Глава 1 Подтянутый мужчина в самом расцвете лет шел по городу, хмуро глядя себе под ноги. И погода, и настроение были не по-весеннему пасмурными. В квартире, куда он сейчас направлялся, все утро никто не отвечал на телефонные звонки. А ведь девушка должна была получить его письмо. Он указал точную дату приезда, и вот – никто его, похоже, не ждет. А может быть, просто что-то случилось с телефоном? В любом случае надо пойти по адресу и позвонить в дверь. Все равно больше в Городе делать ему нечего. Интересно, девушка и в жизни такая же хорошенькая, как на фотографиях? Невольно улыбнувшись своему отражению в витрине очередного магазинчика, он задумался. Давненько не флиртовал с молоденькими девчушками, ох давненько. А ведь ему нет еще и сорока. Неудачный бездетный брак давно распался, все любовницы – его ровесницы или замужние, или разведенные, но все с детьми… А ведь он еще мужик хоть куда, еще способен осчастливить любую девчонку. Своих детей еще может завести. Настроение стало потихоньку подниматься. Он вскинул голову, подставив лицо робкому весеннему солнышку. Может быть, надо бы купить букетик подснежников для первой встречи? Нет, пока не стоит. Если никого не окажется дома, подснежники увянут. Ничего, если девушка ему понравится, он купит ей огромный букет роз, алых, как ее расцветающая женственность. Или темно-бордовых, как его зрелая мужественность. Нет, все же без цветов приходить нельзя, ведь вчера был праздник, Международный женский день… Надо бы купить коробочку с орхидеей, так завлекающе смотрящую из витрины. В любом случае орхидея и до завтра не завянет. В прищуренных глазах заметался, ослепляя, непрошеный солнечный зайчик. На мгновение перебрался на лоб, опять полоснул по глазам. Мужчина завертел головой, пытаясь увернуться от неприятного блика. Выстрела он не услышал. * * * Я задумчиво поглядела в окно. Вот и весна началась. Солнышко светит, птички поют… То есть вороны каркают. А я уже второй месяц почти не вылезаю из дома. Хорошо, заработанные в гадальном салоне деньги еще не закончились. На еду и на квартплату пока хватает, но модные туфли уже купить не на что. Мой гадальный салон накрылся медным тазом, ничего другого делать я не умею – только гадать. И вот теперь сижу дома, проедая остатки не таких уж больших накоплений, и раздумываю о своей незавидной участи. Работы у меня нет, устроиться куда-либо в Белгороде с образованием филолога практически нереально. С личной жизнью тоже проблемы. Почему-то все парни, которые мне нравятся, оказываются маньяками или, на худой конец, обычными преступниками. Интересно, я-то чем привлекаю разнокалиберных негодяев? Или дело в том, что сама в них влюбляюсь, а они лишь отвечают на мое большое и чистое чувство? Ну почему я никогда не западаю на добропорядочных граждан? Вот есть у меня, к примеру, приятель Паша. Стройный блондин. Вернее, был бы блондином, если бы у него на голове было побольше волос. И наверняка был бы стройным, если бы вылечил хронический гастрит. А уж если бы вставил недостающие передние зубы, так цены бы ему не было. Пока же – без зубов, без волос и без намеков хоть на какую-то мускулатуру – он похож на Кощея Бессмертного в нелучшие годы. Зато в законопослушности Паши я уверена на все сто. И он полон самых что ни на есть серьезных намерений на мой счет. Но все же пока узник Освенцима с редкими волосиками меня не привлекает. Хотя еще несколько романов с серийными убийцами – и возможно, Паша покажется мне ангелом во плоти. От грустных размышлений меня отвлек телефонный звонок. Конечно, это Паша. Легок на помине. – Полечка, я… мы тут у твоего подъезда стоим. Можно к тебе подняться? Я посмотрела на часы. Да уж, не слишком удачное время для светского визита. Часовая стрелка ближе скорее к одиннадцати вечера, чем к десяти. К тому же завтра не суббота, а, напротив, понедельник, все нормальные люди на работу идут. Правда, ко мне это не относится, как, впрочем, и к Паше. Ладно, что ж поделаешь, если люди стоят буквально под дверью… Разумеется, я