество оружия с разнообразными магическими свойствами – а потом, когда ко мне пришел самый важный для моей карьеры клиент… Ничего. Я бесполезна. Я вытаскиваю меч щипцами и кладу его на наковальню. Ветерок из окна шевелит пряди волос, выбившиеся из моего хвостика, и на мгновение я закрываю глаза от облегчения. Металл начинает остывать, и огненно-красный кончик палаша темнеет. Я задаюсь вопросом, сколько еще раз мне придется разогревать его, прежде чем придет вдохновение. – Убирайся с дороги! Я выглядываю в окно, где вижу человека, уклоняющегося от запряженной лошадьми повозки. Кричащая хозяйка телеги понижает голос, чтобы поворковать с лошадьми. Тем временем мужчина поворачивается и смотрит ей вслед. Я не узнаю его с этой стороны, но это ни о чем не говорит. Я почти никого не знаю в городе, потому что, если ситуация позволяет, я не покидаю кузницу. Человек поднимает голову к небу, как бы спрашивая Сестер-Богинь, до чего дошел мир. Затем он поворачивается лицом к моей кузнице, смотря на что-то над линией окон. И я едва не роняю молоток. Потому что мужчина, кто бы он ни был, красив. Другого слова и не подобрать. Он высокий – на целую голову выше меня. Обладатель золотисто-рыжих локонов до плеч, верхняя половина которых закреплена лентой на затылке. Мне никогда не доводилось видеть подобный оттенок волос. За спиной у него внушительный длинный меч. Не изготовленный мной, но сам размер свидетельствует о его силе. Хотя его фигура пугает, в лице есть то, что противоречит этому. Черты его лица гладкие, почти нежные. Такие заманчивые. И очень радуют глаз. Не знаю, что происходит. У меня такое чувство, будто что-то застряло в горле. Не могу перестать смотреть на незнакомца, и жидкий жар, кажется, движется по моим венам. Я почти хочу… прикоснуться к нему. Я поражаюсь этой незнакомой мысли почти так же, как и тем, что невольно прошептала эти слова вслух. Меня бросает в жар. Смятение, настороженность и какое-то мощное незнакомое чувство борются во мне. Но палаш требует моего внимания. Он… пульсирует.