милостиво разрешила Паше подняться и пошла открывать дверь. Паша уже стоял на пороге, да не один, а вместе с невысокой темноволосой девушкой, весьма симпатичной. – Знакомьтесь, это Полина, а это моя двоюродная сестра Алена, – протараторил Паша, едва переступив порог. – Она студентка филфака. Ее скоро убьют. – Ну и шуточки у тебя! – возмутилась я. – Нет, он не шутит, – мелодичным голосом протянула девушка. – Полина, давай лучше я сама все расскажу. Ее рассказ занял не так уж много времени. Эта история началась примерно три недели назад и сначала казалась всем ужасно забавной. Прелестным весенним утром две однокурсницы Алены обнаружили в своих почтовых ящиках конверты, на которых печатными буквами были выведены их имена и фамилии. Внутри конвертов лежали записки. Печатными же буквами был написан и совершенно одинаковый текст: «Девочка, ты пленила мое сердце. Но ты слишком красива. Мне ты не достанешься никогда. Поэтому не доставайся же ты никому!» Совершенно офонаревшие девчонки притащили записки в университет и начали показывать сокурсникам. Довольно скоро обе стали всеобщим посмешищем. Посмотреть на них прибегали студенты даже со старших курсов. Все наперебой спрашивали, кто же тот страстный поклонник, сердце которого обе девушки пленили своей красотой. Девчонки, не на шутку обозлившись, попробовали было вычислить насмешника, но потерпели неудачу. Через две недели страсти вокруг записок улеглись, над девушками наконец перестали смеяться. А неделю назад университет потрясла новость: в воскресенье, когда сдружившиеся на почве нервного потрясения девушки гуляли по улицам тихого центра, их, не говоря худого слова, застрелили. Экспертиза установила, что стреляли из винтовки с оптическим прицелом. Видимо, снайпер сидел на крыше старинного шестиэтажного дома. Сама винтовка обнаружена не была. Весь курс начали таскать на допросы, и у девчонок, и у парней брали образцы почерка, но увы… – Потрясающая история, – выдохнула я. – А ты-то каким боком в ней замешана? – Примерно через два дня после девчонок я тоже нашла в своем почтовом ящике конверт. Со своим именем и фамилией. Естественно, тоже печатными буквами. А в конверте – записка. Я просто тогда никому не стала о ней говорить, чтобы тоже не стать посмешищем. А сейчас… Как ты думаешь, мне не о чем беспокоиться? – Так надо в милицию бежать, пусть защиту дают! – Так сразу после убийства девушек и побежала, – усмехнулась Алена. – Во-первых, мне сказали, что от снайпера ни один телохранитель не убережет. А потом спросили, на какое время мне потребуется защита? На день, на неделю, на месяц, на год? Когда этот снайпер, будь он неладен, приступит к делу? Что мне было отвечать? – Сказала бы, пожизненно! – раздраженно проворчала я. – Ладно, покажи записку. Может, чего умного посоветую. – Сама записка в милиции. Но я тебе ее на память процитирую, там не так уж много текста. «Сладенькая моя, ты уже созрела. Скоро я увижу твой последний взгляд и услышу последний вздох». – Что-то я не поняла. Те две подруги, получившие записки, – они как были убиты? – Выстрелом в голову. – И ты хочешь сказать, что таким странным способом сексуальный маньяк расправляется со своими жертвами? Да для любого маньяка главное – полюбоваться на мучения жертвы вблизи. Поэтому они либо душат, либо режут несчастных. Даже по записке ясно – ему надо все и увидеть, и услышать, понимаешь ли. А какой же тут кайф – пару минут поглядеть на жертву через оптический прицел? – А ты у нас специалист по маньякам? – Да вот одного лично обезвредила, – скромно потупилась я. – Пашка, живо подтверди! Бедняга с энтузиазмом закивал головой. – Ну и что с того? – не сдавалась Алена. – Улики налицо. Сначала девчонки получают записки, а через две недели их убивают! – Да подожди ты со своими уликами. А если это просто совпадение? Какой-то извращенец пишет письма, а посторонний киллер стреляет… – В смысле, бригадный подряд у них такой? Ты сама-то в это веришь? – Ну хорошо. А если предположить, что у извращенца, пугающего девушек, есть кровный враг. Он узнает про письма и убивает адресаток. Ну, чтобы извращенца подставить. – Так чего же не подставил? Он сначала собирается полгорода перестрелять? – Алена изумленно вытаращила на меня глаза. Я не решалась встретиться с ней взглядом. Ежу понятно, моя логика хромает на обе ноги. Скорее всего анонимщик и есть убийца. Но даже если это разные люди, то что это меняет? Приходится признать, что Алену скорее всего вот-вот пристрелят. – Не знаю даже, что и сказать, – наконец разродилась я. – Чем я могу тебе помочь? – Я хочу нанять тебя, ну, как охрану, – так же неуверенно пробормотала Алена. – Паша сказал, что ты очень храбрая и решительная. А если мы всюду будем ходить вдвоем, скорее всего меня не тронут. Я так вовсе не считала. Как показала практика, неведомый снайпер с удовольствием стреляет дуплетом. Впрочем, девчонку можно понять, нелегко жить под прицелом. Уж я это отлично знаю. – А у тебя что, полно денег? – чтобы хоть как-то оттянуть время, спросила я. – Не то чтобы полно, но они есть. Вот два года назад действительно не было, – быстро заговорила девушка. – Я три года назад, после смерти матери, осталась совсем одна, думала, за долги из квартиры выселят. Мне только 16 стукнуло, я еще в школе училась. Пошла официанткой подрабатывать в одно гребаное кафе, терпела там толстого чеченца, он все под юбку норовил залезть. А потом подумала – а что я так страдаю, у меня ведь папаня имеется! С мамочкой развелся вечность назад, про меня и думать забыл. Так ничего, напомню! И напомнила. Мы два года назад воссоединились. Денег у него, конечно, немного, он уже пенсионер. Но я переселилась к нему, в его «трешку», а свою «двушку» теперь сдаю. И на питание хватает, и даже на учебу. То есть учебу, конечно, почти полностью отец оплачивает. – А на телохранителя хватит? – Сто долларов в месяц тебя устроят? – Нет. Моя жизнь не продается, она дорога мне как память, – не выдержав такого цинизма, отрезала я. – Тебе-то что грозит? – Если меня не подвел слух, тех девушек – ну, которых неделю назад положили – убили одновременно, или я ошибаюсь? Кто помешает маньяку – или не маньяку, уж не знаю – застрелить и нас с тобой вдвоем? Алена не отвечала. Низко опустив голову, она смотрела в пол. Плечи мелко тряслись. Паша, с понурым видом сидящий в сторонке, укоризненно глядел на меня своими провалившимися, блеклыми, как будто выцветшими, глазами. И чего, спрашивается, пялится? У самого ни работы, ни денег, зато времени свободного полно – вот и защищал бы сестричку! А то меня он, видите ли, отрекомендовал – храбра как лев! Тьфу! Алена рыдала все сильнее. Я отошла к окну и глубоко задумалась. В самом деле, не могу я так просто выставить эту парочку за дверь. Алену скоро пристрелят, а я потом всю жизнь буду чувствовать себя соучастницей убийства. Нет, надо найти маньяка-снайпера. Опыт розыскной деятельности у меня есть, правда, результаты не сильно впечатляют. Ничего, на ошибках учатся. – Ладно. – Я резко повернулась к девушке. – Уговорила. Только я буду держаться на некотором отдалении от тебя. Чтобы снайпер сразу не понял, что мы вместе. Если увижу на крыше несимпатичного дядечку с огромным ружьем, крикну: «Ложись!» А вообще, я думаю, какое-то время у нас есть. Ну не псих же этот снайпер – стрелять прямо сейчас, когда такой шум вокруг него? Ну вот, мы как можно скорее должны сами найти стрелка. Иначе, боюсь, не только я, но и дюжина спецназовцев тебя не спасет. Пообещав Алене навестить ее завтра утром, я отправила незваных гостей по домам на такси, а сама пошла на кухню пить чай. Что-то не давало мне покоя в страшилке, рассказанной гостями. Почему записки с угрозами пришли именно этим трем девушкам? Были ли они подругами? Алена как-то обошла стороной этот вопрос. Почему Алена получила записку лишь через пару дней после своих однокурсниц? Почему никому ее сразу не показала? Действительно побоялась стать посмешищем, как те девчонки, или была другая причина? Ну ладно, на весь курс о полученной весточке могла бы и не трубить, но хоть ближайшей подружке… Но нет, не обмолвилась никому. Просто партизан какой-то, а не девица. Алена Космодемьянская, блин. И потом – неужели ей действительно не к кому обратиться за защитой? Из меня телохранитель, как из слона балерина. Даже Паша выглядел бы посолиднее. И зачем я опять влезла в историю? Пожалела девочку, называется, вызвалась служить живым щитом. Ох, вечно я во что-то вляпываюсь! Но слово уже вылетело, не поймаешь. Как говорится, поздно пить боржоми, когда печень отвалилась. Глава 2 Назавтра я пошла в гости к внезапно свалившейся на мою голову телоохраняемой. Алена жила в старом шестиэтажном доме во дворе. Да уж, место для снайпера просто замечательное. Глубокий сумрачный двор-колодец образован четырьмя домами, стоящими практически впритык, войти во двор можно только через низкую арку. Похоже, чужие здесь принципиально не ходят. Ладно, погуляю по двору, произведу, так сказать, проверку местности. Тем более что еще нет десяти утра, вроде рановато для гостей. Я как заведенная кружила по двору. Внезапно дверь подъезда распахнулась, и из-за нее показалась… тупая собачья морда. Невысокий мускулистый пес с приплюснутым, почти человеческим лицом прыжком выскочил наружу и встал напротив меня. Он не рычал, но по оскаленным зубам и прижатым ушам было видно, что пожевать меня собачка готова в любой момент. Я осторожно попятилась. Пес негромко завыл, и я на всякий случай остановилась. Ну где же хозяева этого людоеда? Дверь снова распахнулась, и из подъезда вышел крепкий бритый мужик лет сорока. – Рустам, рядом! Дружелюбный песик отвернулся от меня и, как мне показалось, с видимым сожалением потрусил к мужику. Я выдохнула, вытерла со лба выступивший пот и, опасливо озираясь, юркнула в подъезд. В следующий раз разведку местности буду проводить вместе с аборигеном, то есть с Аленой. Может быть, своих этот пес не ест. Тем не менее до двери Алениной квартиры я добралась без приключений. Дверь мне открыл невысокий седой мужчина. – Алена дома? Мы договорились с ней встретиться. Это ничего, что я так рано? – Алена уже не спит, – приветливо улыбнулся мужчина. – Проходите. Он помог мне снять плащ, ногой пододвинул тапочки и ушел куда-то в глубь квартиры, по дороге постучав в дверь боковой комнаты. Через полминуты оттуда высунулась Алена и поманила меня рукой. Я зашла в маленькую комнату, в которой стояла небольшая тахта, покрытая серым мохеровым пледом, и компьютерный столик с новым компьютером. Другой мебели в комнате не было. Стены были щедро украшены плакатами в стиле соц-арт. На тревожно-оранжевом фоне комсомолка в красной косынке с суровым лицом прижимала к губам указательный палец. «Не болтай!» – гласила надпись. Рядом висел набивший оскомину пост с молодым красноармейцем, вопрошавшим: «А ты записался добровольцем?» С трудом оторвав взгляд от плакатов, я присела на тахту и тут же уткнулась взглядом в забавный постер, на котором что-то расслабленно танцевал стиляга в расклешенных джинсах и непропорционально больших кроссовках с толстой подошвой. Лицом молодой человек сильно напоминал Волка из мультика «Ну, погоди!». Крупная надпись гласила: «Сегодня носит «Адидас», а завтра Родину продаст!» Я перевела дыхание. Интересное у девушки чувство юмора! Вообще-то у моих ровесниц в комнатках в свое время висели постеры различных рок-групп, а сейчас, наверное, на стенах современных девчонок должны красоваться Басков с Галкиным. А эти плакаты скорее подошли бы одинокому холостяку слегка за сорок, у которого воспоминания о сравнительно недавно закончившейся советской власти вызывают умиление, смешанное с ностальгией о прошедшей молодости. Ладно, я сюда пришла не шутки шутить. Чувствуя себя не в своей тарелке, я с места в карьер набросилась на девушку: – Скажи честно, у тебя нет ни одного знакомого или родственника мужчины? Зачем ты обратилась ко мне? Попросила бы Пашу. Или вот твой отец – вполне еще крепкий мужик. Он пенсионер, делать все равно нечего, почему бы ему тебя не охранять?